Ля-ля, детка! - Руфи Руф

Моя тётя, или моя вторая мама, как она сама себя часто называла, понимала меня в моём битом состоянии больше других. Но считала, что этого можно избежать — если быть Хитрой по-Женски, Мягкой и Ласковой. Дескать Женщин никто не бьет, а ершистых пацанок очень даже. Но она просто не понимала, что душевнобольным людям все равно кого бить: женщину, ребенка, или подростка-дочь. Она просто не хотела верить в это, как врач не хочет верить в раковую опухоль, которую нельзя вырезать.

23. ПИАНИНО

Когда я уже ходила в художественную школу, мне для уроков музыки понадобилось пианино. Музыка была частью учебной программы. Я не чувствовала большой тяги к этому инструменту, и мои кривые пальцы тоже. Но тут подвернулся очень старинный инструмент, который продавали за бесценок. Мы купили его. Пианино на момент покупки исполнилось сто три года, а может и больше. Черное, с лакированными витыми колонками и золотым стёртым рисунком на крышке. Очень расстроенное и весом с полтонны. Вместо игры я поднимала его на спине, чтобы проверить свои силы. Оно стояло в моей комнате… Рисование не терпит зрителей и тем более балагана вокруг. Как и писателю, художнику нужно уединение, чтобы не сбить настрой, который он переносит в свою работу. Но папашка с этим не считался. С тех пор, как появилась эта чертова новая игрушка, он регулярно без предупреждения заходил в комнату и бренчал, когда я рисовала или делала домашнее задание. Это и само по себе раздражало бы любого. Что уж говорить обо мне? После того как он мне чуть не выбил мозг дверцей кухонного шкафа, я его ненавидела. А он еще являлся ко мне как ни в чем не бывало и продолжал играть на нервах. Я попросила его выйти. Объяснила, что я не могу рисовать, когда у меня в комнате кто-то еще. В ответ — ругань, оскорбления, сильные побои. Я не повышала голос, я попросила вежливо — а в ответ меня сразу же избили. Хотя я считала, что имею право остаться одна в своей комнате — не всегда, когда мне хочется, а когда я занимаюсь важными для меня вещами.

Мать когда защищала меня, а когда и нет. Если она на словах заступалась за меня, он приходил в ярость, оскорблял её и лез на неё с кулаками. Пару раз он пытался ее ударить, но она всегда могла с силой оттолкнуть его от себя. Отец мамы — мой дед, был алкоголиком, который часто бил — но не детей, а мою бабушку. Тренировки в вольной борьбе с детства так закалили мать, что папашка не решался с ней связываться. Куда проще было бить меня — слабую и беззащитную, ту, которая не может дать отпор.

Иногда она говорила, что он — больной псих, но что мы зависим и не можем уйти, и с ним не надо связываться. Говорила, что "женщина должна быть гибкой", но по-моему у папаши был чёткий план забить меня до смерти, которому он неукоснительно следовал. Со временем, она все чаще стала сбиваться на песню, что я сама во всем виновата и "провоцирую, нарываюсь на кулак". Потом прошло еще пару лет, и мозг мамы настолько заплыл, что она стала говорить:

— "Никакой он не псих".

— "Она счастлива в браке" (смешно, да?).

— "Тебя, Света, никто и никогда не бил".. Короче, рехнулась окончательно.

Всю жизнь, я чувствовала, что со мной происходят очень плохие и несправедливые вещи. Было ощущение, что мою ленту времени, прокручивают из конца в начало, а причины и следствия кто-то взял и поменял местами. Ведь как нас учат: злой человек плохо поступает с другими и его перестают любить. У меня же всё происходило наоборот: По отношению ко мне творились ужасы, но я старалась никого не обижать… А меня считали злой и обижали еще больше, чем если бы я была злой на самом деле. Отношения с окружающими не ладились, школа была адом… Желание рисовать с каждым разом усыхало, всё меньше было искренней радости и тяги к жизни. Мой характер ломался, а другие, видя это, лишь ещё хуже относились ко мне. И это действительно озлобляло.

Вот почему меня всегда прёт, когда посторонние пытаются винить меня в моих бедах. Как объяснить им, что мне нужны не поучения — а дружба? "Если ты хочешь быть моим другом — советуй мне. Но если ты меня не любишь, если я тебе безразлична — зачем мне твои советы? У нас ведь ничего не будет".

Во мне не было жестокости, свойственной многим детям: я не унижала других из-за их внешности, роста или ума. Хотя глупых не особенно жаловала. Если мне кто-то не нравился, я держала это при себе. Не дразнила, не обзывала. Не крала чужих вещей, чтобы потом издеваться над другими. Не вырывала мальчишкам волосы, если они врывались в женскую раздевалку. Была единственной девчонкой, которая не лезла в драку, пока наши ведьмы с визгом "Иихха!" набрасывались на пацанов со щипками и когтями. Если я и дралась, то только для самозащиты, или чтобы защитить подруг от хулиганов. Потом я поняла, что девчонкам это нравится и они злорадствуют, когда меня из-за них бьют, и перестала их защищать.

24. ЧЕМУ НЕ УЧИЛИ РОДИТЕЛИ

Не помню, чтобы я многому научилась у матери. Вязать меня научила тётя. Готовить — тоже тётя. Краситься — подружка. Я сама в шесть лет записала себя на кружок рисования и ходила туда. Мама лишь немного помогла научиться читать (я буквально глотала книги и научилась очень быстро), да показала несколько видов швов, когда я шила платья куклам. Уборке, глажке, стирке я тоже научилась сама. Не было такого, чтобы в меня кто-то вкладывал душу, хотел передать знания. Наоборот, когда я осваивала, как вбивать гвозди, или пользоваться отвёрткой, папашка сильно бесился и не давал мне учиться. Переживал, что я буду иметь больший вес, чем он, буду лучше делать его работу. Ну и бил за это, орал и запрещал делать то, чему я хотела научиться. "Не женское это дело!", "Что ты копылишь свою мордочку!". Все эти поганые сокращения от ругательств были еще гаже чем сами ругательства. Они произносились таким мерзким тоном… Какое там — чему то научить! Вы что, смеетесь?!!

25. НОГИ В ТЯЖЕЛЫХ БОТИНКАХ

Когда он избил меня со всей силы ногами по почкам и яичникам мне было около двенадцати. Было больно встать, а все внутреннее женское хозяйство разрывалось от боли. Ах мы видите ли в бешенстве — ну надо же. Позже от двоюродной сестры я узнала версию, что мамашу наших папаш её муж избивал точно так же — ногами по женским органам. А эти сынки значит видели всё это и вряд ли реагировали.

Но знаете, что более мерзко, чем побои? Это когда после них, я слышала, как родители занимаются сексом. Нарочно я никогда не подслушивала, но ночью и рано утром такая тишина, что слышен каждый звук. Неимоверно противно. Его ночная активность возрастала именно после избиения меня кулаками в лицо, после швыряния меня об стену, после футбола с моей поясницей и бокса с моей челюстью, когда я униженная и израненная забивалась в угол или в ванную. Правда хорошо, правда как здорово?