Смерть пахнет конфетками - Александр Михайлович Кротов

только не придерёшься, если женщина не нравится. А ведь когда-то нравилась. Чёртова человеческая избирательность.

– Привет, – улыбнулась Карина. – Хорошо выглядишь. Бросил курить?

– Нет, – сказал Руслан, который не хотел говорить бывшей жене комплиментов. – Почему ты приехала?

Нет, расстались они нормально. Когда Руслан лишился возможности ходить, Карина приняла мужа, несмотря на разлуку, случившуюся до этой трагедии, инициатором которой был мужчина. Инициатором следующего расставания с официальной отметкой в паспорте также был он. Помимо отступивших чувств, важной причиной этого шага было и то, что он не хотел быть ей обузой. Вовремя подоспело и предложение Гжельского. Но это решение о расставании для него не было простым. Но что чувствует Карина он не знал, она не отличалась особой эмоциональностью. И вот она решила его навестить.

– Я приехала повидаться с тобой, – ответила Карина на вопрос бывшего мужа о цели её визита. – Ты не хочешь разговаривать? Мы же не расстались врагами…

– Извини, я немного на нервяке. Работа…

Раньше он именно так характеризовал своё плохое настроение. Рутина, расследования, дежурства. Теперь это выглядело неуместно, и Карина почувствовала эту неловкость ситуации. Хоть и без насмешки, но она озвучила свои мысли:

– Проблемы с видеонаблюдением?

– Да не только…

– Чем ты здесь занимаешься?

– Да нормально всё, – растерялся Руслан. – Хожу к реабилитологу. Смотрю в мониторы, чтобы кто из отдыхающих в пансионате не ломал имущество. Никто и не ломает. Скучно.

– Отсюда и нервы?

– Это просто плохое настроение, – Руслан закурил и направился к беседке, чтобы спрятаться от солнца.

Екатерины в ней уже не было, зато была урна, куда можно было стряхивать пепел, не нарушая чистоты здешних мест.

– Плохое настроение для меня это нормально, – попытался оправдаться Руслан. – Но мне помогают. Душ «Шарко», электрофорез, все дела. Чувствую себя пенсионером в элитном доме престарелых…

– Может, вернуться домой?

– Ты знаешь, почему я принял это решение.

– А почему решение принял ты, а не я?

– Извини, я старался не только для себя…

– Что ты знаешь о том, что лучше для меня?

– Я не знаю, Карин, – вспылил Руслан, но тут же остыл. – Внутри меня что-то заставляет… не быть с тобой. Не тратить твою жизнь на меня.

– Скорее, не тратить твою жизнь на меня, – расставила акценты Карина.

Стахов не сразу понял, что она сказала. А потом как понял.

– Наши пути разошлись до моей… травмы, – сказал он.

– Ладно, – сказала Карина. – Я не могла не предложить тебе быть снова вместе. Ты не поймёшь. И ты отказался. Я поняла. Тогда я уеду.

– Надолго? – спросил Руслан. Он ещё хотел спросить «Куда?».

– Насовсем, – ответила Карина. – В столице открывают сеть наших аптек. Пока только три, но руководить ими буду я, если соглашусь. Теперь понимаю, что меня ничего не держит.

– Квартира? – тупо спросил Руслан.

– Она моя. Я её продам. У тебя тут мать, тебе будет к кому обратиться. Или ты передумал? Ты думал, что я всегда буду рядом? И я была готова быть рядом. Но ты был не готов.

– И я об этом сожалею, но ничего не могу с собой поделать. Не хочу быть чемоданом без ручки…

– Чемодан ты без мозгов, – беззлобно выругалась Карина.

– Не спорю, – без улыбки сказал Руслан. – А чем ты ещё занималась, кроме работы?

Ему хотелось сменить тему. Почему-то он остро воспринял её новости. Повышение это хорошо, а новая жизнь – ещё лучше. Но почему же так паршиво?

