Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов

и ты больше не поднимешь свои эмоции по отношению к расставанию к теперь уже чужому человеку. Ты рад этому.

Воцарилась тишина. Пели птицы, шелестел ветвями деревьев лёгкий ветерок. Молчание нарушил Руслан:

– Зачем постоянно просить ударить себя?

– Жду твоей решительности, – сказал Гжельский перед тем, как уйти. – А про удар… это выглядит… забавно.

Наверное, он пошутил – подумал Руслан. Он хотел вернуться к своим мыслям, но не смог их вспомнить. Так он и блуждал в своей голове, пока не встретил мысль о Кате. Её колени, аккуратный почерк в блокноте, серые глаза. Зачёсанные назад чёрные волосы, тонкие дуги бровей. И глаза.

– Глаза, как глаза, – сказал Руслан и плюнул в урну.

Промахнулся. Слюна повисла на серебристой поверхности конструкции урны, потекла вниз. Таким же образом утекли вниз его воспоминания о сегодняшней встрече. Но до вечера было ещё так долго. Дольше, чем казалось Руслану, но меньше, чем отсчитывали его наручные часы.

Его часы. Много ли ему осталось?

__________

Серая трава где-то расступалась перед путниками, обнажая заболоченную почву, а где-то сгущалась в заросли. Виднелись коряги и холмы сухой земли. Вдалеке был лес, ограничивающий территорию болота.

Все были сосредоточены, только Кир начал ощущать дискомфорт от происходящего. Видимо, покинувшая его рот сладость конфетки закончилась, и вернулись опасения. То же самое случилось и с Машей. Общую тишину нарушила её жалоба:

– Я уже вся промокла…

– Поздно жаловаться – строго сказала Кристина, чьи кроссовки тоже уже вовсю хлюпали водой. – Могла бы остаться в деревне, с Тоней.

– Я не жалуюсь, – грустно сказала Маша. – Просто сказала…

– Я повторю, – разнервничалась Кристина, – вы не должны идти за мной. Никто. Вы можете остаться на берегу. Или вернуться в наш мир…

– Каждый уже сделал свой выбор, – сказал Антон, нащупывая палкой место с более твёрдой почвой.

– В наш мир… – повторила свою последнюю фразу Кристина, не обращая внимания на слова Антона. – Как же это стрёмно звучит! Наш мир. Не наш мир. А чей это мир тогда?

– Мир людей со странным, но вполне понятным говором, – сказал Антон.

– А ты уверен, что это люди? – сказала Кристина.

Сегодня она вела себя более дёргано, чем вчера. Стресс и страх сделали своё дело.

– Визуально они похожи на людей, – сказал Антон. – Я, правда, всех вчера плохо разглядел. А уж что у них внутри мне вовсе неизвестно. Может быть, у них три сердца…

– Или ни одного, – сказала Кристина. – И что это за Полуночница? Бабочка ночная, блин. А вдруг она страшнее того, что живёт в сенях старого дома…

– Какая уже разница, – ответил на размышления Кристины Антон.

– Большая, – продолжила диалог со своим возлюбленным девушка. – Вдруг мы сможем с ней договориться, если она понимает человеческую речь. Но что мы сможем ей предложить?

– Кирилла, – усмехнулся Антон.

– Лучше того, у кого язык длиннее и мясистее задница, – сказал угрюмый Кир, поправив спадающие джинсы.

– А вдруг она мослы больше любит? – продолжил шутить Антон.

Кир поддержал язвительную беседу:

– Ты даже не представляешь, как от моих мослов нечисть шарахается! Вчерашним днём доказано…

– Ага, – засмеялся Антон, – особенно когда ты их соответствующей приправой обработал…

– Интересно, а тут есть пиявки, – вдруг сказала Маша, не обращая внимания на не высокохудожественный юмор парней.

– Хренявки! – со злостью сказала Кристина. – Эти два придурка шутки за триста отпускают, эта о пиявках беспокоится!

– Кристина, успокойся, – сказала Света.

