В приисковой глуши - Фрэнсис Гарт

V.

Когда дядя Бен или «Вениамин Добиньи, эсквайр», как его уже величали на столбцах «Star», проводил мисс Кресси Мак-Кинстри домой, после первых знаков внимания и гостеприимства, сопровождавших его переход к богатству и высшему положению в обществе, он несколько минут провел в состоянии оторопелого и сияющего благополучия. Правда, что встреча их была случайная; правда, что Кресси приняла его услуги с ленивой насмешкой; правда, что она внезапно бросила его на опушке леса Мак-Кинстри, бросила так неожиданно и даже невежливо, что менее добродушный человек непременно бы обиделся, но все это нисколько не испортило удовольствия дяди Бена. Весьма вероятно даже, что он объяснил бегство Кресси ее девической скромностью, сообразив, что его застенчивое ухаживание было слишком явно и навязчиво, и это только усилило его восхищение Кресси и его уверенность в самом себе.

В веселых размышлениях он и не заметил, как добрался до школьного домика, но там вдруг остановился. Слабый шум, вроде пиления дерева, привлек его внимание. Учитель, очевидно, был в школе. Если он один, то он поговорит с ним.

Он подошел к окну, заглянул в него и в одно мгновение ока всю его веселую рассеянность как рукой сняло. Он осторожно подкрался к двери, попытался отворить ее, но увидя, что она заперта, поналег могучим плечом и высадил замок.

Он вошел в комнату в тот момент, как Сет Девис испуганный, но разъяренный, приподнялся из-за конторки учителя, которую он только что сломал. Он едва успел спрятать нечто в карман и закрыть конторку, когда к нему подошел дядя Бен.

— Что ты тут делаешь, Сет Девис? — спросил он с медленной решимостью, за которой в этих местах следует гроза.

— А ты что делаешь, мистер Бен Добни? — отвечал Сет, к которому вернулось его нахальство.

— Хорошо; хотя со мной и нет шерифа теперь, но, полагаю, я и один силен настолько, чтобы защитить чужую собственность, — прибавил он с значительным взглядом на сломанный в конторке замок.

— Бен Добни, не мешайся не в свое дело! Я с тобой ссориться вовсе не желаю.

— Если так, то передай мне то, что ты сейчас вынул из конторки учителя, а потом мы поговорим, — сказал дядя Бен, напирая на Сета.

— Говорю тебе, что не желаю с тобой ссориться, дядя Бен, — продолжал Сет, отступая с злобным хихиканьем; — а коли ты собираешься защищать чужую собственность, как говоришь, то лучше было бы тебе защищать свою собственную, чем ссориться со мной. У меня есть доказательства, что эта хитрая собака, этот учитель-янки, в которого по уши влюблена Кресси Мак-Кинстри и за которого ее прочат старик и старуха, — просто-напросто лгун, лицемер и обольститель.

— Стой! — сказал дядя Бен голосом, от которого затряслись стены.

Он направился к Сету Девису уже не обычным, осторожным, как бы неуверенным шагом, но такой поступью, от которой горница ходуном заходила. Одно движение мощной длани, и молодой человек был посажен на месте, учителя; обычное румяное лицо дяди Бена стало серо, как сумерки; его грозная фигура на минуту заслонила, небольшую горенку и застлала свет в окнах. Затем по какой-то необъяснимой реакции фигура его слегка сгорбилась; он оперся тяжелой слегка дрожащей рукой на конторку, а другой принялся утирать рот обычным, неловким движением.

— Что такое ты говоришь о Кресси? — спросил он торопливо.

— Только то, что все говорят, — отвечал испуганный Сет, оправляясь от трусливого волнения при виде расстроенного лица своего противника. — То, что известно каждому мальчику, которого он обучает грамоте; то, что и ты бы знал, если бы Руп Фильджи, да он сам не водили тебя все время за нос. В то время как ты вертелся около школы и сторожил Кресси, когда она уходила из нее домой, он все время потешался над тобой, а пока Руп тебя тут задерживал под видом урока, сам он хороводился в нею, и миловался и целовался по сараям, да кустам — а ты хочешь со мной ссориться! А этого еще мало: да, сэр! этот франт, щеголь, проклятый учитель, содержит замужнюю женщину во Фриско, все время пока хороводится здесь с Кресси, и я достал бумаги, которые это доказывают.

Он хлопнул себя по карману жилета с грубым смехом.

— Ты вытащил их из конторки? — сказал дядя Бен, осматривая сломанный замок в потемках, как будто это было самым главным теперь делом.

Сет кивнул головой.

