Крылатая смерть (СИ) - Печёрин Тимофей Николаевич

Каким образом эта деревяшка двигалась, как обеспечивалось ее управление, Сеня не задумывался. В Замке-Над-Миром, способном, нагнав туману, перемещать между мирами людей вместе с автомобилями, удивляться уже было нечему. Даже ходячая деревянная кукла в рост человека не казалась после того же тумана чудом.

Так же, не задумываясь, Сеня атаковал этого дальнего родича Буратино. А поскольку рассчитывать силу удара еще не научился, деревянный человек обратился в горсть пепла и обугленных щепок, мгновение спустя провалившуюся под пол.

С понурым взглядом проводив его в последний путь — отчего-то из всех противников именно «Буратино» вызвал жалость своею гибелью — Сеня повернулся к Смотрителю и развел руками.

— А что вы хотели? — вопрошал он тоном почти обвиняющим, — как, собственно, как я должен был регулировать эту вашу мощность?

— Ничего сложного в этом нет, — сказал Смотритель невозмутимо, — просто… представьте себе разряд не такой сильный. Имплантат воспримет этот образ, и… скорректирует свои рабочие параметры в соответствии с ним. Ну, так, чтобы отличаться от этого образа как можно меньше.

Из всего, произнесенного Смотрителем, Сеня выслушал только первые одну-две фразы. И сам поразился собственной недогадливости. Ведь, правда — чего он все время воображал себе прозванный Нафаней имплантат в обрамлении множества ярко сверкающих молний. Что, если для задачи достаточно одной. И не слишком яркой.

Возможность проверить свою задумку Сеня получил, когда еще один «Буратино» вылез из стены. И, не слишком быстрым, зато пружинистым шагом направился мстить за своего убиенного родственника.

— Скажите, как его зовут! — провозгласил Сеня, вскидывая руки.

Тусклая, чахлая как зелень в большом городе, молния вырвалась из его ладони и устремилась навстречу деревянному человеку. Небольшой огонек вспыхнул на гладко обструганном плече, перебрался на шею. А этот дурень все вышагивал, как ни в чем не бывало в направлении Сени. Левой-правой, левой-правой.

— Нет, я ошибся, ты не Буратино, — посетовал, глядя на это воплощение упрямой тупости, Сеня, — тот деревянный человечек понаходчивей был. Пошустрее. А ты больше на дуболомов Урфина Джюса похож!

И едва успел разнести его в щепки.

— Крайности, крайности, — посетовал Смотритель с ворчливыми нотками в голосе, — вы же на сами видите, насколько они малоэффективны. А как насчет промежуточного варианта?

Реализовать вышеназванный «промежуточный вариант» Сеня попытался, вообразив себе не множество, но и не одну — две… нет, лучше три молнии, исходившие от «Нафани». К его радости, следующий дуболом вспыхнул гигантским факелом, едва успев вылезти из стены.

13

На этих упражнениях в пиромании тренировка, увы, не закончилась. Под командой Смотрителя Сеня вновь вернулся к отработке скорости, потом меткости, но уже против разных противников. Так, чтобы одного можно было изничтожить только максимальной мощностью, а другого — умеренной.

Потом этих противников стало двое, затем трое за раз. Успевай только разить их молниями направо и налево! В общем… сколько Сеня провел в тренировочной комнате, он не знал, и даже прикидывать не пробовал. Но к тому времени, когда Смотритель произнес долгожданную фразу: «Думаю, достаточно», просто-таки валился с ног.

А солнце все сияло и сияло, освещая комнату через все шесть окон. И не изменило, кажется, своего положения на небе, ни на миллиметр.

«Эх, лучше б мне волшебную палочку Гарри Поттера, — про себя сокрушался Сеня к концу тренировки, — так, чтобы сказал: «авада кедавра» — и сразу все супостаты штабелями на землю укладывались».

Смотрителю, впрочем, следовало отдать должное. Старик понимал, что его не то подопечный, не то гость, не то пленник все-таки не железный. Нуждается в отдыхе. Смотритель понимал — и отвел Сеню в специально выделенную ему спальню. Деталей убранства той комнаты Сеня не разглядел… кроме, разве что, высокой кровати с балдахином, на которую он почти сразу же бухнулся, чтобы забыться. Зато не мог не обратить внимания, что в спальне (в отличие от тренировочной комнаты) за окном царила ночь, и яркие звезды сияли на темно-синем небе.

