Кровавое море - Саймон Скэрроу

- Отведите их в трюм, - рявкнул Телемах. - Мы разберемся с ними позже.

Герас отдал приказ, и ближайшие пираты схватили опциона и его товарищей и толкнули их к грузовому люку. Когда они направились под козырек люка, Телемах оглянулся на «Пегас» и увидел, как Лейтус и последний из абордажной команды исчезли под безжалостным шквалом ударов, когда морские пехотинцы с ближайшей биремы обрушились на них. Нескольких пиратов оттеснили к носу, а некоторые из них прыгнули за борт, предпочитая рискнуть  спастись в воде, чем попасть в плен к врагу. Вскоре они были быстро перебиты, когда ауксиларии на самой дальней биреме столпились на корме и забросали дротиками плавающих пиратов. Мгновением позже корабль пропал, когда между кораблями закрутился плотный клубок тумана.

- Ублюдки прикончили  Лейтуса, - тихо прорычал Герас.  - У наших не было никаких шансов …

Потеря стольких близких людей была горьким ударом. Телемах крепко сжал перила и поклялся богам, что сделает все возможное, чтобы отомстить за Лейтуса и других его павших товарищей. Рим, так или иначе, заплатит за все. Если, конечно, им удастся сбежать.

Морские пехотинцы на борту «Пегаса» уже кричали на триерархов на двух биремах, яростно указывая на «Трезубец  Посейдона», когда последний удалялся. Немедленно абордажные канаты на ближайшей биреме были свернуты, и боевой корабль сильно качнулся прочь от «Пегаса», обогнув корму захваченного пиратского корабля, который бросился в погоню за «Трезубцем Посейдона». Вторая бирема, находившаяся недалеко от «Пегаса», также изменила курс, в то время как дальше по заливу под углом приближался флагман, блокируя бегство пиратов.

- Мы в ловушке, - выдохнул Кастор.

Телемах выругался сквозь стиснутые зубы. Затем его осенила мысль. Он окинул взглядом противоположный мыс. Сквозь редеющий серый туман он увидел узкий канал, идущий между песчаной косой и скалами за ней. Он указал на это рулевому.

- Туда!-  крикнул он. - Калкас,  держи курс на мелководье!

Глава восьмая

По громкому приказу Телемаха жилистый рулевой напряг ноги и оперся на румпель, выровняв носы «Трезубца Посейдона» с участком мелководья, простирающимся между мысом и скалами дальше в море. Изменение курса вызвало несколько испуганных взглядов экипажа, и несколько человек с тревогой посмотрели друг на друга, прежде чем Вирбиус шагнул вперед, его лицо скривилось от недоверия. - Ты думаешь, что ты делаешь?

- Вытаскиваю нас отсюда, - твердо ответил Телемах.  -  Мы сбежим по мелководью, и  римляне потеряют нас в тумане.

- Но из этого ничего не получится. Мы сядем на мель, забери тебя химеры.

- «Трезубец Посейдона» меньше сидит в воде, чем эти боевые корабли. Ее осадка должна позволить, нам здесь пройти.

- А если нет, то мы окажемся в затруднительном положении. Римляне перебьют нас, как крыс в бочке.

- Может быть. Но если мы не попробуем, нам конец. По крайней мере, так у нас еще останется шанс.

- Ты посылаешь нас на гребаную смерть.

- На это нет времени, - прорычал Телемах. - Я отвечаю за этот корабль, пока капитан лежит раненный. Я отдал приказ. А теперь возвращайся к своим обязанностям, или я закую тебя в цепи.  - Он уставился на Вирбиуса, заставляя того замолчать.

Вирбиус открыл было рот, чтобы возразить, но тут же увидел выражение лица Телемаха и сжал свои тонкие губы.

Телемах отвернулся от него и поманил Кастора: -  Поставь  человека вперед. Кого-нибудь с зорким зрением. Нам нужно следить за камнями.

Кастор поспешил прочь, подгоняя команду. Все бросились по своим места, а Телемах занял свое место за мачтой. Герас стоял рядом с ним, его лицо было мрачным от беспокойства, пока они отклонялись от песчаной косы и гребли к мелководью. Позади них флагман изменил курс, и уже приближался  к «Трезубцу Посейдона».  Две биремы  находились на некотором расстоянии позади триремы, их движение замедлилось из-за необходимости маневрировать вокруг «Пегаса». Все три военных корабля гребли изо всех сил, и Телемах рассчитывал, что «Трезубец Посейдона» достигнет мелководья впритык с триерой.

Герас с сомнением посмотрел вперед:  - Ты действительно думаешь, что мы успеем?

Телемах поджал губы. - Есть шанс, что там достаточно глубоко, но я не совсем уверен, пока мы не проплывем это место. И нам лучше помолиться, чтобы там было достаточно мелко для наших преследователей.

- А если нет?

- Тогда Вирбиус  окажется прав: мы  - мертвецы.

- Что ж, одно можно сказать наверняка. Я не позволю этим римским ублюдкам захватить меня живым. Не знаю, как ты, а я не собираюсь  расставаться с этой  жизнью  распятым на кресте.

- И я тоже.-  Телемах  мрачно улыбнулся. - Не волнуйся. Если до этого дойдет, мы захватим с собой как можно больше римлян, если дело дойдет до сражения.

Но когда они приблизились к мелководному фарватеру, он почувствовал покалывание неуверенности в своем плане. Перед ним вспыхнула яркая мысленная картина:  «Трезубец Посейдона»,  натыкается на  подводную скалу.  Как сказал Вирбиус, севшее на мель судно станет легкой добычей римского флагмана. Трирема могла бы свободно подойти на безопасное расстояние и разбить небольшой пиратский корабль катапультой-стрелометом,  установленной на его носовой палубе. Тогда «Трезубцу Посейдона» и его команде некуда будет сбежать. Тех же , кто выживет после крушения, враги захватят на мелководье или, что еще хуже, схватят и распнут.

Глухой треск пронзил воздух. Телемах посмотрел на корму, когда из баллисты на носовой палубе флагмана вылетел камень. Он взмыл в воздух и, казалось, завис в воздухе  в течение ужасного мгновения, прежде чем погрузиться в пенящуюся белую волну в десяти или двенадцати футах за кормой «Трезубца Посейдона».

- О боги,  как это было близко, - пробормотал Герас.

- Удачный для нас выстрел, - прорычал Телемах. – Они еще не пристрелялись. Они слишком далеко от нас.

- Да, но как долго?

Триера неуклонно приближалась. На своей теперешней скорости она легко догонит пиратов, прежде чем они успеют уйти через мелководье.  Телемах крикнул Кастору:  -  Надо увеличить скорость!

Пират покачал головой:  - Мы и так идем в полную силу, это ведь корабль, а не галера. Он не создан для гребли.

Телемах в отчаянии стиснул зубы и отвернулся. Он знал, что Кастор был прав. «Трезубец Посейдона» держался на воде лучше большинства других судов, но даже при малейшем порыве ветра он был вынужден полагаться на свои двенадцать пар гребных весел, чтобы продвигаться вперед,  тогда, как трирема