Почему Мангышлак - Алексей Борисович Рачунь

по пустынной местности, то набирая неторопно, то так же медленно теряя высоту. По нашим понятиям, по ровной местности. Как вдруг увидали большой стенд, на котором сообщалось на русском и казахском языках, что здесь де самое низкое место во всем Прикаспии. Перемены в состоянии, сразу скажу, мы никакой не заметили – ни звона в ушах, ни потоотделения, ничего. Однако сам факт поразил.

Все данные сообщают, что глубина впадины – минус 132 метра от уровня моря. Внушительно. Мы сверили по высотомеру в наручных часах – он показал минус 157 метров. Учитывая, что в горах он точно так же стабильно привирает 20–30 метров высоты, все сходится. Размеры этой ямы – 80 на 25 километров. Дно ее покрыто солончаками, буграми, останцевыми породами, балками и расщелинами.

Впадина Карагие входит в пятерку самых глубоких в мире. Мировой рекорд здесь принадлежит израильской впадине Гхор, а в Евразии глубочайшей считается Турфанская впадина в Китае. Ее глубина достигает 152 метров ниже уровня моря.

Образовалась впадина Карагие в результате карстовых процессов. С незапамятных времен морская вода проникала по щелям в породы гипса и известняка и подмывала их, образуя подземные полости, пещеры, гроты и лабиринты. Стенки между ними все истончались и истончались, пока не уставали держать тяжелые своды. Тогда все обваливалось.

Ветер довершал дело, выдувая песок из крошащихся обломков, пока не образовал этот огромный плац, размером почти что с Пермь. Эти же процессы продолжаются и поныне – и выветривание, и карст. Таким образом, дно впадины является сводом новых пустот и пещер, и процесс этот, судя по всему, вечен, как вечен Каспий. И кто знает, возможно когда-либо Карагие перехватит пальму первенства у своих ныне более глубоких соперниц.

Огромные размеры впадины не дают оценить все величие, а оно, как ни крути, в ее глубине. Древние кочевники, думается мне, знать не знали об особости этого места. Для них это был просто пустынный перегон с остановкой на водопой.

Само название Карагие говорит об этом. Его можно перевести как «Черная пасть». Вообще, в Азии названия многих водоемов начинаются либо с «Кара», что значит «черный», либо с «Ак», что значит белый. Так подмечаются свойства водоемов – если он пересыхает и оставляет после себя черную грязь, значит он пресный, и к нему можно гнать скот. А если после обсыхания у него обнажается белое, солончаковое дно, стало быть, он засолен. Знания эти для кочевников были первейшими, поэтому так много в степи кара- и ак-водоемов.

Местные, впрочем, указывают на еще одну особенность впадины – дескать, она служит природным генератором дождевых облаков. В дни нашего в ней пребывания мы не видели ни облачка, поэтому можем только верить на слово. По впадине гулял ветерок, поднимая в воздух меловую взвесь, и она стояла над землей, подобно клочьям тумана, но на облака это не тянуло. Косвенно в пользу облачно-дождевой версии говорит тот факт, что в иные годы на дне впадины таки образуется немалое озеро и довольно долго пребывает в таком состоянии.

Исправить это неустойчивое положение был призван дерзкий проект советского ученого Юрия Геллера (почти как фокусник Ури Геллер). Геллер справедливо считал, что коли впадина находится значительно ниже уровня моря и неподалеку от него, то стоит прорыть канал, и тогда вода Каспия, низвергаясь более чем со стометровой высоты, сможет крутить турбину и давать электроэнергию. Более того, Геллер предлагал создать каскад электростанций. Поначалу он предполагал заполнить водой не такую глубокую и обширную близлежащую местность Ащисор. А переполнив Ащисор, вода пошла бы в Карагие.

Однако проекту Геллера не суждено было осуществиться.

Чудо рукотворное не заменило чудо природное, и впадина Карагие лежит перед взором всякого проезжающего по шоссе Актау – Жанаозен в своем первозданном, замысленном природой виде.

Вместо рукотворного чуда вскоре нам предстояло стать свидетелями чуда куда более впечатляющего, но об этом чуть ниже. Пока же можно сказать, что проекты затопления впадины не заброшены и время от времени волнуют казахстанское общество. То находятся некие инвесторы, готовые затопить часть впадины и создать рекреационный водоем с пляжами, аквапарками и катанием на «банане», то появляются проекты добычи мирабилита.

Про мирабилит все уже написал Константин Георгиевич Паустовский в повести «Кара-Бугаз». Залив Кара-Богаз-Гол, что южнее Мангышлака на территории Туркменистана, являет как раз подобный, только воплощенный природой проект.

Залив этот представляет собой наиогромнейшее, с пол-Мангышлака размером, водное зеркало, отделенное от Каспия узким проливом с перепадом высоты. В эту теснину непрестанно устремляются каспийские воды и, попав в мелководную впадину Кара-Богаз-Гола, начинают со страшной силой испаряться. Что способствует естественному осаживанию мирабилита, или, как его еще называют, глауберовой соли – ценного химического сырья. Соль эта летом находится в растворенном состоянии, а зимой выпадает в виде кристаллов, и остается только ее собрать. Здесь применяют технологии, сходные с теми, что используются при добыче соли на озере Баскунчак.

Закончить же разговор о мирабилите хочу анекдотом о том, что после выхода повести «Кара-Бугаз» собратья по перу стали именовать Паустовского не иначе как «Мирабилит нашей литературы», и в этом, как мне видится, вся соль.

Мы же, выехав из впадины Карагие, довольно скоро достигли окрестностей Актау.

Явление чуда

И это было именно то рукотворное чудо, которое я вам обещал. А пока мелькали лишь пыльные окрестности – вдруг появляющиеся узкоколейки и тупиковые промышленные ветки, шлагбаумы, переезды, рекламные щиты, путепроводы, сараи и халупы – всякий вздор и сор, что предшествует любому крупному людскому поселению и сразу же портит настроение.

Не такого я ожидал от Актау! Тот же самый учебник географии, что так поразил меня в детстве, описывал его как город будущего, город-сад, воплощение самой передовой, самой гуманной архитектуры. Наилучшее достижение человеческого разума.

Помню, в том учебнике были фото Шевченко (тогда этот город назывался Шевченко), снятые с высоты птичьего полета – ровные ряды широких проспектов, утопающие в зелени бульвары, крылоподобная планировка кварталов с перьеподобными, уступчатыми зданиями и синее-синее Каспийское море на заднем плане.

Именно тогда мне невыносимо захотелось когда-нибудь здесь побывать. В первый раз в жизни по-настоящему захотелось. Не на абстрактной луне, вместе с космонавтами, не в Карибском море, впередсмотрящим на шхуне капитана Блада. В Шевченко.

И вот я здесь. И вид ничем не отличается от известного многим ездящим по трассе от Саратова до Волгограда дальнобойщицкого шалмана в Камышине или махалли по обочинам на подъезде к Самаре со стороны Пугачева – разномастные халупы, торгующие всем сразу в одном месте, автосервисы, шиномонтажки, разборки, базарчики, антисанитарный общепит, грязь, гомон – все то, что всегда и везде