2009_1-2(601) - Газета Дуэль

Точно так же обстояли дела и на Харьковщине, и в Донбассе, и в Екатеринославской губернии. Кто был виноват в дореволюционном голоде? Погодные условия? Безграмотность и разгильдяйство властей? Наверное, все вместе. Собственно, и цитату из словаря я привел только для того, чтобы читатель осознал, не смена власти в России привела к критической ситуации в сельском хозяйстве вообще и к голоду 31–33 гг. в частности. К слову, никто не обратил внимания, что голод 31–33 годов был последним? Военный и послевоенный голод мы рассматривать не будем.

А ведь именно это доказывает, что крестьянское хозяйство в России не способно было справиться с обеспечением государства продовольствием. Не было методики регулирования ценообразовательных процессов, координированного подхода к селекции, крестьяне практически пользовались успехами агрономии, удобрениям, ets. Так что, как ни крути, а колхозы действительно справились с поставленной перед ними задачей. Да, путь тернистый, да, иногда кровавый, но действенный. Вот если бы еще руководство тех самых колхозов соответствовало, как тогда любили говорить, «текущему моменту». Но это уже утопия.

Теперь рассмотрим события 31–33 годов XX века. Им предшествовала печально известная «продразверстка», в ходе которой были уничтожены запасы посевного зерна, вырезан скот и практически полностью уничтожены ресурсы сельского хозяйства — осталась разве что земля, которую не на ком пахать и нечем засевать. Так в чем же причина подобного вандализма и что происходило на самом деле? В точку попал Иржи Менцель в фильме «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»:

«— Волков, что Борисов сказал насчет жирности молока? Сколько у нас?

— Три с половиной процента.

— Сделай четыре…

— Да как же я сделаю, я ж не корова!

— Ты не корова, ты счетовод, и отчеты надо уметь округлять.

— Ты с ума спятил, Тимофеич! Да это же приписка. За это ж посодют!

— Если припишешь, может быть, посодют. А если не припишешь, то точно посодют.»

В книге этого момента нет и, тем не менее, он прекрасно отражает дух того времени. Москва получала совершенно дутые цифры в отношении урожайности, надоев и прочего. И если герой Владимира Ильина председатель Голубев приписывает «по-божески», всего-то полпроцента, то в действительности около 70 процентов тогдашнего урожая существовало лишь на бумаге и было высосано из пальца на разных уровнях власти — от председателя колхоза до министра сельского хозяйства.

И так было что на Украине, что в Сибири, что в Поволжье. А в любом государстве есть регионы-доноры, а есть реципиенты. Когда индустриальным районам понадобился хлеб, вопрос «где его взять?» даже не возник. Конечно, там, где собран приличный урожай. Гладко было на бумаге… И полетели запросы: требуется такое-то количество зерна/молока/мяса/картофеля (нужное подчеркнуть). Согласно отчетам, всего было вдосталь, а по факту — забирали последнее. Между тем, западные кредиты недоступны из-за изоляции Советов и последствий мирового кризиса 29-го года, обязательства по поставке зерна взяты, валюта нужна, а на бумаге все не так и плохо — сводки с мест говорят, что урожай уменьшился не кардинально.

Схема хоть и упрощена, но ее последствия живы до сих пор. Приписки — бич что советских, что сегодняшних времен. Ведь даже наш Гарант не может определиться с тем, сколько народа погибло на Украине и год от года в речах президента цифры подтягиваются под нужные масштабы: чтобы погромче, покатастрофичнее и пострашнее.

Кстати, хотя в процентном отношении тот же Казахстан в 30-х пострадал больше (там население сократилось почти на треть), никто не говорит, что ужасы голода это исключительно казахская проблема и во всем виноваты «клят? москал?». И о геноциде казахского народа мы почему-то не слышали. Хотя с национальной идеей там все в порядке — даже проблемы с государственным языком не возникает.

