Любовь без гарантий (сборник) - Агурбаш Ольга

Семен, перечитавший на зоне всю библиотеку, обладал поистине энциклопедическими знаниями и был несказанно горд тем, что имеет возможность быть полезным своей дочери в качестве литературоведа и критика.

У старшего сына Эли подобных интересов не было. Ему бы погонять с пацанами в футбол или на великах выбраться за город… Не до учебы… Семен с ним особенно и не занимался. И беседы воспитательные не были приняты у них. Все воспитание ограничивалось жестким, тяжелым взглядом, который выдерживать пацану никогда не удавалось. Так иной раз глянет на него Семен, если тот мать огорчит своим поведением или замечание какое из школы принесет, что никаких других педагогических приемов и не требуется… И взгляд этот пацан долго помнит… И на какое-то время все успокаивается. Учеба более-менее приходит в норму, поведение возвращается в приемлемую колею… Потом опять, правда, все снова-здорово. Но ничего, справлялись…

Появилась возможность выезжать за границу. И Семен стал вывозить свою ненаглядную Элю на лучшие курорты мира. Она капризничала: там жарко, тут скучно, здесь – надоело, но ездила постоянно. Вздыхала, уставала от перелетов и переездов, но путешествовала исправно.

Поскольку статус Семена Львовича был далеко не местечковый, а скорее, общегосударственный, то по делам своим он разъезжал по стране много и часто, и наиболее посещаемым городом являлась Москва.

В этом месте рассказа Семена о своей жизни Ирина начинала сомневаться. А поскольку жизнеописание происходило неоднократно, то устами Элеоноры, то Семена, Ирина только укреплялась в своих сомнениях. Ей было странно: почему он сам едет к кому-то, а не к нему? Раз уж он такой великий, как хочет себя представить.

Не сам ли себе придумал Семен Львович этот статус, значимость, незаменимость? Не продолжает ли эксплуатировать прежний образ, утратив в настоящем времени его актуальность? Насколько же он одинок или неудовлетворен жизнью, если так отчаянно стремится к общению, столь рьяно навязывает свое общество?

Во время этой своей беременности Ира с удивлением отмечала несвойственную ей подавленность, нежелание двигаться, действовать, равнодушие к окружающим.

Ей редко было хорошо: или нездоровое спокойствие, когда все безразлично, или непонятное раздражение даже на привычные действия ближних. Слишком громко елозит стул под старшим сыном, зачем так много кладет сахара в чай младший, почему муж опять разбросал свои носки по спальне, а не донес их до стиральной машины.

Работа немного спасала, отвлекая от мыслей о собственном состоянии. Однако, такого количества замечаний и недовольства от своей начальницы ее сотрудники не получали никогда. Ей старались угодить, выполнить вовремя все поручения, предвосхитить новые задания… Порядок и чистота поддерживались кругом идеальные, чтобы, не дай Бог, не вызвать гнева Ирины Степановны или не навлечь на себя наказания…

Как бы там ни было, но такое полуболезненное самочувствие и соответствующее поведение Ирины пошло на пользу бизнесу. Работа магазинов и кафе заметно оживилась, новые идеи успешно претворялись в жизнь, люди работали энергично и старательно.

Семья перебралась в новый дом. Он понемногу приобретал черты уютного жилища, хотя Ирина занималась домом скорее по остаточному принципу. Здоровье требовало повышенного внимания, дополнительных обследований, медицинского сопровождения.

На этом фоне постоянные выходы в свет с Семеном Львовичем стали не просто тяготить Ирину, а сделались буквально непереносимыми. Но Иван почему-то никак не мог отказать Семену Львовичу и покорно разделял с ним досуг, далеко не всегда того желая.

Ирина недоумевала:

– Вань, ну почему мы не откажем ему?! Мне тяжело. Ты понимаешь, я устаю… Причем от всего: и сидеть долго мне тяжело, и стоять неудобно.

– Ир, ну а что делать? Он такой человек… – Иван задумался, подбирая слова, – значительный… Он очень важная персона в нашей жизни. Как ему отказать?

– Вань! Ну чем он важен? Чем? – Ирина раздражалась, повышала голос.

– Да что ты понимаешь? Вести бизнес в наши дни и в нашей стране, думаешь, просто?!

– Ну вели же мы наш бизнес без него!

– Да… Вели. Но теперь Бог дал нам знакомство с ним. Зачем-то ведь нам это надо. Я его использую, как мне удобно.

