Кровавое море - Саймон Скэрроу

- Вы все догадались, зачем я пригласил вас сюда, - начал он. Хриплый голос стал теперь увереннее, и Телемах заметил напряжение на лице капитана, когда он говорил.  -    Я буду прямолинеен. Мне конец, парни. Мои дни в качестве капитана этой команды подошли к концу.

Помощники  слушали его слова молча.  Затем Басс откашлялся. – Может привезти хирурга, капитан. Мы с ребятами можем отправиться в Ортоплу и найдем там кого-нибудь. Мы похитим этого ублюдка, если придется.

- Теперь уже слишком поздно. . . слишком поздно для меня. А вы должны смотреть в будущее.

Кастор нахмурил брови:  -  Что вы имеете в виду, господин?

- Прежде чем я умру, должен быть выбран новый капитан, который меня заменит.

Товарищи обменялись недовольными взглядами. Несколько мгновений все молчали, переваривая заявление Буллы. Затем заговорил Вирбиус:  - У вас есть кто-нибудь на примете?

Булла медленно кивнул: - Вот почему я позвал вас сюда. Так что вы можете засвидетельствовать, что я официально передаю командование вашему новому капитану.

- И кто это будет?

- Он! -  Все взгляды повернулись к человеку, на которого указывала Булла.  - Телемах. С этого момента он будет капитаном «Трезубца Посейдона»!

- Я? -  Телемах был ошеломлен. - Я, капитан?

- Я больше не ваш капитан. Теперь это твоя обязанность, Телемах.

Другие пираты вокруг него оценивающе  реагировали со смесью удивления и зависти. Телемах заметил, что несколько его товарищей смотрят на него так, словно впервые заметили его. Вирбиус медленно покачал головой, затем снова посмотрел на Буллу.

- Вы думаете, это разумно,  господин?

- Ты не согласен?

- При всем уважении, парень недостаточно опытен. Он у нас всего несколько месяцев. Почему вы хотите сделать его старшим?  А не того, кто знает, что такое работа.

Булле удалось улыбнуться: - Ты имеешь в виду кого-то вроде тебя?

Вирбиус пожал плечами:   -  Меня беспокоит только то, что будет лучше для экипажа.

- Я в этом не сомневаюсь. Но Телемах оказался достойным командиром. Он захватил множество кораблей, не раз уклонялся от римлян и показал себя искусным мореплавателем. Более того, у него холодная голова. Я думаю, вы все согласитесь с этим.

- Капитан прав, - вмешался Басс. - Если бы не Телемах, мы бы никогда не выбрались из этой бухты. Римляне искромсали  бы всех нас на куски.

- Он произвел на всех нас впечатление, конечно, - холодно ответил Вирбиус. - Но неужели сейчас время идти на такой риск? Римляне только что дали нам хороший пинок.  Может быть, нам было бы лучше, если бы у руля находилась пара рук поумнее.

- Нет, - простонал Булла, вены на его шее вздулись, когда новая волна боли сотрясла его тело. Он откинулся назад, измученный усилием сидеть прямо, и только с большим трудом смог продолжить. - Мое решение является окончательным. Телемах возьмет на себя командование этой командой. Я ожидаю, что каждый человек здесь будет верно служить ему. . . как вы когда-то все служили мне. Конечно,  если ты согласен, мой юный друг?

Телемах на мгновение потерял дар речи. Он медленно кивнул:  - Да, капитан. Я согласен

- Хорошо.-  Булла закрыл глаза. Какое-то спокойствие охватило его, и его дыхание стало неглубоким хрипом. - Тогда, возможно, ты мог бы остаться. Я хотел бы поговорить с тобой наедине. Остальные могут идти.

Остальные помощники вышли из комнаты в ошеломленном молчании. Булла смотрел, как они уходят, затем снова перевел взгляд на Телемаха. Его тусклые серые глаза изо всех сил пытались сфокусироваться на новом пиратском капитане.

- Ты удивлен?  -  спросил он.

- Удивлен, господин? - сказал Телемах.  - Я польщен.

- Ты будешь прекрасным капитаном, Телемах. Я могу спокойно умереть. Экипаж будет в надежных руках. А теперь я должен попросить тебя еще об одном.

- Да,  господин?

Булла указал на стол:  - Флакон. Я приказал одному из моих охранников приобрести его у торговца в деревне на случай, если боль станет слишком сильной. Несколько капель должны помочь. Тогда ты сможешь похоронить меня в море, где мне и место.

Телемах уставился на него, тяжело сглотнув:  - Если это то, чего вы действительно хотите, капитан …

- Мое время вышло. Нет смысла откладывать мое путешествие через Стикс. Но пообещай мне кое-что.

- Да, господин?

Булла собрал последний акт силы и, протянув руку, схватил Телемаха за предплечье. Его кожа была прохладной, а рука дрожала, когда он спокойно смотрел на молодого человека.

- Когда придет время, ты заставишь Каниса заплатить за то, что он сделал с нами. Он и все остальные римские ублюдки. И спаси своего брата.

- Хорошо, - господин, - ответил Телемах. - Клянусь всеми Богами. Я преподам римлянам урок, который они никогда не забудут.

Вскоре Телемах направился через двор к сырой камере, примыкавшей к конюшням. Он оставил пузырек с ядом у Буллы и проинструктировал охрану у своей каюты не беспокоить капитана, уважая предсмертное желание последнего провести свои последние минуты в одиночестве.

Когда он пересекал мощеную площадь, он чувствовал водоворот противоречивых эмоций в своей груди. Булла был для него больше, чем просто капитаном. Гораздо больше. Он раньше всех осознал способности молодого новобранца и проявил к нему живой интерес, став для него чем-то вроде отца за последние несколько месяцев. Тем не менее, известие о его внезапном продвижении по службе стало для Телемаха шоком. Позже еще будет время, как следует оплакать Буллу, решил он. Он прекрасно понимал, что некоторые из старых пиратов могут проигнорировать или выступить против решения Буллы, такие как Вирбиус, и он не сможет надолго откладывать конфронтацию с любыми нарушителями спокойствия в команде. Но сначала он должен сосредоточиться на своих обязанностях перед экипажем. Засада Каниса сильно подорвала их боевой дух, и он должен был решить, что нужно делать.

Перед дверью полуразрушенной камеры стояла пара часовых, вооруженных копьями. При виде Телемаха они выпрямили спины и отступили в сторону. Один из них поднял щеколду, и дверь заскрипела на петлях, когда она распахнулась внутрь. Телемах шагнул в тесное помещение, которое когда-то служило комнатой хозяина конюшни.

Римский пленник лежал на соломенной кровати в углу комнаты, его лодыжка и шея были прикованы цепью к паре железных колец, вмонтированных в  дальнюю стену. При звуке открывающейся двери он медленно поднял голову, щурясь во мраке. Смотреть