Время вороньих песен - Мара Вересень

– Не уполномочен. Спросите у вашего надзирающего офицера. Всего доброго. 

Он собрал свои бумаги, записывающий кристалл и передал меня светне. И хорошо. Я бы не рискнула отправиться искать выход из пристанища правосудия самостоятельно. Почему-то все государственные учреждения похожи на лабиринт, а светна Левин мне и за путеводную нить и за Минотавра. Так сказать и.о., пока главмонстр отсутствует. Жилось в его отсутствие пусть не так задорно, но очень комфортно.

Выведя меня наружу, светна сделала ручкой: и попрощалась, и благословила, протянув ладонь, как статуя Посланника над храмом. Если бы не серая хмарь, его голову можно было бы рассмотреть над верхушками зданий. 

Прохожих поутру было не очень много, поэтому преследователя я заметила. Но он так ловко прятался в переулках и за редкими прохожими, что я смогла разглядеть только среднего роста фигуру в коротком пальто и забавной шляпе с двумя козырьками. Шляпа эта меня повеселила, напомнив небезызвестного сыщика.

Пару дней назад я подала в Торговую палату прошение о продлении торговой лицензии. К моему удивлению, ответили быстро, но стребовали комиссионный сбор, сожравший мое привезенное еще из Дат-Кронена сокровище в 25 чаров. Теперь я была дама с источником дохода. Правда, до меня задним числом дошло, что перспектива дохода и сам доход вещи совершенно разные. Зато я устроила глобальный переучет и претащила часть показавшихся мне особенно ценными вещей в комнатку за прилавком. 

На очередное и, подозреваю, такое же унылое дознание я собиралась отправиться самостоятельно. В этот день я нервничала. Ворон не прилетел, и я бесплодно прождала его у окна, выстудив кухню. Чай остыл тоже. Вчера я купила куриной печени. Специально. И хотела под это дело пожаловаться птицу на погоду, сырость, заканчивающиеся деньги и на жизнь вообще. От окна меня продуло, и я шмыгала носом в трофейный платок. Просто он первый попался, когда в ящик с бельем полезла. 

Вздохнула и пошла одеваться. Нужно было выходить.

Вниз спускалась с ветерком, почти не страхуя себя тростью о стенку.

– Ловко, – раздался ненавистный голос. Я вздрогнула, запнулась ногой о постеленный перед ступеньками для пущего уюта ковер и едва не упала. – В доме вашего мужа вы так же спускались? Сколько времени это у вас занимало? Вверх по лестнице в его кабинет и обратно на первый этаж, где были ваши комнаты.

Я не закрыла лавку? Была уверена, что закрыла. Явился… Почему он никогда не здоровается? Неужели так сложно сказать “Добрый день, госпожа Арденн” или “Добрый вечер”. Вперился своими буравчиками и ждет ответа на вопрос. И не уйдет, пока его не получит.

– Обычно много, ведан Пешта. Два длинных, но пологих пролета по тридцать ступеней и еще три ступеньки перед входом в половину мужа. Примерно три ступеньки в минуту. Итого чуть больше двадцати минут. А еще отдышаться. Даме не положено появляться на глаза супругу, дыша, как запаленная лошадь.

Пешта криво ухмыльнулся, отчего сделался еще неприятнее. Когда он улыбался, становилось заметно, что мышцы после травмы, оставившей на щеке едва видимую вилку шрама, срослись не слишком удачно и его, в общем-то, вполне гармоничное лицо время от времени перекашивало. Не всегда, но сейчас вот перекосило. Или у него только на меня такая однозначная реакция? Отвык за неделю?

– Довольно исчерпывающий ответ, госпожа Арденн. Вы так любите цифры?

– Я ненавижу цифры, господин надзирающий офицер. И считаю из рук вон плохо.

– Как же вы работаете в лавке? 

– А я здесь не работаю, я здесь живу, – сказала я, хотя идеальный порядок на полках и ценники говорили об обратном, и ведьмак наверняка уже знал про лицензию.

– А а как же все это? – Пешта неопределенно дернул рукой, в которой были зажаты перчатки. Новые, из черной кожи, я даже слышала, как она пахнет. У меня давно не было ничего нового.

– Для личного пользования.

– Набор трубок для курения?

– Они красивые.

– Парики?

– Это уже неприлично, ни одна дама не признается, что лысеет. 

– Сачки для рыбной ловли?

– Я странная. Это преступление?

– Все зависит от подачи материала. – Опять эта ухмылка. 

– И как вы собираетесь подать мой материал?

– Пока не решил.

Зато я, кажется, решила. Чтобы избавиться от навязчивой идеи, нужно ее осуществить. Не даром мне банка с тем чаем в руки тычется. Продолжительная роковая страсть мне ни к чему, а вот увлечение не помешает. Главное, чтобы он…

– Не желаете зайти вечером на чай? 

Согласился.

4.3

К моему удивлению ведьмак не стал сопровождать меня в УМН. Вышли мы вместе, но он тут же забрался в ожидающий его экипаж и укатил, будто являлся специально на меня посмотреть. 

Добралась, а оказалось, что зря. Все отменилось. А еще меня в коридоре некромант напугал. Выскочил из кабинета как ошпаренный, просвечивая сквозь кожу абрисами черепа, на руках когти и тени от ног ползут. Мои собственные ноги тут же к полу и приросли.

– Малена? Извините… Нервы. – Голос был знакомый, пусть и немного странноватый.

– Маджен Холин? – проговорила я и поняла, что от потрясения совсем не помню, в какую сторону идти. Но Минотавр… некромант оказался с пониманием и проводил.

– И часто вы так… нервничаете? – спросила я. У Холина в глазах все еще плясало синим, хоть выглядел он уже нормально.

– Случается. Мой отпуск внезапно закончился, тут любой расстроится, учитывая, куда мне придется возвращаться. 

Улыбнулся, а я вспомнила, как он одежду на мне поправлял и взгляд отвела. Вот бы кому волшебного чая подлить… Холин взял меня за руку, провел большим пальцем по печати ограничения и значки-мошки потемнели, наливаясь, а часть, наверное, разбежалась у меня под кожей, иначе отчего мне сейчас так волнительно? 

– Маджен Холин…

– Я больше не при делах в вашем деле. Меня зовут Север. Или Мрак. А вам как больше нравится? – И глазами полыхает.

– Мне все нравится. – Надеюсь, он про имена, а не о том, о чем я подумала.

– Вы свободны вечером? Хочется провести его в приятной компании. Мы могли бы поужинать и… поговорить. По-дружески, – а сам отнюдь не по-дружески меня по запястью гладит, – пока ваш надзиратель не явился.

Но он явился, и именно его мне этим вечером очаровывать придется. Вот засада…

– Извините, Север, сегодня у меня не получится.

–