Мост через огненную реку - Елена Прудникова

– Ваша светлость… Это Шимони…

И ведь чувствовал же он! И Терри тоже. Как он сказал тогда: «Хотите мстить – пожалуйста!» Вот капитан и отомстил.

– Шимони пошел за дровами… Наблюдать за работой… И взял мушкет… – продолжал шептать Ксавье. – Я тоже там был, и сейчас лежал и вспоминал: я не помню, чтобы он возвращался. А потом он появился, уже когда проверили склон, и мушкета при нем не было…

Ну да, конечно. «Я не хочу получить пулю в спину», – сказал тогда Терри. И все равно получил. Потому что этот гаденыш… Командующий извинился перед ним, и ведь он принял его извинения, а сам, кстати, так и не попросил прощения за свою скотскую выходку, за «барона». А теперь еще и мстить надумал.

– Он ненавидит Галена, – все слышался и слышался над ухом шепот. – Он и раньше про него всякие пакости рассказывал, а уж когда генерал его из седла выбросил, совсем взбесился. Все твердит: «Я с ним рассчитаюсь!» Мы говорим: генерал извинился, при всех, чего еще надо, а он нам отвечает: «Что мне его извинения? Если мужик благородного человека ударит, его не извиняться заставляют, а порют». Ваша светлость, он не успокоится, пока Галена не убьет, он совсем с ума сошел…

– Спасибо, лейтенант! – нетерпеливо прервал его Бейсингем. – Я все понял.

– Я… я не доносчик, ваша светлость! Я просто больше не мог…

– Вы правильно поступили! – Энтони захотелось успокоить смятенного мальчика. – Когда речь идет об измене, слово «донос» неуместно. А убийство командующего – это в любом случае измена, независимо от мотивов. Сейчас ложитесь и спите спокойно, вы выполнили свой долг…

Лейтенант ушел и, наверное, давно уже спал, а Бейсингем все мерил шагами пространство под навесом. Что же делать? Если бы была хорошая собака, можно было бы попробовать взять след, поискать в лагере… Нет, все чепуха! Какая собака возьмет след после такого дождя? И даже если бы не было грозы… В той лощинке побывала уйма народу, там на вполне законных основаниях мог быть и Шимони, на вполне законных… И мушкет брали десятки рук! Ах, чтоб тебя! Что же делать? Бейсингем без малейшего содрогания расстрелял бы Шимони, но должно же быть хоть какое-то основание… Он будет еще пытаться наверняка, и если за ним проследить… А это вообще бред! Энтони досадливо стукнул себя по лбу. Тоже мне, придумал! А если у него получится? Надо, чтоб не получилось. Пес с ним, с правосудием, надо спасать Терри. Да, именно так! Теперь он знает, что ему делать…

Бейсингем вошел в сарай. В углу стоял ящик с канцелярскими принадлежностями, он достал оттуда чистый лист бумаги, повернулся спиной к спящим, зажег свечу и принялся писать.

… Утром, когда все еще спали, Бейсингем приказал позвать к себе Шимони.

– Капитан, – как бы сделать так, чтобы тот не заметил холодную дрожь ярости, кипящую в груди… – Капитан, в этом пакете – донесение Его Величеству о ходе кампании. Вы отвезете его.

– Есть отвезти и вернуться, – ответил Шимони.

– Нет, капитан, – теперь Бейсингем уже не давал себе труда сдерживаться. – Поскольку вы не имеете возможности выпороть обидевшего вас мужика, я пощажу ваши нервы. После того как отвезете донесение, поступите в распоряжение генерала Малленторпа. Вот пакет с рекомендацией.

– Это все Ксавье, – выдохнул Шимони. – Или Мелтон. Больше некому! Все они…

– Ксавье, Мелтон или кто-то еще… – на плечи Бейсингема навалилась чудовищная усталость. – Это не имеет значения. Если бы у меня были хоть какие-то доказательства, я бы вас расстрелял. К сожалению, их нет. Поэтому для вас самое лучшее – не попадаться мне на глаза. Потому что если вы это сделаете, я вызову вас на дуэль. Уверяю, моей знатности на это хватит, а мое отношение к вам не позволит закончить поединок ничем, кроме вашей смерти. Вы все поняли? Выполняйте!

– Слушаюсь! – вытянулся Шимони и принужденно засмеялся: – А все-таки удовольствие я получил! Буду жить воспоминаниями!

Но Бейсингем, уже не слушая, повернулся и пошел в сарай. Надо поспать хотя бы час-другой, ведь сегодня снова целый день в седле…

Первых разбойников они встретили через два дня. Бойцы пограничной стражи, рыскавшие по горам, наткнулись на них случайно и церемониться не стали. В короткой яростной схватке восемь «лесных людей» были убиты и двоих взяли живыми, остальные разбежались. Зато в качестве трофея пограничникам достались лошади. Солнце уже низко опустилось над рекой, когда стражники с торжественными воплями предстали перед Бейсингемом, и тут же подвалило множество зрителей из обеих армий, шумно приветствуя первый боевой трофей.

– Они конные были! – радостно докладывал сотник. – Как мы стали их окружать, так они по скалам и удрали. Ну, а коней мы захватили.

Кони были разные. Как обычно у герильясов: одни лучше, другие хуже, третьи совсем никуда. Выделялся среди них статью и повадками крупный вороной жеребец. «Не иначе, атаман ездил…» – подумал Энтони.

– Хорош конь! – выдохнул рядом с ним кто-то из балий-цев.

– Хорош, да не про нашу честь, – ответил другой голос. – Генеральская лошадка. Цыган его не отдаст.

«Еще бы!» – подумал Энтони. По правде сказать, трофеи-то принадлежали ему. Однако он ни за что не расстался бы с Марион, хоть кого предложи. А вороной поражал воображение, на таком и вправду только командующему ездить. Победителю… К тому же Теодор вроде бы и не очень привязан к рыжему. Хочет, пусть берет…

Гален тоже сразу заприметил вороного. Глаза его сверкнули, он подобрался, как кошка перед прыжком, но замер, едва сделав шаг, и быстро взглянул на Энтони. Тот развел руками – пожалуйста, жалко, что ли? Генерал, на мгновение задумавшись, снял пояс со шпагой и отдал ординарцу, затем подошел к жеребцу, хлопнул его по шее – тот изогнулся и прянул вбок. Гален рассмеялся и сделал знак, приказывая приехавшему на коне стражнику слезть. Пограничник спешился, но повод не передавал, замялся.

– Ну? – отрывисто бросил Гален. – В чем дело?

– Не надо бы вам на него садиться, ваше благородие, – сказал стражник. – Не к добру это.

– Почему? – нетерпеливо спросил генерал.

– Да так… – еще больше замялся стражник и, решившись, выпалил: – Цыган на черном коне – не к добру!

Гален кинул на него такой взгляд, что даже ко всему привычный пограничник отшатнулся. Энтони хорошо представил себе, какие бешеные глаза сейчас у генерала. Тот вырвал повод и не сел, а взлетел в седло. Вот когда стало видно, какой он наездник. Рыжий – резвый, надежный, отличный боевой конь, но… никакой он, самое верное слово. Красивая лошадь должна красиво ходить, тогда и наездник сидит красиво, и…

Размышления Бейсингема были прерваны самым неожиданным образом. Вороной вдруг взъярился. Он завизжал, выгнулся дугой, потом несколько раз ударил задом, пытаясь сбросить всадника – но Галена, пожалуй, сбросишь…