– Я часто смотрю фильмы, – подумав, сказала Карина. – Но, знаешь, я почти не помню ничего из того, что посмотрел за последнее время. Зато помню каждый фильм, который мы смотрели вместе.

– Наверно, – предположил мужчина, – сейчас мало хороших фильмов. Помнишь, какими страшными были первая часть «Паранормального явления» или тот фильм про ведьму из Блэр? Как приятно было пересматривать «Аватара» или «Железного человека». А теперь не хочется. И дело не в фильмах…

Карина прервала его мысль:

– Ты прав, дело не в фильмах. Дело в идиотах. Я пойду.

Карина так и не присела на скамейку. Она рассекла дым сигареты Руслана и вышла из беседки под лучи солнца. Обернувшись, она сказала:

– Извини. Я была груба с тобой. Не хочу этого негатива. Я поеду. Переезд это как второй пожар. Будь счастлив. Я научусь жить без тебя, как ты научился жить без меня.

– Будь счастлива. Прости меня. Я хреновый муж…

Она его не дослушала. Нет, она не расплакалась, но ей было мерзко. Она хотела попрощаться нормально. Но нормально ничего не бывает. Нормально это никак. Никак не получилось.

Руслан остался в беседке. Ему было хреново. Вроде бы всё идёт так, как он хотел, но откуда это чувство? Почему не бывает так просто даже там, где ты продумал свой эмоциональный путь до самого финала? Наверное, дело в том, что с подобными расставаниями приходит понимание того, что вместе с ними уходит время, которое ты посвятил человеку, с которым у тебя нет будущего. Это такая смерть. Настоящая, неприятная, болезненная. Время умерло, оставив на память самое яркое о себе. Но это яркое ранит, как плохое, так и хорошее. Больно это: видеть, как умирает прошлое.

– Хочешь конфетку? – спросил Гжельский.

Стахов не понял, откуда тот взялся.

– Не, – ответил застанутый врасплох мужчина, достав сигарету из мятой пачки.

– Конфета вкуснее, – сказал Олег Рубинович, присаживаясь на скамейку. – Поможет убрать эту горечь. А как пахнет! Пахнет вкусом к жизни!

Гжельский действительно держал в руках конфету. Обычную карамельку. Вряд ли она могла чем-то пахнуть.

– Сахар это белая смерть, – хмуро сказал Руслан.

– А никотин какая?

Стахов медленно закурил и произнёс:

– Лошадиная. Всё равно итог один. Как бы она не пахла. Какой бы не был у неё вкус…

– А вдруг последнее, что ты чувствуешь перед смертью и есть вечность? Последнее переживание, ощущение, запах, вкус. Мозг эту гамму чувств окольцовывает, и… ты остаёшься с ними навсегда. И они никогда не закончатся, не тускнеют…

– Ты что-то об этом знаешь?

– Не знаю, – сказал Гжельский и убрал конфету в карман. – По поводу сегодняшнего дела. Ты всё ещё боишься?

– Нет, – сказал Стахов, хотя страх заменила тревожность и это было совсем не то, что он хотел от терапии Гжельского. – Но мне нужна помощь. Убери из меня чувства по отношению к бывшей жене. Не хочу вспоминать о Карине.

– Насовсем? Или оставить радость от того, что она ушла?

– Радости нет.

– Я могу её сотворить.

– Да, было бы… круто.

– Может, ещё чего? – спросил Гжельский. – Курить бросить не хочешь?

– Не. Ну так когда ждать помощи?

– Ударь себя, – велел Гжельский.

Руслан ударил себя так, что его сигарета вылетела изо рта и попала точно в урну. А Гжельский продолжил:

– Ты не думаешь о Карине. Тебе она не нужна. Тебе она не интересна. Всё, что было – прошло. А что прошло, то не поднимают с пола, пусть валяется. Ты рад, что так получилось, как и рад тому, что сигарета упала в урну и не надо поднимать её с пола. Так