Сколько Сеня проспал, он не знал — будильника ему не предоставили. Но когда он проснулся, чувствуя себя вполне отдохнувшим, звезды все так же перемигивались за окном.

Пришла пора возвращаться. Туда, в тот дикий мир, из которого Сеня был экстренно вырван для спасения и повышения боеспособности.

По-хорошему перед отправкой следовало бы позавтракать — со сна у Сени всегда желудок призывно урчал, жалуясь на пустоту. Не изменил своему обыкновению и на этот раз. Но то ли о кормежке следовало договариваться заранее, то ли Смотритель счел, что ни к чему время тратить. Ведь если возвращение Сейно-Мава будет триумфальным, пережившего жертвоприношение Духа-Приносящего-Огонь накормят сами хелема — охотно и с радостью. А если триумфального возвращения не получится даже несмотря на имплантат, позволяющий метать молнии, тогда Смотритель тем более мог счесть себя вправе умыть руки. И тогда не все ли равно, на сытый или на голодный желудок Сеня встретит свою смерть?

Циничная логика! Иного, впрочем, от Смотрителя и ждать не стоило. К тому же, скрепя сердце и не без досады, но следовало все же признать: такое его поведение… да что там, все поведение этого старого бобыля не было лишено разумности. Пусть и малоприятной окружающим.

Как бы то ни было, а отворив дверь спальни и переступив через порог, Сеня оказался не в коридоре, а посреди хорошо уже знакомого тумана. Сделал в тумане несколько осторожных неуверенных шагов, даже не думая оборачиваться назад, оглядываться на дверь. И… туман рассеялся. Но предстали перед Сеней уже не интерьеры Бовенгронда.

Ежась от холода, Сеня ступил прямиком в сугроб… на берегу реки, где его и оставила эта свора неблагодарных дикарей. Столб, к которому его привязали, оставался на месте — так и торчал над снегом в шаге от Сени.

Метель уже унялась; небо прояснилось, и было усыпано звездами, даром, что уже не слишком яркими. А где-то на востоке можно было разглядеть светлеющую полосу близкого рассвета.

Метель иссякла, но снегу навалить успела — будь здоров. Не очень-то удобно для прогулок в кроссовках, даром, что дополнительно утепленных меховыми обмотками вокруг ног. Надо будет, решил Сеня, по возвращении в пещеру, заказать местным рукодельницам валенки. Едва ли их изготовление могло представлять сложность даже для первобытных людей. Главное — объяснить…

В мыслях о холоде и способах спасения от него, а также поглядывая в направлении каменных завалов, за которыми где-то затерялась пещера хелема (там, небось, тепло, уютно!) Сеня не обратил внимания на пятно темноты, появившееся в небе. Даже на фоне ночи пятно выглядело непроглядно-темным. И особенно выделялось отсутствием в этом месте звезд.

Оно и понятно. Если уж даже легких облаков бывает достаточно, чтобы заслонить звездный свет, то уж что говорить о предмете куда более плотном и твердом.

Вылетевший на ночную прогулку Масдулаги имел хорошие шансы внезапно и незамеченным напасть на одинокого человека. Пока тот переминался от холода с ноги на ногу и колебался — идти ли к пещере в потемках, через россыпь огромных камней или благоразумно дождаться рассвета? Ведь в том природном лабиринте скал и валунов даже при свете дня и заблудиться не чудо (по крайней мере, с непривычки), и травму получить. Но тепло, тепло хотя бы от костра в замкнутом, а значит, легко прогреваемом пространстве — оно звало и манило Сеню.

Неплохие были шансы у Масдулаги хоть сжечь не ожидавшего нападения двуногого, хоть сцапать его своими щупальцами и затолкать в пасть. Но видно не привык крылатый монстр действовать внезапно, рассчитывая на собственную, до поры, незаметность. Потому что не привык… бояться. Не ждал опасности от обитателей поверхности этого мира по определению.

А может, в принципе ничего не ждал. Не имея разума и действуя сугубо на чутье и инстинктах.