— Я увидел в окно сегодня, как он перечитывал их, и решил, что достану их. И достал! — прибавил он с торжествующим смехом.

— И достал! Молодец! А теперь самое лучшее, что ты можешь сделать — это передать их мне!

— Что такое? Тебе? — зашипел Сет, подозрительно и сердито отступая от своего собеседника. — С какой стати!

— Сет, — начал дядя Бен, опершись локтями в конторку конфиденциально и говоря с грустной решимостью, — когда ты только что заговорил об этом деле, то объявил, что оно меня касается, а потому я и вправе об явить тебе, что беру на себя защиту прав этой молодой особы. Отдай мне бумаги, Сет, а не то будет худо.

Сет вскочил на ноги и бросил торопливый взгляд на дверь, но дядя Бен встал с такою же поспешностью, и его мощная фигура опять угрожающе выросла перед ним, заслонив всю школу и как бы застилая свет в окнах.

Ему уже показалось, что могучая длань дяди Бена опускается к нему на плечо. И тут ему вдруг пришло в голову, что для него пожалуй и выгоднее передать все дело в руки дяди Бена. Пусть себе разбирается, как знает, а он, Сет, расскажет про письма и про то, что дядя Бен из ревности мстит учителю. Так даже будет лучше. С притворной неохотой и колебанием он запустил руку в карман жилета.

— Без сомнения, сказал он, если вы хотите защищать Кресси и имеете на то больше прав, чем я, то вам следует иметь и доказательства. Но только не отдавайте их этой собаке, учителю, а то он сумеет на этот раз так их припрятать, что мы их больше не достанем.

Он передал письма дяде Бену.

— И знаешь что, Сет, лучше будет, если я исправлю замок и все приведу в порядок, чтобы ничего не было заметно.

Предложение понравилось Сету, и он даже протянул руку в темноте дяде Бену. Но не встретил ответного рукопожатия, пожал плечами и вышел из шкоды.

Дядя Бен принялся за работу. Исправив замок, он машинально взглянул на письма, до которых еще не притрогивался, после того как они ему были переданы. При первом взгляде на почерк он вздрогнул. Затем не спуская глаз с письма, как автомат, направился к двери. Дойдя до нее, он уселся под портиком, развернул письмо, и не пытаясь читать его, перелистывал с неумелостью плохого грамотея, ища подписи. Когда он ее нашел, то, по-видимому, она повергла его в новое оцепенение. Только однажды переменил он позу, вытянул ноги и старательно разложил на них письма, и задумчиво глядел на них, в то время как сверху их озаряла луна.

Наконец по прошествии минут десяти он встал со вздохом физического и умственного облегчения, сложил письма, положил их в карман и пошел в город.

Когда он дошел до гостиницы, то прошел в буфет и, видя что он сравнительно пуст, потребовал рюмку виски. В ответ на удивленный взгляд буфетчика — дядя Бен редко пил, да и то лишь в виде социальной повинности, в компании других — пояснил:

— Я хочу выпить виски, это помогает от простуды.

Буфетчик заметил, что по опыту знает, что для того, чтобы прогнать простуду, ничего нет лучше, как смесь джинджера с джином.

— Не видали ли м-ра Форда? — спросил дядя Бен с напускной развязностью.

Буфетчик его сегодня совсем не видел.

Дядя Бен вышел из буфета и медленно поднялся по лестнице в комнату учителя.

— О! это вы? Входите!

Дядя Бен вошел, не обращая внимания на не совсем любезную форму приглашения.

— Я искал вас внизу, но не нашел. Выпьем.

Учитель глядел пристально на дядю Бена, который в рассеянности не вытер рот после проглоченной водки и от которого поэтому сильнее разило алкоголем, чем от завзятого пьяницы. Учитель позвонил и потребовал чего-нибудь прохладительного с цинической усмешкой. Он был доволен, что его посетитель, подобно всем другим людям скромного происхождения, не мог устоять от соблазна, неожиданно разбогатев.

— Я хотел вас видеть, м-р Форд, — сказал дядя Бен, беря стул, который ему не предлагали, и после некоторого колебания кладя на него шляпу, — чтобы напомнить то, что я вам рассказывал про свою жену, которую оставил в Миссури. Может быть, вы забыли?

— Я помню, — с покорностью судьбе ответил учитель.

— Вы знаете, это было в то утро, когда этот дурак Стаси послал шерифа и Гаррисонов отбивать сарай у Мак-Кинстри.

— Продолжайте! — с нетерпением заметил учитель, у которого были причины не желать об этом помнить.

— Это было в тот день, когда вам некогда было заниматься мною, у вас было другое дело, — продолжал дядя Бен с той же методичностью, и…