2009_1-2(601) - Газета Дуэль

«Я стал чекистом в 1924 году. До этого работал в рабочем клубе. Меня окружала куча друзей-комсомольцев, чудесных боевых ребят. Нас сдружила вера в будущее, совместная работа, стремления, ЧОН, борьба с бандитизмом, опасности. Шла репетиция. В самый её разгар появился районный уполномоченный ОГПУ Силин. Уж кого-кого, а его мы комсомольцы знали преотлично. И он знал каждого из нас вдоль и поперек. Он знал вообще все. По крайней мере, я был в этом твердо убежден. Всегда чем-то озабоченный, хмурый и немногословный, он подошел к рампе и, посмотрев исподлобья, остановил взгляд на мне и скомандовал: «Трапезников, за мной!». Ребята оторопело уставились на меня. Через час он и я сидели в кабинете секретаря уездного комитета комсомола. Через два дня Силин привел меня в помещение окружного отдела ОГПУ. Прошло еще четыре дня, и я вышел из этого помещения один. На мне была новенькая форма, хромовые сапоги и маузер в жесткой желтой кобуре. В нагрудном кармане удостоверение, что такой-то является практикантом ОГПУ и имеет право носить все виды огнестрельного оружия».

А вот как Брянцев в этом же романе показывает порядок комплектования и средний уровень профессионализма сотрудников НКВД в 1939 году на примере одного из областных управлений:

 «Через минуту зашли Дим Димыч и помощник оперуполномоченного Селиваненко - молодой паренек, проработавший в нашей системе не более года. Его мобилизовали из какого-то техникума. Мне он был известен больше как активный участник клубной самодеятельности, чем оперработник. Наконец Безродный сам нарушил молчание:

- Да... Вот она молодость. А ведь надо учиться, дорогой мой друг, - обратился он к Селиваненко. Чтобы стать настоящим чекистом и разбираться без ошибок в человеческой душе, надо много учиться. Понимаете?

- Так точно, - заученно ответил Селиваненко.

- И вам все карты в руки, - продолжал Геннадий. - Для вас все условия. Было бы желание. А вот старым чекистам, да вот хотя бы мне, ни условий, ни времени не было для учения. А работали. Да как работали! Какие дела вершили! А какие чекисты были раньше - орлы!

- Раньше не было, как теперь, начальников, - пустил стрелу Дим Димыч.

- Это каких же? - переспросил Геннадий. - Никуда негодных, что ли?

- Этого я не сказал, - ответил Дим Димыч. - Я сказал: таких, как теперь.

- Пожалуй, да. Таких не было. Мой первый начальник, к вашему сведению, товарищ Селиваненко, мог ставить на документах только свою подпись, а его резолюции мы писали под диктовку. Но мы учились у него, а он учился у нас».

В общем, приключенческие романы и повести Брянцева, написанные им с 1948 по 1960 год, - это целая эпопея на тему: «Блеск и нищета сталинской госбезопасности».

Ключевыми в этом плане являются такие, на мой взгляд, его произведения, как «Конец осиного гнезда» и «По тонкому льду».

В «Осином гнезде» автор описывает проникновение офицера советской госбезопасности в одну из абверовских разведшкол и при этом дает подробное описание тех проверочных мероприятий, которые провел в отношении него начальник этой школы. Над этими абверовскими проверочными приколами весело и от души посмеялся бы любой жандармский ротмистр, прослуживший в корпусе не меньше года. Но в изложении полковника советской госбезопасности эти элементарные проверочные действия выглядят прямо-таки безднами самого мрачного и невиданного доселе в мире коварства.

Аналогичная ситуация и в романе «По тонкому люду». Там немецкий разведчик, отнюдь не суперагент, а всего лишь добротный профессионал, по агентурной кличке «Дункель», использующий обычные приемы конспирации, под бойким пером автора предстает в виде какого-то монстра специальных служб всех времен и народов.

А ведь Георгий Михайлович Брянцев на фоне своих тогдашних коллег по ОГПУ и затем НКВД выглядел форменным интеллектуалом. Сотрудником ОГПУ он стал в 1925 году в возрасте 21 года, имея за плечами горный техникум и полный курс обучения в Севастопольской школе военно-морских летчиков. Для сравнения, находившийся с ним в 1941 году в одном звании «старший лейтенант государственной безопасности» и одинаковой должностной категории начальник Севастопольского горотдела НКВД Нефедов имел за плечами то ли один, то ли два класса начальной школы и губернские курсы партийно-советской работы..

Но, кроме среднего и двух специальных видов образования, за плечами Г.М. Брянцева к моменту написания им своих книг была длительная и разнообразная розыскная деятельность.

