Дамиано Де Лука (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

Конечно же, маман видела меня насквозь.

— Рената Витали, ты лжешь мне, а я этого не ценю. — Она выпустила ругательство на французском. — Я пытаюсь понять тебя, но не могу понять, как ты можешь любить мальчика и не пытаться быть с ним.

Я не стала указывать на параллели между моей ситуацией с Дамиано и ее ситуацией с Винсентом. Это было бы жестоко в свете смерти Винса. В любом случае, я бы никогда не назвала свою маму такой. Она была сильной, но в то же время хрупкой, и именно последнее побуждало меня позволять ей быть такой.

Я проигнорировала тот факт, что даже мама уличила меня во лжи, и рассеянно покрутила обручальное кольцо на пальце. Когда я поняла, что делаю, то решила поправить глубокий V-образный разрез своего красного вечернего платья в пол.

— Я не люблю никого, кроме тебя, Маман.

Я прокляла карму, потому что Дамиан выбрал этот момент, чтобы войти в комнату. Я не могла смотреть на его руки, не вспоминая, как они выглядели, держа потрепанные книги в мягких обложках за сотни вечеров, которые мы провели вместе за чтением в его библиотеке. Я не могла смотреть на его губы, не вспоминая о сути наших разговоров и о том, что я сбрасывала свои стены только ради него. Я не могла смотреть в его глаза, не вспоминая, как они смотрели в мои, когда я отдала ему свою девственность, а потом ушла после того, как он признался мне в любви. И я никогда, никогда не верну ту частичку себя, которую отдала ему в Девилс-Ридж.

— Рената?

Глаза Дамиана обежали комнату и в одно мгновение встретились с моими.

— Да, я все еще здесь. — С трудом. — Я просто отключилась.

Он сделал шаг ко мне.

— Ты там в порядке?

Я проследила его путь к себе, и слова Маман едва донеслись до меня. Я кивнула, потом вспомнила, что она меня не видит.

— Со мной все будет в порядке. — Мой телефон слегка скользнул в моей липкой ладони. — Я просто хотела сообщить тебе новости. Собрание прошло хорошо.

Кто-то остановился, чтобы поговорить с Дамиано, и меня охватило облегчение, когда его продвижение остановилось. Но тут женщина наклонилась к нему слишком близко и рассмеялась над его словами. Ее пальцы легли на лацканы его отлично сшитого костюма, и я замерла.

Он тебе не принадлежит, Рената.

Он не твой.

Не совершай одну и ту же ошибку дважды.

Защити себя.

— Рената? Рената!

— Прости. Кое-кто разговаривал со мной.

Еще одна ложь в копилку.

Маман прочистила горло.

— Какие были требования?

Я заколебалась.

— Никаких.

Разговор между Дамиано и женщиной закончился, и Дамиан снова повернулся ко мне. Наши глаза встретились, и я с трудом выдохнула.

Маман задохнулась.

— Что ты имеешь в виду?

Он был почти рядом.

— Я имею в виду, — я сделала глубокий вдох, — что никто ничего не просил в обмен на мирный период. Они просто… согласились на него из уважения к Винсенту. — В трубке воцарилось молчание. Я не могла представить, что творилось у нее в голове, пока я говорила. — Маман?

Еще несколько шагов.

— Это замечательно. — Она прочистила горло, и мое сердце сжалось от жалости к ней и упрека за то, что я сосредоточилась на Дамиане, когда мама нуждалась во мне. — Я… я отнесу расшифровку в архив, когда ты их занесешь.

Дамиан остановился передо мной, и мой взгляд переместился с его начищенных ботинок на то, как его брюки, сшитые на заказ, обтягивают бедра, на идеальную посадку его белой пуговицы, на его четкую линию челюсти, на его глаза, которые уставились на меня, изогнув брови.

Он пробормотал:

— Перестань меня разглядывать.

У меня слегка отвисла челюсть. Я сделала вид, что закатываю глаза, и повернулась так, чтобы он стоял ко мне спиной, разрушая чары.

О чем мы с Маман говорили? Правильно. О записи транскрипции.

Я прочистила горло.

— Привлечет ли это внимание к Ариане Де Лука?

— Нет. — Маман вздрогнула. — Я позабочусь об этом. И не думай, что я не знаю, что ты интересуешься Арианой только из-за ее брата.