Но её слова оказались не действенными, Кристина только больше распалилась:

– Давайте уже серьёзнее как-нибудь! Мы не на пикник сюда приехали! А те, кто это не понимает, может остаться на берегу!

– Крис, – обернулся к своей девушке Антон, – мы все всё понимаем.

– Не заметно, – ответила девушка. – Ведь кто-то, может быть, даже не вернётся! Или мы все…

– Ой, – взвизгнула Маша.

Под её ногой земля резко провалилась, и девушка села попой на кочку. Света помогла ей подняться. Зато после этого незначительного инцидента никто больше не острил и не злился. Так продолжалось достаточно длительное время, пока Кир не встал как вкопанный, медленно уйдя по колено в воду.

– Что? – тут же встрепенулся Антон, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, на что уставился Кир.

Однако его озабоченности Маша не заметила, нелепо ударившись лбом ему в спину.

– Ай, – сказала девушка, потирая лоб. Её длинные волосы упали на лицо, скрыв испуганные глаза.

Кристина тоже заметила беспокойство своего бывшего парня. Она не могла не спросить:

– Кирилл, что случилось?

– Видение, – сказал парень, опёршись на палку, но не сводя взгляда с определённой точки.

– Что ты видишь? – спросила Маша.

– Девочка, – ответил Кир.

– Вероника? – спросила Кристина.

Кир скривил лицо, сказав:

– Нет, не Вероника. Просто девочка. В белом платье. Стоит там, у дерева.

– Это что-то может значить? – спросила Маша.

– Не уверен…

– А что она делает? – не унималась с расспросами Маша.

– Просто стоит.

– И как она не тонет…

– Что ей тонуть, это же видение…

– Этим видениям есть объяснения?

– Есть. Шизофрения.

– Нет, – сказала Маша, поправив назад грязной рукой волосы. – Я о другом. Может ли быть какой-то мистический смысл в твоих видениях. Я об этом спрашиваю…

– Я считаю, что смысл есть, – сказал Кир. – Врачи считают, что нет.

– Ну, а в твоих мыслях, этому какое есть объяснение?

– Нужна помощь, там неприятность, опасность…

– Смерть? – с трепетом спросила Маша.

– Нет, смерть она чёрная такая, противная, с косой…

– И это работает? – не отступала с расспросами Маша.

– Ребята, – влез в разговор Антон, – мы так и будем стоять и смотреть на то, что видит только один умалишённый, или пойдём дальше?

– Зачем ты меня оскорбил? – наконец-то перевёл свой взгляд с видения Кир.

– Ты же сам себя признаёшь шизофреником! – отмахнулся Антон.

– Но не умалишённым, – сказал Кир и пошёл дальше.

– Извини, – тихо сказал Антон. Его то ли напугал тон парня, то ли он просто действительно не хотел его оскорблять.

– Проехали, – сказал Кир.

Медленно они продвинулись ещё на несколько метров.

– А сейчас? – нарушила тишину Маша. – Сейчас эта девочка там стоит?

Кир ничего не ответил. Ему было совсем наплевать, стоит ли там эта девчонка, неизвестно откуда взявшаяся в его больной голове. С похмелья ему часто думалось о том, что такая жизнь совершенно никуда не годится. Жизнь, в которой всё меньше становится места для нормальности, которая, по его хмурому взгляду, даже в окружающих оттенках повседневности также теряла здравый смысл, и так потерянный в сводках ежедневных новостей: бессмысленные войны, разборки за место под солнцем, убийцы, насильники, хулиганские выходки и бытовое хамство. Среди припаркованных на газонах машин и бросающих мусор мимо урн людей Кир чувствовал себя нормальным. Прожигая свою жизнь, он старался никого не задеть тлением своей души. Старался плохо. И недавно случилось то, что опять вспомнилось ему дрожью по всему телу. Хоть тот пухляк и не был представителем добропорядочной стороны этого мира, но смерти он не заслуживал. А Якорь, остался ли он жив после ранения ножом? Никто не заслуживает такой смерти, смерть должна сама выбирать, чью голову ей скашивать в праведном гневе или в удовольствии от проделанной по справедливости работы. Да только