Сочинения в четырех томах. Том третий. Избранные переводы - Самуил Маршак

Мэгги с мельницы

Ты знаешь, что Мэгги намедни нашла?Ты знаешь, что Мэгги намедни нашла?Нашла жениха, дурака и бездельника,И сердце разбила у бедного мельника.

Был мельник хорош и в труде, и в беседе,Отважен, как лорд, и прекрасен, как леди.Другой был невзрачный, пустой паренек,Но туго набит был его кошелек.

Один обещал ей любовь и заботу,Другой посулил посерьезнее что-то:Гнедую лошадку с коротким хвостом,С уздечкой в колечках, седлом и хлыстом.

Ох, деньги имеют изрядную силу,Коль можно девицу купить за кобылу.Приданое — важная в жизни статья,Но дай мне любовь, дорогая моя!

Свадьба Мэгги

Ты знаешь, что Мэгги к венцу получила?Ты знаешь, что Мэгги к венцу получила?С крысиным хвостом ей досталась кобыла.Вот именно это она получила.

Ты знаешь, во что влюблена она пылко?Ты знаешь, во что влюблена она пылко?У Мэгги всегда под подушкой бутылка.В бутылку давно влюблена она пылко.

А знаешь, как с Мэгги жених обвенчался?А знаешь, как с Мэгги жених обвенчался?Псаломщик был пьян, а священник качалсяВ то время, как суженый с Мэгги венчался.

А знаешь, чем кончилось ночью веселье?А знаешь, чем кончилось ночью веселье?Жених у постели свалился с похмелья.Вот так и окончилось это веселье.

Молитва святоши Вилли

О ты, не знающий преград!Ты шлешь своих любезных чад —В рай одного, а десять в ад,Отнюдь не глядяНа то, кто прав, кто виноват,А славы ради.

Ты столько душ во тьме оставил.Меня же, грешного, избавил,Чтоб я твою премудрость славилИ мощь твою.Ты маяком меня поставилВ родном краю.

Щедрот подобных ожидать яНе мог, как и мои собратья.Мы все отмечены печатьюШесть тысяч лет —С тех пор как заслужил проклятьеНаш грешный дед.

Я твоего достоин гневаСо дня, когда покинул чрево.Ты мог послать меня налево —В кромешный ад,Где нет из огненного зеваПути назад.

Но милосердию нет меры.Я избежал огня и серыИ стал столпом, защитой веры,Караю грехИ благочестия примеромСлужу для всех.

Изобличаю я суровоРугателя и сквернослова,И потребителя хмельного,И молодежь,Что в праздник в пляс пойти готова,Подняв галдеж.

Но умоляю провиденьеПростить мои мне прегрешенья.Подчас мне бесы вожделеньяТерзают плоть.Ведь нас из праха в день твореньяСоздал господь!

Вчера я был у Мэгги милой…Господь, спаси нас и помилуйИ осени своею силой!..Я виноват,Но пусть о том, что с нами былоНе говорят.

Еще я должен повиниться,Что в постный день я у девицы,У этой Лиззи смуглолицей,Гостил тайком.Но я в тот день, как говорится,Был под хмельком.

Но, может, страсти плоти бреннойВо мне бушуют неизменно,Чтоб не мечтал я дерзновенноЖить без грехов.О, если так, я их смиренноТерпеть готов!

Храни рабов твоих, о боже,Но покарай как можно строжеТого из буйной молодежи,Кто без концаДает нам клички, строит рожи,Забыв творца.

К таким причислить многих можно…Вот Гамильтон — шутник безбожный.Пристрастен он к игре картежной,Но всем так мил,Что много душ на путь свой ложныйОн совратил.

Когда ж пытались понемножкуМы указать ему дорожку,Над нами он смеялся в лежкуС толпой друзей, —Господь, сгнои его картошкуИ сельдерей!

Еще казни, о царь небесный,Пресвитеров из церкви местной.(Их имена тебе известны.)Рассыпь во прахТех, кто судил о нас нелестноВ своих речах!

Вот Эйкен. Он — речистый малый.Ты и начни с него, пожалуй.Он так рабов твоих, бывало,Нещадно бьет,Что в жар и в ходод нас бросало,Вгоняло в пот.

Для нас же — чад твоих смиренных —Ты не жалей своих бесценныхДаров — и тленных и нетленных,Нас не покинь,А после смерти в сонм блаженныхПрими. Аминь!

Надгробное слово ему же

Святого Вилли жалкий прахПокоится в могиле.Но дух его не в небесах —Пошел налево Вилли.

Постойте! Мы его нашлиМежду землей и адом.Его лицо черней земли.Но кто идет с ним рядом?

А, понимаю: это чортС девятихвостой плеткой.Не согласитесь ли, милорд,На разговор короткий?

Я знаю, жалость вам чужда.В аду свои законы.Нет снисхожденья у суда,И минул день прощеный.

Но для чего тащить во мракВам эту жертву смерти?Покойник был такой дурак,Что засмеют вас черти!

Жалоба реки Бруар владельцу земли, по которой она протекает

О ты, кто не был никогдаГлухим к мольбам и стонам!К тебе смиренная водаЯвляется с поклоном.

Во мне остался только ил.Небесный зной жестокийРучьи до дна пересушил,Остановил потоки.

Живая быстрая форельВ стремительном полетеОбречена попасть на мель,Барахтаться в болоте.

Увы, ничем я не могуПомочь своей форели.Она лежит на берегуИ дышит еле-еле.

Я пролила немало слезИ пенилась от злости,Когда какой-то бес принесПоэта Бернса в гости.

Он написал мне пару строк,А сочинил бы оду,Когда увидел бы у ногБушующую воду!

Давно ли я у грозных скалБурлила и ревела,И водопад мой бушевал,Вскипая пеной белой!

В те дни была я глубока,Гордилась буйной силой,И молодежь издалекаНа берег приходила…

Прошу, припав к твоим ногам,Во имя прежней славыТы насади по берегамКусты, деревья, травы.

Когда придешь под сень ветвей,Плеснет, играя, рыбаИ благодарный соловейТебе споет: спасибо!

И жаворонок в вышинеЗальется чистой трелью,И отзовется в тишинеЩегол своей свирелью.

И зазвенят у теплых гнезд,Проснувшись спозаранку,Малиновка и черный дрозд,Скворец и коноплянка.

Они от бурь покров найдутВ разросшихся дубравах.И заяц-трус найдет приютВ моих кустах и травах.

Пускай прохожего ольхаМанит своей прохладой,А дуб укроет пастухаОт ливня и от града.

Ко мне влюбленные веснойПридут на берег тайноИ встретятся в тиши леснойКак будто бы случайно.

Оберегая их покой,Росы роняя слезы,Благоуханною рукойПрикроют их березы.

И вновь придет ко мне поэтВ часы, когда сквозь веткиНа побережье лунный светСвои начертит клетки.

По склонам тихо он сойдет,По шахматным полянамПослушать гулкий рокот вод,Окутанных туманом.

Пусть елки тянутся ко мнеСвоей зубчатой теньюИ видят в ясной глубинеВерхушек отраженье.

Пускай берез листва звенитНа каменных утесахИ мой боярышник хранитПевцов звонкоголосых.

Пусть, как цветы, в краю родномРастут ребята наши,Пусть будут крепче с каждым днемИ с каждым часом краше!

Греми до самых дальних дней,Веселый клич заздравный:За сыновей и дочерейМоей отчизны славной!

Цветок Дэвона