– Что? – Ира не поверила своим ушам. – Что? Ты его используешь? Да как бы не так! Это он тебя имеет, как хочет. За ресторан заплати, цыган отблагодари, ко дню рождения подари то-то и то-то… Да не просто что-то, а сам знаешь что… То часы золотые, то бриллианты, то автомобиль. Так кто кого использует?! – Ирина начинала нервничать.

Иван, не находя ответа, злился, внутренне соглашаясь с женой. Но внешне ни показать это, ни признать не решался, поэтому грубил и обрывал разговор:

– Слушай! Не лезь в мужские дела! Вечно норовишь сунуть свой нос куда не просят!

Ирина замыкалась в себе, плакала, обнимала свой живот и изнемогала от дискомфорта. Господи! Ей и так проблем хватает: мало того что Семен Львович достает своими вечными гулянками, так еще и с мужем из-за него приходится ссориться!

Элеонора периодически жаловалась Ирине на «закидоны» своего мужа. Закидонами она называла все его подозрительные контакты с женщинами. А поскольку контакт с любой женщиной казался Элеоноре подозрительным, то жаловалась она часто.

– Ирочка, ты представляешь, мой Сеня под старость совсем дураком стал.

– Да что вы такое говорите, Элеонора?

– Ты только послушай, что он опять задумал! Помнишь, в прошлом году он все певицу одну опекал?

Как ее? Забыла… Ну такая черненькая, остроглазенькая… Она еще на моем дне рождения выступала.

– А! Марина, что ли?

– Да-да, Марина!

– Помню я ее. Но только что вы имеете в виду под словом «опекал»?

– Ой, Ирочка! Ну он же вечно чем-то занят: то спонсора ищет, то концерты помогает организовывать, то к своим знакомым продюсерам пристраивает певичек этих…

– Ну да, я в курсе. Ну и что? По-моему, он просто неравнодушен к вокальному искусству. Вот и помогает, чем может.

– Ирочка! Ну ладно бы просто помогал. Помог – и все! Так ведь нет. Он будет разговаривать часами по телефону, будет с кем-то встречаться, кого-то убеждать, уговаривать, убалтывать… Он будет ворочаться по ночам, мысленно выстраивая возможные пути переговоров… Потом эти певички начинают его благодарить, объясняться в любви. Он все принимает за чистую монету. Вот и Марина эта… Ладно бы на концерт пригласила. Так нет. Она его и в ресторан, и к себе на дачу, и какие-то разговоры у них бесконечные, и то за ручку его возьмет, то приобнимет…

– А он как это воспринимает?

– Он?! Да радуется, как ребенок. Искренне считает, что в него влюбляются эти молодые женщины… Ходит гоголем, на меня покрикивает… Короче, говорю же: дурак дураком…

Она вздохнула. Потом продолжила:

– Так вот, пригласила она его к себе на концерт. Так он с этими билетами носится, как курица с яйцом. Там пригласительный на два лица. Но лично я идти не собираюсь.

– Ой, Элеонора, по-моему, вы обманываетесь. Думаю, что не только вы, но и мы с Иваном вынуждены будем пойти на концерт.

– Как же я устала от этих его закидонов дурацких, от постоянных выходов в свет… Он же сидит допоздна, самый последний из-за стола выходит. Я уже не выдерживаю. Говорю: «Сеня, уже час ночи!», «Сеня, уже полтретьего!» И так, считай, через день.

– Вот и я тоже… Не выдерживаю, устаю. Тем более сейчас, с животом.

– Я вижу, Ирочка, что тебе тяжело. Но Сеня так вас с Ваней любит. Очень расстраивается, когда вы не бываете с нами.

Ира промолчала. С одной стороны, Элеонора вроде бы видит в ней соратницу, вставшую заодно в оппозицию против гулянок Семена. А с другой, кто их разберет? Может, это их семейная политика хитроумная такая. Недаром же говорят: муж и жена – одна сатана.

В другой раз Элеонора начинала рассказ про балерину. Как та сама нашла Сеню, как не постеснялась назначить свидание, как буквально напросилась на разговор… И Сеня, опять окрыленный новым интересом, ввязался в очередную историю. Организовать встречу балерины с нужными ей людьми, поспособствовать переговорам, поднять старые связи, завести новые знакомства. И ради чего? Ради призрачного таланта или сомнительной карьеры какой-то танцовщицы?! Элеонора буквально кипела от негодования и даже, как показалось Ирине, от ревности.