«Пёсий двор», собачий холод. Том III (СИ) - Альфина

— Мы, по всей видимости, вынуждены вновь извиниться, — заговорил молодой человек, кидая на своих спутников полувопросительный взгляд. — Нас не предупредили о вашем появлении, и мы не успели подготовить подобающий приём. Безусловно, распоряжения будут отданы сейчас же… Но, к несчастью, многие члены Четвёртого Патриархата лишатся удовольствия познакомиться с вами, поскольку полным составом мы собираемся далеко не каждый день. Если бы вы только известили нас заранее…

— Оh, non! Нет-нет-нет, так ведь куда лучше! — продолжил лучиться Бася. — Знаете, в Росской Конфедерации есть дурная традиция — а впрочем, почему в Росской Конфедерации? От неё не свободны и Европы. Есть такая манера — к приезду высокого лица всё вычистить, выбелить… Не вернее ли мне воспользоваться моментом и посмотреть, как у вас всё в самом деле устроено? — Подмигнув встречающим, он лихо схватил самого юного под руку и зашагал вперёд; Плеть не отклеился и остался у него за плечом. — Знаете, господа, я отношу себя к прогрессистам. Да, да! Сейчас в Европах набирает силу течение… И должен вам сказать, Петерберг тут меня чрезвычайно освежает! Я прибыл совсем недавно, но уже понял: это моё призвание!

— Вы готовы поговорить с нами о Петерберге? — лысый господин, отдав, видимо, обещанные распоряжения, поспешно подхватил второй Басин локоть. Бася уставился на него с ироническим недоверием.

— Зачем же мне иначе сюда ехать? Ха-ха! Да, как я и сказал, набирает силу течение… Прогресс, господа! Движение вперёд! И знаете, что для него наипервейшая вещь? Ну, знаете?

— Что? — вежливо переспросил самый юный из встречающих. Из-за плеча Плеть чувствовал, что ему неприятна Басина экспансия и особенно неприятен тавр в гвардейском мундире.

— Правда! Правда, сударь, правда! Главное — знать в точности, как обстоят дела. Мне сказали, что о Петерберге до вас долетают дичайшие слухи, и я понял: это моё призвание! Именно я — я сам! — должен приехать в Четвёртый Патриархат, развеять иллюзии… Может, и свои? Ха-ха! Да, эта поездка затруднительна, но зато мы все точно будем знать…

— Я счастлив вас видеть, — мурлыкающим тоном перебил его мужчина в хорошо сидящем сюртуке. — Жаль, что счастье позволило мне на мгновение забыть о манерах. Позвольте представиться: Тарий Олегович Зрящих.

— Зрящих! Вот это имя! — расхохотался Бася.

Плеть знал его и потому знал, чем он занят. Мсье Армавю должен быть неприятным. Тогда зрители будут думать о том, как он им не нравится, а не о том, правда ли это мсье Армавю. Бася всегда делал именно так.

В день отъезда возникло много вопросов, о которых Революционный Комитет прежде не задумывался. Наместнической гвардии дозволено ходить при оружии, но так ли это за пределами Петерберга? Тем более в Патриарших палатах. Судя по наведённым Скопцовым справкам, нет. Поэтому ружья остались в каретах.

Но на тот случай, если господину Зрящих не понравится Басин смех над его фамилией, в сапоге Плети прятался старый верный нож.

Конечно, вслух Зрящих неудовольствия не выказал, только посмеялся над тем, что и правда нелегко ему. Представились и два других: лысого звали Борис Жудьевич Жуцкой («Бжжж!» — пошутил Бася), а молодого — Ильян Асматов («А отчества пока не заслужили?»).

— Ну, моё имя вам наверняка известно, но позвольте соблюсти пустую формальность: Гаспар Армавю, именем Европ и милостью французской короны европейский наместник в Петерберге.

Несмотря на то, что это вроде бы Бася вёл встречающих, препроводили всё же его — в один из заседательных залов, завешенный пурпурными тканями. Продолжая рассыпать оскорбления направо и налево, Бася скинул плащ прямо в руки кого-то из членов Четвёртого Патриархата. В зале же вместо заседания обнаружилась огромная трапеза.

— Прошу прощения, — тронул Жуцкой Басю за плечо при входе. — По традиции уважаемые наместники воздерживаются от услуг своей гвардии в Патриарших палатах. Мы понимаем, что для вас это ново, что вы приехали из Петерберга, да и традиция — не закон, но уж в самом Пурпурном зале…

— Какая чушь! — без злобы отмахнулся Бася. — Я полагаю, что охрана человека должна быть от него неотделима. Разве могу я оставить при входе в зал свою руку? И разве может охрана охранять, не являясь при этом моей рукой?