Я проигнорировала последнюю половину ее слов.

— Спасибо. — Я перевела взгляд на Дамиана, когда он обошел меня и встал в поле моего зрения. — Мне нужно идти.

— Не забывай опускать стены, Рената.

— Пока, мама. — Я завершила разговор и убрала телефон в сумочку.

Дамиан скрестил руки.

— Что она сказала?

— Ничего.

Ни за что на свете я не сказала бы Дамиану, что моя мама практически умоляла меня разрушить стены, которые я возвела вокруг себя. Ради него, не меньше.

— Она моя сестра, Рыцарь. Разве я не заслуживаю знать, что сказала твоя мама?

О.

Точно.

Конечно, именно об этом он и говорил.

— Она сказала, что проблем не будет. Все хорошо.

Он кивнул, поверив мне на слово. Его глаза окинули бальный зал.

— Это напоминает тебе о выпускном?

Бал, на котором я впервые поцеловалась с ним.

Мой взгляд переместился на его губы.

Его глаза сузились, и он сделал шаг ближе.

— Рен. — Его голос был глубоким и гортанным и касался меня там, где ему не место.

Я не могла понять, почему он все еще пытается говорить со мной. Во мне не было ничего, кроме стен и сомнительного прошлого. Его попытки заговорить со мной не поддавались логике, и меня тошнило от того, что я не понимала его мотивов.

— Почему ты разговариваешь со мной, Дама? — Я покачала головой. — Я не это имела в виду. Я просто хочу знать, почему ты уделяешь мне время. Наша история не слишком приятна.

— Почему ты всегда фокусируешься на плохом?

— Оглянись, Дама! — Я кивнула головой в сторону фотографий Винсента в передней части бального зала. По всему залу на мольбертах стояли десятки других. — Плохие вещи случаются! Люди в этом мире собираются вместе не потому, что случаются хорошие вещи. Мы здесь потому, что плохое имеет значение.

— Ты прикрывала меня во время противостояния между мной, Арианой и Бастиано. Ты прикрывала меня во время переговоров за круглым столом. Ты всегда прикрывала меня.

Если он продолжит, его логика сломает мой щит, и я снова стану уязвимой, а этого не должно произойти.

— Я не могу говорить с тобой об этом. Мне нужно пообщаться с людьми.

Он покачал головой.

— Нет, не нужно. Никто не хочет со мной разговаривать, а ты вышла из игры в мафию. Никто не ждет от тебя пустой болтовни. Ты показала свое лицо. Это все, что им нужно.

— Так что ты предлагаешь?

— Поговори со мной, принцесса.

— Рыцарь, — машинально поправила я. — Я не принцесса. Я рыцарь. И мы разговариваем.

— Нет, поговори со мной. Проведи со мной ночь.

— Это самонадеянно.

— Не так, и ты это знаешь. Проведи эту ночь, разговаривая со мной.

Я оглядела бальный зал, полный людей, которых я не знала и которые были мне безразличны. Затем я посмотрела на него. Единственного мужчину, которого я когда-либо любила.

Будь он проклят за то, что разрушил мои стены.

— Я не могу.

— Можешь, но не хочешь.

— Я не знаю, почему ты настаиваешь на этом!

— За последние три дня ты заступилась за меня перед агентом правоохранительных органов, а затем в комнате, полной боссов мафии. — Он наклонился вперед, и я почувствовала его дыхание на своем ухе, когда он заговорил в него. Оно струилось по моей коже. — Ты заботливая, смелая и крутая. И к концу этой поездки ты будешь моей.

Я быстро отодвинулась, когда он отступил, удивленная тем, как я отпрянула от его прикосновений. Я была в нескольких секундах от того, чтобы уйти, когда заметила, что у него на ладони мой телефон. Должно быть, он взял его, когда наклонился ко мне. Дежавю накрыло меня с головой.

— Телефон. — Я протянула ладонь. — Мой телефон, пожалуйста.

Он что-то набрал в моем телефоне, и я стала ломать голову, что бы такого найти в нем, но ничего не нашла.

— Тебе действительно стоит защитить телефон паролем. Ты же Витали, ради всего святого.

— Я школьный учитель, а не Витали.