Давайте и мы отставим в сторону вопли наших канадских экспертов и прочих «друзей» о том, что население Украины планомерно убивала Советская власть. Население уничтожалось безграмотными хозяйственниками всех уровней. И на Украине, и в России, и в Казахстане. Причем, теми же способами, какими сейчас на Украине оно уничтожается безграмотными пчеловодами, кораблестроителями, энергетиками, завгарами! Ведь, судя по действиям руководства, в стране у нас все отлично: подъем экономики, отсутствие безработицы… Кризис? Так это не у нас. Слушая выступления президента, можно и поверить, что у Украины одна проблема — ГОЛОДОМОР. В принципе, действия Гаранта понятны — в конце 80-х агонизирующее правительство СССР, желая отвлечь народ от событий в Прибалтике и на Кавказе, от бастующих шахтеров и прочих неурядиц, вместо того чтобы приложить усилия к исправлению ситуации, выводит на сцену Кашпировского, Чумака и «Рабыню Изауру». И «пиплу» не до кризиса. Он хавает и блеет. Доблеялся до Беловежской пущи и распада Союза.

Сейчас народ сериалами и экстрасенсами не удивишь — приелись. Нужен скандал, который в очередной раз отвлечет от насущных проблем. Да и деньжат можно подзаработать на освоении государственной казны. Не то чтобы много, но только в этом году «наголодали» на 200 миллионов гривен бюджетных денег. Из них 133 закопали в мемориальный комплекс (на подходе еще 600), а на остальные громко помянули тех, чьи потомки стоят на пороге социального коллапса здесь и сейчас. И никого волнует, что на борьбу с эпидемией туберкулеза, который грозит выкосить приличный процент трудоспособного населения, выделено в 20 раз меньше.

Ну, а если еще и ООН признает факт Голодомора как геноцид украинского народа, — наступит всеобщая благодать. Гаранту, судя по всему, не дают покоя лавры Эли Визеля,[3] Бен Гуриона и Голды Меир. Раз маленькому Израилю удалось наклонить Германию к выплатам контрибуции (совершенно справедливо, на мой взгляд, но процесс до того затянулся, что уже и дети инициаторов Холокоста почили в бозе), то что мешает маленькой Украине немного подоить Россию на предмет геноцида под лозунгами, изобретенными нацистами третьего рейха Эвальдом Амменде[4] и д-ром Дитлоффом?[5]

Заодно и национальная идея какая-никакая, а появится. О том же, что строительные работы на костях лучше не вести, в очередной раз забыли, и нам предлагают шагать вперед под траурные марши. Предавать историю забвению нельзя, но когда национальным символом становится смерть, возникают сомнения в том, что будущее будет светлым. И Темное прошлое вкупе со Светлым будущим дают, кстати, Серое настоящее. И напоследок — мне очень интересно, кто будет отвечать за голод 2009–2011 гг. (дай Бог, чтобы я ошибался в прогнозах), за самоубийства дебиторов наших банков, которых поставили даже не на колени, а в ту неприличную позу, из которой только два выхода, за крах надежд целого поколения. Или проще поставить памятник еще и этим людям?

Алекс КОФ

О ЧЕКИСТАХ

В студенческой молодости мои музыкальные вкусы были довольно-таки противоречивы. С одной стороны - песни революции, Гражданской и Великой Отечественной войн, песни послевоенных лет, комсомольский шансон Пахмутовой и Добронравова, киношная попса («Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь»...), а так же, как говорится, «русские народные, лихие хороводные». С другой стороны, бардовский цикл, включая Галича, Высоцкого и Визбора и тогдашний позднесоветский псевдоблатной шансон (Александр Новиков и другие). Короче, с одной стороны: «Жизнь моя блатная - злая жизнь моя»; с другой: «Но от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней!».

При этом нужно отметить, что среди произведений последнего из вышеперечисленных песенных жанров мне, например, попалось одно, которое в эпоху позднего застоя мимоходом сообщало слушателю о существовании в тогдашнем Советском Союзе организованной преступности и то, что она была тесно связана с тогдашним советским государством:

«Мы с фраерами были внешне деликатные,А с мусорами пили сладкое мускатное.И даже судьи с прокурором не гнушалисьПожрать на шару вместе с нами за столом.Но вот однажды к нам прислали очень честногоЧекиста верного и зоркостью известного.Мы все порюхались, и всю нашу малинуВ Сибирь в «столыпинских» на каторгу свезли.Пятнадцать лет я отсидел, как полагается.Мне до сих пор тюремным супом отрыгается.Но ремесло свое мне бросить невозможно,И я исправно буду дальше воровать».

Последняя фраза этой цитаты весьма характерна, и я посоветовал бы её наизусть заучить тем политологам, типа Кургиняна, кто перед лицом наступившего мирового экономического кризиса обращается к правящим ныне в Российской Федерации клептократам с призывом одуматься и тем самым спасти себя и страну.