Следующие шаги природы - Харл Орен Камминс

Я заверил его, что это действительно так.

– А что будет с вами, – продолжал он, – это неважно. Что до всей этой земли, то вы будете уничтожены. Вы покинете ее с силой пушечного ядра, и ничто по эту сторону Луны не сможет вас остановить. Возможно, вы приземлитесь на Луне или отправитесь к Солнцу, или продолжите нестись сквозь пространство, вечность и один день. Но это вопросы, которые не касаются ни вас, ни…

Раздался треск, стол с грохотом опрокинулся, и Хирам Джейкоб исчез. Дыра в крыше крыльца ознаменовала его исчезновение с Земли. Он случайно нажал на кнопку, когда машина была направлена на него, и поскольку в тот момент она была у него в руке, она, конечно, ушла вместе с ним, как и стул, на котором он сидел.

Собрав воедино свои рассеянные чувства, к тому времени мистер Джейкоб и мой стул были уже в пятидесяти милях на пути к звездам, я поднял стол и спокойно уничтожил написанные мною письма, а через некоторое время позвал Хелен, чтобы обсудить планы по нашей свадьбе.

1900 год

Человек-хамелеон

Ньютон Ньюкирк

Он спал. Когда я стоял над его койкой, медицинская сестра сказала мне, что он пришел в больницу накануне вечером и попросил оказать ему медицинскую помощь, у него был вид и одежда джентльмена, и он заранее предложил деньги на лечение. Больше о нем я ничего не узнал.

Когда медсестра отошла, я сел и, взяв его руку, нащупал пульс. Пока я считал удары, мои глаза были устремлены на маленькую стрелку моих часов. Когда я поднял голову, его глаза были устремлены на меня.

– Какой пульс, доктор? – спросил он.

– Сто четыре.

– Высоковато?

– Да.

Его голос был глубоким, в нем чувствовался отпечаток образованности и утонченности.

– Вы найдете проблему здесь, доктор, – и он похлопал пальцем по правой стороне шеи.

Осмотр показал, что он страдает от небольшого ракового образования. Я посоветовал удалить его, когда симптомы лихорадки утихнут, на что он с готовностью согласился. Когда я повернулся к маленькому столику и начал выписывать рецепт, он протянул руку и коснулся моей руки. На его лице смешались озабоченность и тревога.

– Будьте добры, доктор, выйдите на несколько минут – совсем ненадолго, хорошо?

Жалобная мольба в его голосе на мгновение превозмогла мое любопытство по поводу его странной просьбы. Я уже собирался придумать какой-нибудь обходной вопрос, который выяснил бы причину, по которой он хотел, чтобы я удалился, но его взгляд остановил меня. Его руки и зубы были стиснуты, и он прилагал огромные усилия, как человек, который борется с каким-то странным заклятием. Все это время он умоляюще смотрел мне в глаза.

– О, доктор, не могли бы вы уйти, ради Бога, поторопитесь!

Быстро отвернувшись от своего странного пациента, я пересек комнату и подошел к большому шкафу в центре комнаты, в котором хранились лекарства и принадлежности. Медицинский работник, особенно больничный врач, в своей практике сталкивается с многочисленными загадочными психическими отклонениями, и до поры до времени я относил странное поведение нового пациента к этой стороне медицинской статистики. Тем не менее, мое любопытство разгорелось. Оглядевшись, я заметил небольшую щель в перегородке кабинета и тут же прильнул к ней взглядом. Передо мной открылся прекрасный вид на человека, которого я только что покинул. Он находился не более чем в тридцати футах от меня. По обе стороны от его койки была ширма, отгораживающая его от других пациентов. Он лежал, вытянув ноги в мою сторону, а руки лежали на снежном покрывале. Я внимательно изучил его лицо. Оно было в состоянии естественного покоя. Оно стало…! Я быстро поморгал, чтобы убрать размытость перед глазами, и снова посмотрел.

Голова мужчины исчезла!

Я быстро отпрянул от щели и осмотрел ее, чтобы убедиться, что там точно есть отверстие. Затем я снова приложил глаз к щели. Голова по-прежнему отсутствовала! Его руки…! Они тоже отсутствовали! Обе они казались оторванными там, где заканчивались рукава его спального халата и начиналось белое покрывало. Когда я снова стал искать голову, то увидел воротник, но над ним не было ни шеи, ни головы! Там, где должна была быть голова, я увидел поверхность белой подушки и вертикальные железные перекладины изголовья кровати. Затем я посмотрел на себя снизу вверх, чтобы убедиться, действительно ли я такой, каким казался. Когда я снова заглянул в отверстие, то увидел уже не безголового и безрукого человека. Эти члены снова были на месте. Он смотрел в сторону кабинета, и я увидел, что его губы произносят слово "Доктор!". Он звал меня.

Я остановился, чтобы вытереть пот, выступивший у меня на лбу, и, выйдя, направился к нему со всей возможной непринужденностью.

– Спасибо, – сказал он совершенно спокойно. Даже если бы он сказал "яблоки", сам его голос передал бы чувство глубочайшей благодарности. Выписав рецепт, я покинул его.

Закончив обход, я изучил больничный журнал. Мой безголовый пациент был записан как Эмануэль Риккардо из Флоренции, Италия. Я не мог выбросить его из головы и искал какой-нибудь предлог, чтобы снова навестить его той же ночью. Он лежал совершенно неподвижно, но не спал, и встретил меня улыбкой. Я сел и завязал с ним разговор. Синьор Риккардо показался мне самым интересным и блестящим человеком, которого я когда-либо встречал. За короткий час он совершил со мной весь путь вокруг обитаемого земного шара, перемещая сюжеты с востока на запад на континентах, или из насыщенной ароматами атмосферы тропиков в морозные зоны полярных областей. Я слушал с восторгом и с сожалением покидал его. На время я забыл о необъяснимом утреннем происшествии, на которое он никак не намекнул. Я испытывал естественное и профессиональное любопытство к разгадке необычной тайны, но было очевидно, что синьор Риккардо желает, чтобы я ничего не узнал, и обычная вежливость запрещала мне выпытывать у него его особый секрет.

В другой раз, три дня спустя, когда я сидел возле его койки спиной к нему и писал на доске, необычная дрожь в его голосе, когда он заговорил, заставила меня быстро повернуть к нему глаза.

– Не смотрите на меня, доктор, пожалуйста, не сейчас! – умолял он.

Он заговорил слишком поздно. Мои глаза были направлены на него, когда он произносил эти слова. Его головы не было, но голос доносился оттуда, где она должна была быть. Он поднял одну безвольную руку в знак протеста, а я тупо смотрел на безголовое туловище. Затем невидимые пальцы