Старинные гербы российских городов - Надежда Александровна Соболева

Городские гербы, таким образом, рисовались и создавались в Герольдмейстерской конторе, но, естественно, на первый план выступал заказ императрицы.

Между тем, с одной стороны, запросы по поводу гербовых изображений на городских печатях, о чем вышел указ в далекие 20-е годы, с другой — изобретение гербов, минуя Герольдмейстерскую контору, на местах, — все это требовало от Герольдмейстерской конторы большей активности в городском герботворчестве. Что она могла предпринять? В 1745 г. возобновилась работа по планомерному и организованному составлению городских гербов. Предполагалось разослать по городам анкету, аналогичную той, что рассылал много лет назад Санти. Анкета состояла из вопросов о состоянии города; ее направили в города, откуда в свое время не поступило известий или же известия из которых не сохранились.

Запросы послали в Московскую губернскую канцелярию, в некоторые провинциальные канцелярии Московской губернии (Тульскую, Калужскую, Углицкую), в Казанскую, Новгородскую, Сибирскую и другие губернские канцелярии — всего в 104 города, пригорода, острога. Вскоре начали поступать ответы. Вот какой ответ получила Герольдмейстерская контора из Можайской канцелярии: «Оной город Можайск сколь давно и от какого случая построен, то известия за многопрошедшими годами в Можайску не имеется. Тот город каменный, называется Можаеск, а каким языком назван, того известия в Можайске не имеется… Городу Можайску прежде сего данного герба не имеется…». Много было аналогичных ответов, но имелись и другие — обстоятельные, содержащие подробные сведения о городах и их истории. В ведомостях, присланных из Сибири, описывались печати многих сибирских городов: Нерчинска, Туринска, Пелыма, Сургута, Кузнецка. Эти города сообщали, что на их печатях помещены гербы, а не просто изображения зверя или птицы.

Интересная переписка возникла у Герольдмейстерской конторы с Новгородом. Оттуда переслали оттиск печати: на ступенях — посох (медведи отсутствуют), под ступенями — три плывущие рыбы (две сверху, одна внизу), круговая надпись: «Печать господарьства Великого Новаграда». Контора послала запрос: необходимо «показать цвета герба и от чего оной герб имеет качало и с которого времени…». О происхождении герба и печати хотелось знать побольше, а именно «из каких древних летописцев и хронографов учинены и которых оные книги лет и от кого сочинены и до которых времен ведут историю, и ныне где те летописцы и хронографы имеются». Новгородская губернская канцелярия отвечает: означенная ведомость о начале Новгорода, а также Старой Русы «учинена из имеющегося у новгородского купца Лаврентия Филипова письменного летописца, который ведет историю до времен Петра I, а от которых лет и кем сочинен, того в нем не описано…». Сообщались сведения о цветах новгородского герба, но с сожалением отказывались от его датировки: «о том в губернской канцелярии за непоказанием в росписных списках неизвестно». Сведения из летописца сообщались и о городе Белозерске, о некоторых других городах.

Не известно, сочинял ли Адодуров гербы городам согласно этим «ведомостям». В начале 50-х годов он назначается герольдмейстером, но потом попадает в опалу и отправляется из Петербурга товарищем губернатора в Оренбург.

С воцарением на императорском престоле его бывшей ученицы Адодуров снова в чести, он — президент Мануфактур-коллегии, сенатор. Ему не до городских гербов. Создание их в Герольдмейстерской конторе на время приостановилось, чтобы через два десятилетия принять поистине массовый характер.

Глава V

СИМВОЛ

«ЕДИНОГО ГРАДСКОГО ОБЩЕСТВА»

Русский город. О нем сейчас много говорят и пишут. Например, дискутируется вопрос о критериях понятия «русский феодальный город», причем, давая определение феодальному городу, подчеркивают, что это не застывшая категория, выделенная по какому-то одному признаку: экономическому, юридическому и т. д. Напротив, современные историки отмечают многофункциональность города, в частности русского феодального города XVIII в. И у них нет сомнений, что русский город XVIII в. выступает как самостоятельный экономический, административный и культурный центр. Но ведь существовало же в дореволюционной историографии мнение, что понятие «градское общество» появилось лишь благодаря официально сформулированному русским правительством и закрепленному в законодательном акте последней четверти XVIII в. определению! Подобный вывод строился как раз на абсолютизации юридической стороны дела, поскольку, дескать, не существовало «особого, единого, цельного организма, обладающею свойствами юридического лица», т. е. не обладающею фактическим самоуправлением, не было и «градского общества». Действительно, в России XVIII в. зависимость городского (на деле — купеческого) самоуправления от местной феодальной администрации была налицо. В одном из правительственных указов прямо говорилось: «Магистраты и ратуши губернаторам и воеводам послушны быть должны».

Документы свидетельствуют, что воеводы, военные и гражданские чины, а также дворяне без должности творили полный произвол в городах, унижали посадских людей и их выборных представителей. Воеводы и губернаторы могли отправлять под арест бурмистров, если город несвоевременно вносил платежи, имели право ревизовать городские финансы. Подобная политика русского правительства противоречила социально-экономическому развитию городов, удельный вес которых в рамках фей-дальней системы все более возрастал. Правительству приходилось считаться с этим, лавировать, не отступая от основной линии. Иногда городу как будто бы жаловались привилегии и особые права. Так было, например, с ново-заложенным Оренбургом. Его основатель Кирилов считал, что городу положено иметь самоуправление, магистратскую печать, городской герб. Наверняка у него имелись единомышленники. Во всяком случае, споры по поводу городских гербов, «самодеятельность» местной администрации в создании городского символа, настойчивые запросы о нем в центральные учреждения, попытки разработки гербов городов в Герольдмейстерской конторе — все это свидетельства заинтересованности в новом общественном статусе русского города.

В 60-е годы в России опять рассылались анкеты с целью сбора сведений о городах. Предстояло «сочинить… новый исправнейший российский атлас» и «географическое описание Российского государства».

Вот что одна из анкет требовала сообщить о городе: «Надлежало бы на примере знать особливо каждый город, его положение, его жителей, род их жизни и протчая…, много таких городов есть, которых одно только имя известно». И далее конкретные вопросы: «В котором году город, от кого и для чего построен;…какой герб имеет' причем ежели есть известия, описать и происхождение того гербу; не был ли город осажден от кого и разорен или мужественно оборонялся». Все города должны были дать ответ и через губернские канцелярии переслать в государственные учреждения, составляющие российский атлас. Интересно, что здесь впервые вопрос о городском гербе включен не в «тематическую анкету», каковыми являлись запросы Герольдмейстерской конторы, а в анкету общего типа. Вопрос о гербе — городском знаке звучит уже как нечто само собой разумеющееся. Запросы по поводу городского герба встречаем и в анкете Комиссии о городах. Эта комиссия возникла в результате работы Уложенной комиссии (собрания сословных представителей) в 1767 г. В города за подписью личного секретаря императрицы А. В. Олсуфьева ушла