Кровавое море - Саймон Скэрроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Ничего хорошего, господин. Рана уж больно плохая. Ужасный запах исходит от нее. Я не эксперт, но слышал, что если только кровь отравлена, это уже конец. Это уж, я знаю. Мне очень жаль, господин, но даже Асклепий не может спасти его сейчас.
- Я понимаю, - мягко ответил Телемах. Этого он и ожидал услышать , увидев, как Прокул осматривает и перевязывает рану капитана. Римский клинок пробил слабое место в кожаной кирасе Буллы и глубоко вонзился ему в живот, пронзив жизненно важные органы. Регулярная смена повязки не смогла остановить кровотечение, и накануне из раны начал просачиваться отвратительно-желтый гной.
После засады в заливе прошло пять дней. Выжившие на борту «Трезубца Посейдона» вернулись в Петрапилы и достигли якорной стоянки на рассвете третьего утра. Как только нос корабля залез на галечный берег, раненых выгрузили. Те, кто мог идти, совершили короткую прогулку по дамбе, ведущей к воротам цитадели, а остальных положили на импровизированные носилки и вынесли по трапу. Когда их вели через сторожку, их товарищи, позади них , с тревогой оборачивались, высматривая любые признаки приближающегося вражеского флота.
Облегчение среди семей и друзей пиратов по возвращении корабля вскоре сменилось отчаянием, когда они лихорадочно искали своих близких среди раненых. Вопли горюющих жен, любовниц и детей продолжались весь день, в то время как остальная часть команды «Трезубец Посейдона» топила свои печали в выпивке и клялась, что отомстит римлянам. Пленников увели для продажи работорговцам, а римского офицера поместили в одну из камер цитадели, дожидаться пока дознаватели приступят к работе с ним.
- Сколько времени осталось у капитана? - спросил Телемах.
Прокул пожал плечами: - Еще день или два, я бы сказал. Может быть больше. Зависит от того, как долго он сможет бороться с лихорадкой, господин.
Телемах медленно кивнул: - А как насчет других раненных?
Новобранец ломал руки: - Я делаю все возможное, но много парней находятся в плохом состоянии. Я могу правильно зашить рану, но у меня нет опыта вправления костей и тому подобного. Некоторым из них я не смогу помочь, господин.
Телемах снова кивнул: - Подлечи тех, кого, по твоему мнению, ты сможешь спасти. Это все, о чем я тебя попрошу, Прокул.
- А, как с остальными, господин?
- Сделай их пребывание максимально удобными. Делай все возможное, чтобы облегчить их страдания. Понял?
- Да, господин. Я сделаю, как вы сказали.
Прокул зашагал через двор, направляясь к скоплению зданий возле караульной сторожки, где были размещены остальные раненые. Телемах отвернулся и нырнул в обитую железом дверь, встроенную в сторожевую башню. Когда-то Петрапилы были небольшим торговым постом. Впоследствии, когда были основаны визуальные колонии, он был заброшен, пока не попал в руки пиратов. Мало кто за пределами пиратской базы знал о ее существовании, и посторонние никогда не заходили туда, что делало ее идеальным убежищем для людей с «Трезубца Посейдона». Горстка местных жителей была благодарна пиратам за их присутствие, потому что жила на доходы от добычи.
Охранник стоял у дверей комнаты капитана в дальнем конце мрачного коридора. При виде приближающегося первого помощника он отступил в сторону, и Телемах со скрежещущим скрипом поднял щеколду. Густой, приторный запах рвоты и разложения висел в воздухе, ударив ему в ноздри, когда он вошел в комнату. Туника и фальката Буллы висели на паре крючков, прикрепленных к стене, рядом с большим столом, на котором стоял кувшин с водой и серебряный кубок. Булла лежал на кушетке в углу комнаты, пот блестел на его лбу, спутывая темные волосы. Его живот был обернут окровавленной повязкой, закрывающей рану. Его глаза с тяжелыми веками медленно сфокусировались на Телемахе, когда тот присел рядом с ним на корточки.
- Капитан, как здоровье? - мягко сказал Телемах.
- Боюсь, ничего хорош его. – сказал Булла, нерешительно улыбнувшись и скривившись от боли. Его кожа стала восковой и бледной, и Телемах был потрясен, увидев, как быстро ухудшилось его состояние с тех пор, как он в последний раз навещал его накануне днем. Он прочистил горло: - Могу я вам быть чем-нибудь полезен, капитан?
- Да, подай мне воды.
Медленно кивнув, Телемах подошел к столу и налил капитану в кубок воды. Ставя кувшин, он заметил небольшой глиняный пузырек с восковой пробкой рядом со связкой свитков и карт. Мгновение он рассматривал пузырек, прежде чем взять чашу и опуститься на колени рядом с Буллой, прижав ее обод к потрескавшимся губам. Застонав, Булла наклонился вперед, глотая воду. Он сделал еще несколько глотков, прежде чем закашляться и дать знак Телемаху убрать чашу.
- Спасибо, - сказал он хриплым голосом. - Это было мне необходимо. По крайней мере, я не умру от жажды.
Телемах открыл было рот, чтобы ответить, но Булла поднял слабую руку, прервав его.
- Все в порядке, парень. В свое время я выпотрошил немало мужчин, чтобы знать, чем это кончается. Теперь моя очередь. Мне недолго осталось жить в этом мире.
Жалость нахлынула на Телемаха, и он почувствовал, как у него сжалось горло: - Простите, капитан.
- Простите? Тебе не о чем сожалеть. Это не ты завел людей в ловушку.
- Вы ничего подобного не ожидали. Римляне здорово нас обманули.
- Возможно. Но если бы я послушал тебя, а не пошел за этим придурком Агрием, мы бы и близко не подошли к Равенне с самого начала … О, химеры все забери, как больно.
Булла зажмурил глаза, стиснув зубы в гримасе, когда новая волна боли пронзила его. Все его тело напряглось в агонии, а затем стихло, и дыхание вошло в неглубокий ритм. Он слабо улыбнулся молодому первому помощнику.
- Ты хороший командир, Телемах. Лучший, чем когда-либо был я. Не забывай об этом.
- Я учился у лучшего. - Телемах заставил себя улыбнуться. - Вам следует отдохнуть, капитан. Поберегите силы.
- Чепуха. У меня будет достаточно времени, чтобы отдохнуть позже. Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.
- Да, капитан?
- Позови других моих помощников. Приведи их сюда. Я должен им кое-что сказать.
Позже тем же днем товарищи по кораблю собрались вокруг своего капитана в его каюте. Булла сел прямо на кушетке, прижав руку к пропитанной кровью повязке. Хотя большие закрытые окна в задней части комнаты были открыты, воздух был наполнен отвратительным зловонием
