Альма-матер - Максим Эдуардович Шарапов

районах Москвы и, как правило, кончались победами подмосковных визитеров, потому что они были хорошо подготовлены и организованны.

В тот вечер Кирилл со своими одногруппниками тоже дежурил в «Пироговке». Когда на площади перед зданием собралось примерно двадцать бойцов в клетчатых штанах, дискотека уже вовсю плясала. Гости не проявляли никакой агрессивности, но с каждой минутой их становилось всё больше и на переговоры был выдвинут Старый.

Несмотря на свои габариты и уже распитую с приятелями бутылку перцовки Старый трезво оценил ситуацию и возвратился с переговоров в пессимистическом настроении.

– Что им надо? – спросил один из комсомольских бизнесменов.

– Они хотят пройти и потанцевать с нашими девушками.

– Ты сказал, что билеты проданы и мест нет?

– Сказал, но их это не волнует. Они хотят пройти и всё. И, поверьте моему опыту, там есть серьёзные подготовленные ребята. А самое главное, если они не врут, через полчаса их здесь будет больше сотни. А нас сколько? – он обвел глазами собиравшихся вокруг парней.

– Мы сюда их пустить не можем, – сказал кто-то. – Они здесь всё разнесут. И ладно мы, но у нас тут больше ста девчонок! Представляете, что начнётся, когда они сомнут нас в этом огромном пустом здании?

– Они просто так не уйдут, – уверенно сказал Старый. – Надо быстро забаррикадировать вход и вызывать ментов.

В ручки деревянных дверей со стеклянными вставками засунули несколько швабр и стали подтаскивать шкафы, столы и стулья из ближайших кабинетов.

– Мне кажется, нам сейчас наступит трындец, – негромко говорил Миша Кириллу, когда они тащили очередной шкаф.

И тут на фоне всего этого нервяка их обоих стал разбирать неудержимый смех, для которого, конечно, не было никаких поводов. Понимая, что в этой ситуации глупая смешливость будет воспринята чуть ли не как предательство, они несколько минут старательно подавляли свои приступы, но подсознательный хохот был сильнее, вырывался наружу всхлипами, расслаблял руки, и, не удержав тяжёлую мебель, они с жутким грохотом уронили шкаф на пол. Все, кто был рядом, вздрогнули и оглянулись.

– Вы что там? – прикрикнул Старый.

– Всё нормально, – ответил Михаил, отворачиваясь в сторону. – Споткнулись просто.

Заметив, что изнутри заваливают вход, любера попытались с ходу проникнуть в здание и навалились на двери. Посыпались осколки стекла, но мебельная баррикада выдержала.

Слух об осаде постепенно распространился по всей дискотеке. Музыка оборвалась, взволнованные люди стали выходить в холл. Через несколько минут любера предприняли вторую попытку, выломали дверь и попытались разобрать завал, но человек двадцать студентов изнутри не давали разваливать свою баррикаду и после яростного натиска, сопровождавшегося криками и угрозами, нападавшие отступили.

Ненадолго зависла тревожная пауза, но потом подоспела милиция и ситуация стала успокаиваться. Никакой серьезной драки в тот раз так и не произошло, через час клетчатые штаны разошлись.

Это событие стало кульминацией в жизни «Пироговки». В быстро меняющемся городе она начинала проигрывать новым клубным площадкам и через несколько месяцев опять превратилась в обыкновенную студенческую столовку.

Кирилл Эдуардович положил в шляпу сторублевую купюру и зашёл в вестибюль метро. Сегодня надо было ещё заехать на работу, с который официально его пока никто не уволил. Последнее время он появлялся в офисе на несколько часов в день, подписывал разные бумаги и наблюдал за ситуацией.

Он знал, что Иван проявляет термоядерную активность, проводит бесконечные совещания, намекает на скорые перемены в их жизни и скромно улыбается, когда любопытствуют о кандидатуре нового главреда.

Несколько раз Иван пытался поговорить с Кириллом Эдуардовичем, но главный редактор всегда хладнокровно уходил от бессмысленных разговоров. Однажды заместитель даже ворвался в его кабинет, бесцеремонно оттолкнув секретаршу и крикнул, что теперь Кириллу Эдуардовичу всё-таки придётся его выслушать, но главред закинул на плечо свою сумму и спокойно сказал:

– Извини, Ваня, в министерство вызвали. Опаздываю. – И вышел из кабинета, оставив в нём растерянного Ивана.

Кирилл Эдуардович хорошо понимал, что в этой подвисшей ситуации молодой, ещё неопытный в аппаратных играх Иван нервничает гораздо больше. Кирилл Эдуардович просто дожидался официального увольнения и положенных по договору компенсаций, а Ивану ещё предстояло доказать свою состоятельность не только перед новым хозяином, но и перед собственным коллективом, в котором далеко не все одобряли его чрезмерное рвение.

Не сохранив работоспособной команды, Иван рисковал разочаровать владельца и поэтому приличное расставание с Кириллом Эдуардовичем и, как следствие, лояльность его сторонников внутри редакции были для него чрезвычайно важны. Несмотря на то, что с момента приватного разговора с владельцем прошло уже больше двух недель, Кирилл Эдуардович по-прежнему оставался главным редактором, а он, Иван, только его заместителем.

Отлаженный редакционный механизм не требовал постоянного вмешательства главреда и продолжал надёжно работать, но за одобрением самых важных моментов сотрудники шли к Кириллу Эдуардовичу, потому что за ним оставалось и право финального решения, и право подписи, и это дико бесило Ивана и заставляло совершать ошибки.

Он, например, попытался вдруг изменить давно и хорошо зарекомендовавшие себя редакционные процессы, что вызвало серьезный протест внутри коллектива, потому что было воспринято, как неуместное желание Ивана продемонстрировать свою ещё не легитимную власть.

Заехав на пару часов в офис, Кирилл Эдуардович подписал несколько запросов, завизировал квартальный отчёт, согласовал пару отпусков и просьбу о материальной помощи и вызвал свою служебную машину. Подъезжая к дому, спросил водителя:

– Коробка, которую я оставлял, у вас?

– Да, – кивнул водитель. – Она в багажнике.

– Я её сейчас заберу.

Прогулявшись до метро, Вика и Аня перешли по подземному переходу на другую сторону Комсомольского проспекта и направились к Фрунзенской набережной. Тёплый октябрьский день напоминал, что лето ушло не навсегда и когда-нибудь, возможно, вернётся.

– Красивый букет, – Аня взглянула на яркие хризантемы.

– Ничего, – Вика засунула свой аккуратный носик в большой бордовый цветок. – Но мог бы и на розы разориться.

– Не только же розы дарить, – Аня вступилась за поклонника Вики. – У парня есть вкус.

– Главное, чтобы у него были деньги и желание их тратить.

Девушки прошли жилые кварталы и оказались на набережной рядом с пешеходным мостом, который перекидывал над водой своё металлическое вытянутое тело прямо в Нескучный сад. На мост они не пошли, заняли свободную лавочку с видом на Москву-реку.

– И что он хотел? – спросила Аня.

– А что они все хотят? – Вика положила букет на скамейку. – Но для начала предлагал покататься вот на таком пароходе, – она протянула руку и показала на проплывавший мимо современный речной кораблик. Почти вся его палуба была укрыта прозрачным панцирем, сквозь который виднелись сидящие за столиками пассажиры. Эта флотилия могла крошить даже не очень толстый городской лёд и катала туристов всю зиму.

– А