Короли Керни - Навесса Аллен

— Черт возьми.

— Да. Но потом он превратился в настоящий кошмар в доме престарелых, так что это больше никогда не повторится. — Я вкратце рассказала ей о нашем визите, в том числе о том, почему мы были там и как убедили доктора Перес помочь нам.

Выражение лица Нины смягчилось.

— Мне жаль, что он сказал это о твоей ноге.

— Дело не в том, что он это сказал, а в том, как он это сказал.

Она кивнула.

— Я знаю, но мне все равно жаль.

Я вздохнула.

— Спасибо.

Она секунду пожевывала губу, настороженно наблюдая за мной.

— Выкладывай, — сказала я.

— Не пойми это неправильно и не думай, что я на его стороне или что-то в этом роде — это не так. Я всегда в команде Кристы.

— Я знаю. Так в чем дело?

— Как думаешь, может быть, он воспринял твой комментарий о том, что люди относятся к тебе по-другому, как то, что ты стыдишься его? И поэтому он потом вел себя с тобой как придурок?

— Такая мысль приходила мне в голову, но это не оправдывает его поведения.

Она подняла руки вверх.

— Я не оправдываю его поведение, я просто говорю, что даже у таких парней, как Джейкоб, должны быть чувства, и он был бы не первым, кто набросился бы, когда им причинили боль. — Она послала мне многозначительный взгляд.

Мне захотелось поерзать на своем сиденье. Оглядываясь назад, я должна была признать, что сама могла бы справиться с ситуацией лучше. Это замечание о том, что ему всегда приходится напоминать людям, что он Король, было сказано не в лучшем месте и не самым приятным тоном.

— Тебе когда-нибудь надоедало все время быть правой в чем-то? — Спросила я Нину.

Она одарила меня широкой улыбкой.

— Никогда.

После этого я уже возвращалась домой, когда неподалеку с грохотом заработал двигатель. В зеркале заднего вида вспыхнула фара, когда мотоцикл выехал из боковой улочки и пристроился на полосе позади меня. Он преследовал меня всю дорогу домой.

Когда я выходила из машины, моя рука была в сумочке, пальцы сжимали пистолет.

Мотоцикл остановился рядом со мной, и я сразу узнала Джейкоба. Он заглушил мотоцикл и подошел поближе. Ночь прильнула к его крупной фигуре, словно приветствуя возвращение потерянного сына. На близлежащих деревьях стрекотали сверчки. Вокруг нас стояла невыносимая жара несмотря на то, что солнце село несколько часов назад. Виноградная лоза бугенвиллеи обвивала кованую железную лестницу моего многоквартирного дома, и пьянящий букет ее цветов наполнял воздух ароматом.

— Что ты здесь делаешь? — Спросила я.

— Хотел убедиться, что ты благополучно добралась домой, — сказал он.

Я опустила пистолет и перекинула сумочку через плечо.

— Мне не нужно, чтобы ты был моим телохранителем. Возможно, ты думаешь, что я не смогу защитить себя в драке, но я чертовски уверена, что все еще могу стрелять из своего оружия без твоей помощи.

Он долго смотрел на меня.

— Я не говорил, что ты не можешь защитить себя. Я сказал, что твое колено делает тебя уязвимой.

Жар пополз вверх по моей шее.

— Ты сейчас серьезно? Дословно, я сказала: «Я могу сама о себе позаботиться», а потом ты сказал: «Черта с два, ты можешь», что совершенно ясно дал понять, что ты считаешь меня всего лишь беспомощной жертвой.

Он бросил на меня равнодушный взгляд. Его тон был таким же безжизненным.

— Я так не думаю.

— Все свидетельствует об обратном, — сказала я. — И мне не нравится, что ты выставляешь меня сверхчувствительной перед моей бабушкой. — Я понизила голос, подражая ему. — Я сказал ей горькую правду, которую она не хотела слышать.

Мной овладел гнев, и когда он открыл рот, чтобы попытаться вставить хоть слово, я налетела прямо на него.

— Есть разница между прямолинейностью и тем, чтобы быть мудаком, и говорить мне в гневе, что я не могу позаботиться о себе, было мудацким поступком, и ты это знаешь. И, кстати, это была не такая уж суровая правда. Поверь мне, мне по двадцать раз на дню напоминают, что моя нога — моя слабость, но это не делает меня беспомощной. Ты никогда не видел меня в бою, Джейкоб. Я — зверь. Попробуй дотянуться до моей ноги, и я вырву тебе яремную вену зубами, если ты подойдешь достаточно близко.

— Мне жаль, — сказал он.

— И я тоже не… Подожди. Что? — Я уставилась на него снизу вверх, мой гнев поутих. Он только что извинился передо мной?

Он встретил мой взгляд с непоколебимой сосредоточенностью.

— Это был мудацкий поступок. Мне жаль. Я разозлился, что ты стыдишься меня, и огрызнулся.

Ты мог бы сбить меня с ног одним пером. Я задела чувства Джейкоба Ларсона. И теперь он извинялся за свою реакцию. Я никогда не смогла бы рассказать об этом Нине. Ее голова стала бы такой большой, что она больше не смогла бы просовывать ее в дверные проемы.

— Я не стыжусь тебя, — сказала я.

Он нахмурился.

— Ты сказала, что они будут относиться к тебе по-другому, и тебе не следовало приводить меня туда.

— Я знаю, что я сказала. Все вышло неправильно, а потом ты набросился на меня из-за моего наряда, прежде чем я успела извиниться. — Я глубоко вздохнула и отбросила свою глупую, упрямую гордость в сторону. — Мне жаль, что я заставила тебя так себя чувствовать. Мне действительно не стыдно за тебя. Я просто знаю, что люди там, вероятно, разозлятся на меня из-за того, с кем, по их мнению, я встречаюсь, как будто это их касается, а мой длинный язык означает, что я сорвусь и сделаю только хуже.

— Ты хорошо выглядела, — сказал он.

Я моргнула.

— Хм?

— В костюме, — уточнил он, подходя ближе. Его массивная фигура на мгновение заслонила ближайший уличный фонарь, погрузив нас в глубокую тень. — Может, ты и выглядела как церковная мышь, но ты была в высшей степени сексуальной.

Мой рот открылся от удивления.

Джейкоб наклонился, как будто собирался поцеловать меня, но, вздрогнув, замер в дюйме от моих губ, как будто по какой-то причине остановил себя.

К черту.

Я схватила его за куртку и потянула к себе.

Наши губы соприкоснулись.

Я ударилась спиной о дверцу машины.

Большое тело Джейкоба прижалось к моему.

Я отпустила его куртку и обвила руками его шею, сжимая достаточно сильно, чтобы прижать его к себе. Еще чуть крепче, и я бы его задушила. Одна из его рук вцепилась в мои волосы удержала меня на месте. Его рот впился в мой. Я прикусила