Портфолио мадам Смерти - Маргарита Малинина

— То есть, — сказал Паша, — в первых четырех случаях не выживет никто, а в последнем — один человек, да и то безжалостная мразь. Господи, пусть им окажусь я!

— Паш, не время для шуток, — посуровела я.

— А я и не шутил.

— Как бы кому ни было смешно, — Александров одарил грозным взглядом попеременно Светлану и Павла, — придется считаться с каждой версией.

— Отлично, — обрадовался чему-то Логинов. — Начнем с моей. Думаю, неплохо будет разобраться, кто где находился во время убийств. Я повторюсь: убийств. Ведь это моя версия, верно? Имею право. Итак, Агата Никитична. Все сидели в кружке, кроме нас с Катей. Так что мы с подозрений снимаемся. — Некоторые громко проворчали что-то нечленораздельное, но не стали открыто возражать, не найдя аргументов против. — Дальше, следуя моей версии, убийца тот, кто остался среди ныне живых персонажей, иначе выйдет белиберда. Мы ведь сошлись на том, что ас в таком деле среди нас один, верно? — Все вынужденно кивнули. — Значит, не считая нас с Катей, подозреваемые сидят сейчас за столом. Давайте посчитаем их, — предложил он так, точно мы находились в детском саду и учились считать — одна из подготовок к предстоящей в будущем году школе. — Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Что ж, не так много.

— Ты издеваешься? — скривился Альберт.

— Нет, просто я оптимист, — обезоруживающе улыбнулся блондин Логинов. — Второй пункт. Убийство Фелицианы. Время смерти точно не установлено, но примерно это период между половиной седьмого (временем, когда ее видели на пороге дома плюс время на то, чтобы дойти до гаража, если, конечно, она не была убита раньше, вскрытие-то мы не проводили) и восьмью двадцатью — временем, когда мы ее обнаружили. — Я невольно восхитилась другом. Надо же, он запомнил время, когда мы вытащили бедную Фелю из «Газели». Я так вообще ни о чем тогда не могла думать, только о том, почему же нам не удалось спасти ее. — Итак, кто где был? За себя скажу, что в половине седьмого я сидел на этом же стуле и наблюдал за тем, как четверо человек накрывают на стол к ужину. А они, в свою очередь, наблюдали за тем, как я сижу. После ужина мы все разглядывали фотографии. Когда вернулись вы, — глянул он на водителя, — неизвестно где шатавшись до этого, я вместе с тремя своими друзьями отправился на поиски Фелицианы. Меня крайне интересует, где в этот период находились остальные. Далее я и трое моих друзей вернулись в дом, где застали Альберта Семеныча и Светлану. Было где-то около восьми. Все оставшееся время Морозов был на виду. По этому убийству у меня все. Любимова, Самойлов и Образцова меня не интересуют, так как все это время находились рядом со мной и просто не имели возможности совершить убийство. А вот остальных попрошу отчитаться.

— Это для вас они вне подозрений, — фыркнул Альберт. — А мы вот не знаем, вдруг вы все сговорились? Я вижу вас второй день!

— За себя я все сказал, — хладнокровно ответил Женя. — Теперь вас попрошу о том же.

— Хорошо, — сдался он. — Повторяю в сотый раз. Я не имею вашей любопытной привычки постоянно сверяться с часами и не могу сказать, во сколько точно я ушел из гаража. Сначала ушел механик, оставив мне ключи. Я доделал свою работу и ушел после него минут через пятнадцать-двадцать. — Слова Морозов проговаривал медленно и твердо, посматривая на Логинова очень недоброжелательно, почти что с ненавистью. — Я не помню, запирал ли ворота, Валерия вам уже говорила про мою болезнь. Потом я гулял. Еще раз говорю: гулял. Не помню, как долго, может, сорок минут, может, час. Я просто ходил по тропинкам туда-сюда. Затем нашел сторожку. Потом я был на виду у Светланы, так как мы оба сидели здесь, в этой комнате, пока не пришли вы. Это все.

— Отлично, приятно было вас послушать, — ухмыляясь, произнес Женя, затем поднялся, прошелся до тумбы, выдвинул ящик, взял оставлен-ный прежними жильцами лист бумаги и карандаш и положил перед Альбертом. — Рисуйте марш-рут вашей прогулки.

— Блин, я не знаю! Я не помню! — с мольбой кричал Морозов, но Евгений словно не слышал. Тогда водитель в исступлении уронил лицо прямо на бумагу. Что же должно было произойти, чтобы такой удавоподобно спокойный и бодрый тип, как Альберт Семенович, потерял душевное равновесие? Только встреча с Евгением Дмитриевичем Логиновым. Так-то, знай наших!

— Следующий, — скомандовал Женька, не называя имен, мол, мне все равно, однако не отрывая теперь глаз от Александрова.

