Мародер - Белла Ди Корте

Я порылся в кармане и протянул ему визитку.

— Забери кольцо, которое я заказал у того ювелира. Тебе нужно будет предъявить ему удостоверение личности.

Кольцо Стоуна было банальным и не предназначалось для такой женщины, как она. Если я собирался это сделать, я собирался сделать все правильно, показать им обоим, что я знал ее лучше, чем он. Еще одна маленькая царапина в его сердце.

Я был на полпути вниз по улице, когда Рафф выкрикнул мое имя. Я остановился, но не обернулся.

— Это так не работает. Ты признаешься в своих грехах только после того, как совершил их; преднамеренные проступки — это серая зона, Келли!

Я ухмыльнулся.

— Не могу винить человека за попытку.

Потом я решил, что еще раз поговорю о них с отцом Фланаганом, когда доберусь туда. Я специализировался не на серых зонах. Я был спецом по темным граням личности.

▪ ▪ ▪

— Кэшел Фэллон Келли. Чем обязан? — Отец Фланаган поднял руку. — Почему я вообще спрашиваю? Прошло много времени с нашей последней встречи. Я и забыл. — Он дважды постучал себя по виску. — Иди за мной.

— Прошло не так уж много времени, — парировал я, идя за ним через церковь. Это навело меня на воспоминания о том времени, когда я был юнцом: мой отец водил нас в церковь исповедоваться в наших грехах. Шляпу газетчика, которую он заставил меня надевать, чтобы проявить уважение. Горький и сильный запах ладана густо витал в воздухе. Свет, проникающий через витражные окна, падал мне на лицо. Отец Фланаган пригласил меня в комнату, где в другое время он отпустил бы мне грехи.

— Вы приходили навестить меня раз в неделю в тюрьме. Четыре раза в месяц в течение десяти лет.

— В декабре, — сказал он.

— Верно. В декабре вы приходили пять раз в месяц.

— У парня должно быть дружелюбное лицо, чтобы его можно было видеть на каникулах.

Он остановился у того, что я называл… «кабинкой для исповеди», но я никогда не называл ее так в присутствии отца Фланагана. Перед ним была исповедальня. У него были привычки старой школы, как у моего старика, и он в мгновение ока поднес бы линейку к моим пальцам.

— Заходи.

Я вошел со своей стороны, и секунду спустя его голос донесся с другой стороны.

— У тебя наконец-то найдутся грехи, которые ты уже совершил, чтобы избавиться от них сегодня, Кэшел Келли?

— Я уверен, что знаю о них, отче, — сказал я, пытаясь устроиться поудобнее. — Но те, о которых я пришел поговорить сегодня, еще не совершены.

— Твой моральный компас все еще не проявился. — Отец Фланаган вздохнул, и я представил, как он при этом зажмуривается, сжимая при этом переносицу. — Что же это, что ты решил засорить мои уши?

Я ухмыльнулся. Моральный компас. Отец Фланаган любил говорить, что я поздно расцвел, упустив время, когда раздавали моральные компасы. Я сказал ему, чтобы он приберег свою надежду для кого-то, кто мог бы извлечь из этого пользу. Я родился без этого компаса, и сомневался, что он появится в моей жизни так поздно.

— Я собираюсь похитить одно сердце. Или невесту. И то, и другое сойдет.

За прошедшие годы я наговорил этому человеку много безумных вещей, но такое для него было вновинку.

Несколько секунд спустя он прочистил горло.

— Объясни поподробнее.

Я напомнил отцу Фланагану о том, что было много лет назад. Мой отец. Отец Стоуна. Обо мне. О сыне Стоуна. Затем я двинул свой рассказ дальше. Как все должно было произойти.

— Боль заканчивается, как только нас покидает душа, — постарался я объяснить более подробно. — Есть три вещи, которые меня поражают — нет, четыре вещи, которые я не понимаю: как орел парит в небе, как змея скользит по скале, как корабль плывет по океану, как мужчина любит женщину. Я процитировал Библию, потому что нас учили, что мы должны знать такие вещи. Именно так действовал мой отец, как человек, который боялся Бога, но при этом не испытывал страха к людям на этой земле. Я не понимаю, как мужчина любит женщину, но я понимаю вот что: когда душа привязывается к тому, кого любит, ей будет больно до самой смерти, если ее разлучить с тем, кого она любит.

— Ты уверен, Кэшел Келли, что сердце Скотта Стоуна привязано к этой женщине?

— Вне всякого сомнения, — сказал я.

На мгновение мы замолчали. Что-то в его голосе пробудило во мне интерес. Я ожидал, что отец Фланагана станет серьезным, станет моим моральным ориентиром, но за все эти годы я ни разу не слышал усмешки в его голосе.

— Вы считаете, я поступаю правильно?

— Нет, — сказал он после еще одной долгой паузы. Отец Фланаган улыбался. Я различил улыбку в его тоне.

— Ты поступаешь чертовски неправильно. Ты крадешь невесту. Воровство, под каким бы соусом мы бы не подали, это грех. Ты знаешь это, а если нет, то, возможно, нужно еще глубже покопаться в себе. Вы с Киллианом были посланы сюда, чтобы испытать меня, в этом я уверен. Однако в жизни бывают моменты, когда мы получаем то, что заслуживаем.

— Хотите сказать мне, что это возмездие, карма настигнет меня?

— Что-то в этом роде.

— Весьма туманно.

— Не совсем. — Отец Фланаган вздохнул. — Я бы выслушал тебя до конца, если бы ты сказал мне, что планируешь украсть деньги или оружие. Но сердце, Кэшел? Посмотрим. Нам с тобой стоит на это взглянуть.

— Все еще неопределенно.

Отец Фланаган вздохнул, но на этот раз с нетерпением.

— Поведай мне, как ты планируешь украсть сердце этой девушки.

— Может быть, вы мало что смыслите в сердечных делах, когда дело касается противоположного пола, но в тот день, когда я встретил ее, я сразу это понял. Она была моей. Она слишком сильно ненавидела меня, и это означает только одно. В глубине души я ей нравлюсь. Она без ума от меня. Плохиш, которого ей (так считает она) под силу изменить.

Я чуть не