После прихода на службу в ОГПУ - несколько лет борьбы с чеченским бандитизмом, затем служба в ГПУ Аджарской АССР в городе Батуми, где он участвовал в операциях против английской разведки и  белогвардейских диверсантов из эмигрантской организации «Братство русской правды». Потом участие в гражданской войне в Испании. В годы Великой Отечественной войны занимался подготовкой разведывательно-диверсионных групп и с некоторыми из них отправлялся в тыл врага. В итоге к моменту увольнения со службы в 1950 году - звание полковника и скромный, но очень достойный набор государственных и боевых наград: орден Ленина, два ордена Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды и почетный знак «Заслуженный чекист», который в системе госбезопасности приравнивался к ордену.

И вот при всем этом такое какое-то по-детски наивное ужасание «коварством» абвера.

И если полковник Брянцев - один из лучших сотрудников сталинской госбезопасности, то каковы же тогда худшие? Впрочем, и на этот вопрос Брянцев дает ответ в своем романе «По тонкому льду» в образе одного из его героев капитана госбезопасности Геннадия Безродного.

Но вернемся к теме «ужасного коварства абвера». Для сравнения, в документальной повести Льва Гинзбурга «Бездна» приводится эпизод, когда другой офицер советской госбезопасности внедряется в гораздо более серьезную структуру, чем абвер, а именно, в одну из команд немецкой тайной полевой полиции. И хотя он выступал не в роли русского «добровольного помощника», а как немец, тем не менее, весь год своей службы там он подвергался гораздо более частым и серьезным проверкам, чем герой Брянцева, но, рассказывая об этом публицисту, он это чем-то особенным и «немецким коварством» не называл.

А что касается смеха жандармского ротмистра по поводу абверовской проверки, то дело в том, что её способ очень похож, например, на тот, который применялся за 70 лет до этого в Одесском жандармском управлении и который был очень живописно отражен писателем Лесковым в его рассказе «Административная грация». Но по мере того, как умнели революционеры, жандармы от таких, ставших дешевыми, приемов, отказывались. А вот в Абвере они были в ходу и спустя 70 лет, приводя в ужас некоторых советских разведчиков даже спустя десять лет после окончания войны.

А теперь необходимо небольшое отступление. Для того чтобы читатели не запутались в приводимых мной различных специальных звания сотрудников советской госбезопасности, необходимо небольшое разъяснение данного вопроса.

В 1935 году в вооруженных силах СССР была введена система персональных воинских званий. Одновременно аналогичные меры были приняты и в системе НКВД для сотрудников милиции и госбезопасности. Но если в милиции новая система персональных специальных званий соответствовала армейской, то в госбезопасности все было по-другому. Первым офицерским званием было «сержант госбезопасности», что соответствовало званию «младший лейтенант» в Вооруженных Силах. Затем далее шли «старший сержант госбезопасности». Следующим было «младший лейтенант госбезопасности» (армейское звание «старший лейтенант»). И так до майора госбезопасности», который соответствовал армейскому полковнику. Далее шли генеральские звания: «старший майор госбезопасности» - генерал-майор, комиссар госбезопасности 3 ранга - генерал-лейтенант, потом комиссар госбезопасности 2 и 1 рангов и высшее звание «генеральный комиссар государственной безопасности СССР» соответствовало званию «маршал». Его носил только народный комиссар внутренних дел.

В мае 1943 года специальные звания сотрудников госбезопасности были приведены в соответствие с воинскими званиями. Звание «генеральный комиссар государственной безопасности СССР» было ликвидировано в июне 1945 года, когда тогдашнему наркому внутренних дел Берии было присвоено звание «Маршал Советского Союза».

Но вернемся к основной теме. Положение с профессионализмом в советской госбезопасности и без того отнюдь не блестящее, вновь начало ухудшаться после смерти Сталина. Последовавшие вскоре после этого чистки среди сотрудников ГБ вновь привели к массовым партийным мобилизациям для заполнения освободившихся должностей.

Кроме этого, во внешнюю разведку созданного в сентябре 1954 года «Комитета государственной безопасности» широким и как вскоре стало ясно, мутным потоком хлынули сынки партийных и государственных боссов различного уровня. Таким образом  любвеобильные папаши пытались резко улучшить их материальный достаток за счет заграничных командировок. Так они неосознанно, задолго до появления знаменитой диссидентской формулы «Запад гниет, но хорошо пахнет», решили с помощью службы во внешней разведки устроить своим чадам роскошную в материальном плане жизнь, не дожидаясь обещаний своего вожака Хрущева построении коммунизм в СССР в 1980 году.