— Вас интересует пока первый случай, Фелициана? — вежливо осведомился тот. — Или сразу про оба рассказывать?

— Рассказывайте как вам удобнее, — мило проворковал Катин возлюбленный, уподобившись находящемуся в хорошем настроении экзаменатору, разрешившему студенту отвечать на вопросы билета в любом порядке.

— Ну, вначале я был так же, как и вы, у всех на виду, помогая накрывать на стол. Когда вернулся Альберт Семеныч, я вызвался помогать Фалалею с поисками. Нас было трое, мы несколько раз выходили к гаражам, один раз даже слегка заплутали в лесу, но сумели выйти к заливу и сориентироваться на местности. Потом мы с Валерией стали уговаривать Фалалея вернуться, но он не согласился. Тогда мы с ней вернулись вдвоем, оставив его одного. Сейчас, поверьте, я об этом очень сожалею, ведь были бы мы вместе, мы не дали бы ему сделать это и не дали бы кому-то сделать это с ним. Вот, когда мы ушли, было, наверно, девять или начало десятого, да, Лер?

— Я не знаю, у меня нет часов, а мобильник я в комнате оставила, — смущенно ответила она, опустив глаза.

— Когда вы шли в направлении дома, что делал Фалалей? — обратился к ним двоим Женя.

— Он просто… стоял, — ответил Кеша. — Стоял и смотрел нам вслед. Я не боялся тогда, что он погибнет, думал, он быстро смекнет, что одному не слишком приятно вести поиски в потемках, догонит нас и предложит продолжить завтра, поэтому мы с Леркой специально шли медленно. Я бы согласился продолжить на следующий день прямо с утра, а столько часов без передышки ходить… Это же издевательство над собой. Но мы так и дошли до дома, а он не догнал нас.

— Значит, его умертвить могли в период с девяти до десяти вечера, когда мы его обнаружили. Если только… — Тут Женька в упор поглядел на негра и Леру. — Если только вы не сделали это раньше, вдвоем. Эх, зря мы тело не потрогали…

Те, опешив, разинули рты. Наконец Александров сказал:

— Я никого не убивал, ясно?

— Конечно, яснее ясного. Я тоже никого не убивал. Спроси здесь любого — никто никого не убивал. Однако мы имеем четыре трупа за два неполных дня, сечешь?

— Да, — хмуро кивнул тот, осознав правоту оппонента.

— Что ж, Валерия меня больше не волнует, остались вы, Светлана.

Света посмотрела на Женьку, потом поочередно на всех и выпалила на одном дыхании:

— Я готовила ужин, ела, смотрела фотографии, потом, когда все ушли, я была на глазах у Альберта Семеныча, и он может подтвердить, что я никуда не уходила. Затем, когда вы его забрали, в столовой появился индеец, и мы с ним болтали, так что я тоже не могла уйти. К тому же, вспомни этого Фалю, кем надо быть, чтобы без его разрешения его повесить? Довольно глупо меня подозревать в этом, как считаешь?

— Действительно, — согласился с этим Женька. — Однако с хрупкой женщиной, какой была Фелька, ты бы справилась. Сколько в тебе веса? Семьдесят?

— Грубиян! — подскочила Барская. — Накачал себе тут мускулы, а мозги забыл подкачать, да? — Женька лишь усмехнулся. — Во мне чуть больше шестидесяти, понял? — Я оглядела тело-сложение Светланы. Да нет, врет. Шестьдесят пять точно. — Я еще раз повторяю, для тупых специально. Меня видел сперва Альберт, затем индеец! Я была на виду, все время!

— Да, очень здорово, — влезла Катька, давно дожидавшаяся момента, когда же можно будет влезть. — Учитывая, что первый страдает частичными потерями памяти, а у второго теперь не спросишь. За то ты его и убила, да? Чтобы не сказал никому, что ты из дома спешно выбегала? Тебе удобнее всех, твое окошко в той же стороне, что и у убитого.

— Ха! — Света демонстративно всплеснула руками. — Ты уже на его стороне, да? — Кивок на Жеку. — А как же проклятие, Катя? Ты уже в него не веришь?

Любимова насупилась и ответила с горечью:

— Это и есть проклятие. Мы вынуждены жить рядом с убийцей.

С этим нельзя было поспорить, и все замолчали.

— Поговорим теперь про убийство Большой Ноги, — вновь заговорил Логинов.

— Орлиного Глаза, — подсказала я.

— Неважно. Плохой момент: его комната соседствует с пустой, где должны были жить металлисты. И все же должен спросить: кто-нибудь утром слышал что-либо необычное? — Никто не ответил. — Так я и думал. Я тоже ничего не слышал.

— Слушай, вчера был очень тяжелый день, — сказал Кеша. — Немудрено, что народ так отреагировал на стресс. Я тоже сразу отключился, стоило голову на подушку пристроить.