— Но вам, право, нечего бояться. В конце концов, в зале находится и наш, столичный наместник…

При упоминании столичного наместника Бася на мгновение замер. Известно о нём было очень немного, поскольку был он баском, а баски славятся нелюбовью к сплетням. Черу Сорсано, сорок девять лет, в Росской Конфедерации пятый год, громких указов не издаёт, но однажды с показательным остервенением охотился на отшельническое братство, обосновавшееся в глуши к северу от Столицы. Покосившись в зал, Плеть сразу его разглядел: керамический человек с каплевидной головой, вытянутой к макушке, с нависшими бровями и большим ртом.

— Так и быть, — сокрушённо вздохнул Бася, — оставлю гвардейцев. Но начальник гвардии идёт со мной. Я доверяю этому человеку свою жизнь — неужто вы поскупитесь угостить его патриаршими яствами?

На том спор и завершился.

Пурпурный зал был громаден, величав и в величии мрачен. Потолок его венчался лепниной и росписью, изображавшей некую сцену европейского суда: вершитель закона в парике и мантии протянул грозный перст, а одинаковые люди в скорбных одеяниях уже поднимали серого преступника с колен. За спинами их занимался кровавый закат, очерчивающий фигуры судий красным.

Но Четвёртый Патриархат под этой возвышенной картиной ел. Нескончаемый стол подёрнулся блюдами, как ряской; их было так много, что ни одной изысканно выряженной птице, ни одному графину, ни одной туше с яблоком во рту не удавалось выделиться. Басю с почестями усадили напротив Сорсано, и Плеть устроился рядом; по правую же Басину руку примостился Зрящих.

— Egun on! — немедленно поприветствовал Бася второго наместника, не обращая внимания на прикованные к нему взгляды. Решил брать нахрапом и сразу хвататься за сложное. Он всегда делал именно так.

Сорсано благосклонно кивнул и не ответил.

— Сегодня нас собрал здесь не только долг перед отечеством, но и радостная весть, — провозгласил седобородый старец, восседавший во главе стола. — Четвёртый Патриархат решил почтить своим присутствием мсье Гаспар Армавю, наместник Европ в Петерберге. Уверен, мсье Армавю, что вам оказали достойный приём; позвольте же ещё раз заверить вас в том, что ваш визит для нас жизненно важен. Бесконечно любезно с вашей стороны было приехать именно теперь, когда из Петерберга доносятся тревожные вести. Надеюсь, путь до Столицы не слишком вас утомил? Позвольте представиться: Шурий Шурьевич Памажинный. Но о делах негоже говорить на голодный желудок, не так ли? — Памажинный довольно улыбнулся. — Откушаем, мсье Армавю, и перейдём к нашим беседам.

Сорсано быстро, не дожидаясь слуг, протянулся к рябчику. Мсье Армавю в Басином исполнении на это снисходительно поморщился.

— Не могу не заметить, — услышал Плеть под раскатистый перезвон приборов нежный голос Зрящих, — что начальник вашей гвардии чрезвычайно юн. Из какой он страны, если не секрет?

— Разве не видите? Он тавр! — Бася взмахнул руками, привлекая внимание всех, кто разместился поблизости. — Я сделал в Петерберге потрясающее открытие. Вы знаете, хаун Сорсано? Оказывается, наместников в Росской Конфедерации недолюбливают… И задним числом это кажется вполне естественным, но меня готовили к иному…

— Вы преувеличиваете, — поспешил лысый Жуцкой. — Конечно, некоторое предубеждение относительно власть имущих бродит в умах всегда…

— Но ведь от него так легко избавиться! — опять всплеснул руками Бася, и Плеть невольно усмехнулся. — Зачем так отгораживаться от местного населения? Первым же своим указом я постановил набрать в свою гвардию росов — или вот, как видите, тавров… Конечно, ими заняты не все места, только парочка, но каков косметический эффект! И я сразу перестаю быть для них — для вас, уважаемые господа, — врагом! Перенимайте опыт, хаун Сорсано!

— У меня достаточно своего, — буркнул Сорсано, не отрываясь от рябчика.

— Занимательно, — промурчал Зрящих. — И в остальном вы придерживаетесь столь же прогрессивных взглядов? Нам рекомендовали вас с несколько иных позиций.

— С каких же это? — уставился на него Бася.

— Не сомневаюсь, что вы знаете это лучше нашего.

— Тонкости, — из всех блюд Бася предпочёл рыбу, поскольку её уж точно полагалось есть вилкой с двумя зубчиками. — Что же до взглядов, вы правы. Вот, к примеру, ваши слуги без спросу налили мне вина. А знаете ли вы, что вино стремительно выходит из моды?

— Неужто? — с иронией вопросил даже за пудрой бледный молодой мужчина, сидевший возле Сорсано; ему и представляться не пришлось — Плеть не сомневался, что это пресловутый граф Тепловодищев. — Разве может вино выйти из моды?