Живи - Татьяна Филатова

сотый раз проиграть старый, хорошо заученный сценарий. Я эту историю слышала уже десятки раз! Меня уже не проведешь! Но я не отключалась. И тут в трубке я услышала знакомый звук домофона: он вошел в наш подъезд. Я слышала, как он поднимается на пятый этаж. «Я стою под дверью на коленях», – сказал он. От страха у меня задрожало все тело. Сын тоже испугался. Помню, как просила его уйти. Он продолжал настаивать на своем: вполне спокойно и полюбовно. Но, когда спустя минуту он понял, что дверь я открывать не собираюсь, его голос изменился. Это был голос монстра. Сын слышал его и через мой телефон, и за нашей входной дверью. Он начал бить кулаками в дверь. То, что он не сможет ее выбить, я знала – дверь была очень крепкой. Он угрожал мне, обещал убить. Затем сказал, что сейчас сожжет мою машину. Я в страхе выбежала на балкон, под которым стояла машина. Нет, он не поджог ее. Затем он принялся снова запугивать меня тем, что покончит жизнь самоубийством: посыпалась куча смс с прощаниями. Были фразы типа этой: «Я всю жизнь жил по твоей указке, дай мне хоть раз принять собственное последнее решение…» Это мы тоже много раз проходили. Как я потом узнала со слов его матери, он правда что-то выпил, из-за чего потом очень долго и крепко спал. Я мысленно добавила это к списку его угроз, которые слушала все четырнадцать лет: спрыгнуть с крыши, вскрыть вены, сброситься в шахту и т.п.

После возвращения из лагеря дочку ожидала неожиданность: папа больше с нами не живет. Мой маленький котенок подвергалась травмированию от своего отца всю свою жизнь до того момента, но сейчас она грустила из-за того, что его нет рядом. Я прекрасно ее понимаю: если я, взрослый человек, не имеющий с ним кровного родства, так долго не могла исцелиться от той зависимости, как же тяжело ребенку лишиться отца, пусть его поступки и доставляли ей боль. Двадцать первый год стал очень сложным и переломным во многом для моей дочери. Многие травмы нанесла ей я сама, ошибочно думаю, что помогаю ей. Я не буду писать об этом, потому что это уже ее история, и я не имею права говорить о ней. Но я делаю и продолжу делать все, чтобы в будущем моя девочка смогла стать счастливым человеком.

Муж уволился с работы и собрался ехать в Москву. Последний раз мы встречались с ним накануне восьмого марта: он попрощался с детьми и со мной, пообещал нам, что сделает все, чтобы заслужить нашу любовь и вернуть семью. Он обещал купить для нас квартиру в Москве, зная, что я мечтаю об этом. (На самом же деле не прошло и месяца, как у него начались новые отношения с его нынешней женой, а именно – второго апреля. Ровно за день до моего дня рождения. Видно, что-то пошло не по плану).

Когда он уехал, я почувствовала свободу. Мне не верилось. Это напоминало историю со зверем, которого долго держали в клетке, а потом открыли ее, и животное не решается сразу выйти за ее пределы: делает медленные, неуверенные шаги, озираясь по сторонам и думая, а не накажут ли его за то, что он покидает свое место заточения.

Я подала на развод. Развели нас с третьего раза по причине неявки ответчика: бывший муж находился в Москве и, разумеется, ни разу не явился на заседание суда.

Лето того года выдалось очень контрастным: было как много замечательных моментов, так и немало ужасных. Одно событие породило раскол между мной и дочерью, который я все еще пытаюсь удалить. Я верю, что однажды все наладится, но работы предстоит еще много. Пока я есть у моих детей, я не опущу рук и приложу все усилия, чтобы они вошли во взрослую жизнь со здоровой психикой и проработанными травмами. (К сожалению, мои родственники не согласны с моими методами, пытаются изолировать детей, в частности – дочь, от моих действий, отрицая пользу от сотрудничества с детскими психологами, настраивая подростковое и без того ломаное сознание против мамы, но я не сдамся).

Я не искала новых отношений. Но я знала, что теперь меня не привлекают такие мужчины, каким был мой муж. Я смогла перенастроить свое либидо, я стала любить себя, я обрела спокойствие внутри. Всего, чего мне хотелось – это покоя и вокруг меня. И я видела человека, в котором был этот покой. Это был тот самый человек, к которому ревновал мой муж, обсуждая мой «стишок». Тогда это было глупо и беспочвенно с его стороны. Но потом я решила попробовать (спасибо мужу за идею).

Многие отнеслись к моему выбору несерьезно, осуждающе и с насмешкой. Но моя голова на месте, просто я стала смелее и перестала бояться. Я поняла, что нужно жить сегодняшним днем. И если твои действия противоречат общественному мнению, но не противоречат твоим желаниям, то – почему бы и нет? Я здраво оцениваю ситуацию, не строю иллюзий, но буду счастлива в этих отношениях столько, сколько нам позволят время и Бог. (Знаю, что многие скептически относятся к религии, но не я, особенно после всего того, что я прошла – прошла и осталась жива. И каждый из нас имеет право на свое мнение в этом вопросе).

Сейчас я замужем, и я счастлива в браке. В неравном и нестандартном браке. Мой нынешний муж намного младше меня, но это не остановило нас. Во многом ответственность лежала на мне, ведь я старше и опытнее в построении отношений (хотя опыт очень сомнительный). Но я рискнула и ни разу не пожалела.

Он был моим учеником, нас разделяла немалая цифра. Такие отношения принимает не каждое общество, особенно в маленьких провинциальных городах. Как поется в песне:

«Их город был мал,

Они слышали, как

На другой стороне

Мешают ложечкой чай».

Вступая в такие отношения (разумеется, бывший муж к тому времени уже жил в Москве), я понимала, что очень рисковала: получи я отказ, я, как минимум, опозорюсь. Но я решилась.

Мы столкнулись, что ожидаемо, с непониманием. Но, что странно: его семья приняла эту новость намного более лояльно, чем моя. Я была уверена, что его родные будут против: молодой парень со взрослой женщиной-разведенкой, у которой к тому же еще и прицеп в виде двух детей. Но они поддержали его, возможно, думая, что мы поиграем в любовь и