Генеральный штаб в предвоенные годы - Матвей Захаров

Допускалось два вида обороны: позиционная (упорная) и маневренная (подвижная). Наиболее продуманной и отработанной была теория организации позиционной обороны, которая должна была успешно противостоять массовым атакам танков и авиации, огню артиллерии наступающего и обеспечить нарастание сопротивления в случае прорыва противника. Армейский оборонительный район должен был состоять из четырех зон: передовой, тактической, оперативной и тыловой, каждая из них включала одну-две полосы. Общая глубина армейской полосы обороны достигала 100-150 километров.

Таковы общие черты содержания теории глубокой операции, или, иначе, теории глубоких форм вооруженной борьбы, разработанной советской военной мыслью к концу 30-х годов. Реальность ее обеспечивалась материально-технической базой, создаваемой быстро развивающейся индустрией Советского Союза.

Техническая реконструкция армии достигла больших успехов. Об этом свидетельствуют следующие показатели, приведенные в докладе Народного комиссара обороны на Внеочередной. 4-й сессии Верховного Совета СССР в 1939 году: количество танков с 1930 года возросло в 43 раза, самолетов - в 6,5, тяжелой, средней и легкой артиллерии - почти в 7, мелкокалиберной, противотанковой и танковой артиллерии - в 70, пулеметов ручных и танковых в 5,5 раза. Если в 1930 году на одного бойца приходилось 3,0 механической лошадиной силы, то в 1939 году - 13, несмотря на то что за это время общая численность армии возросла больше чем в 3,5 раза.

Одновременно было пересмотрено строительство вооруженных сил. От смешанной системы они переходили на единую кадровую основу. К 1936 году численность кадровой армии составляла 1100 тыс. человек, а к 31 августа 1939 года она выросла более чем до 2 млн. человек. Большую часть призывников составляли рабочие и колхозники, получившие общее образование и знакомые с техникой народного хозяйства.

Таким образом, советская военная теория, отражая практику строительства вооруженных сил, была теорией массовой армии, оснащенной новейшими техническими средствами борьбы.

Теория глубоких форм вооруженной борьбы заняла видное место в научной подготовке командных кадров. Оперативный факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе, а затем и Академия Генерального штаба. Управление боевой подготовки систематизировали и проверяли основные положения этой теории на различных учениях и маневрах, уделяли внимание прикладному и расчетному ее оформлению (применительно к фронту и армии).

В печати встречаются высказывания о том, кто был, так сказать, зачинателем или первооткрывателем этой теории. Мне кажется, что поиски конкретных авторов этой теории бесплодны. Теория глубокой операции и глубокого боя, основанная на марксистско-ленинской методологии и богатейшем опыте гражданской и других войн, опиравшаяся на новую материально-техническую базу социалистического государства и военную доктрину, вытекающую из политики Коммунистической партии, была выдвинута самой жизнью. А в ее научном обосновании и проверке положений принимал участие большой коллектив ученых, практиков военного дела и руководящего состава Красной Армии, в том числе Штаба РККА и Генерального штаба.

Приоритет в разработке этой теории, бесспорно, принадлежит советской военной науке. До 1936 года в трудах и в официальных руководствах (исключая книгу Эймансбергера "Танковая война", в которой рекомендовались молниеносные формы танковых ударов) немецкой и других армий не было даже упоминания об операции и тактике глубокого боя. Правда, в 1935 году немецкий журнал "Милитер Вохенблатт" в статье "Современный Чингисхан" указывал на новизну идей, изложенных в книге Г. С. Иссерсона "Эволюция оперативного искусства", в которой излагались вопросы глубокой операции. Лишь после 1936 года в трудах, опубликованных немецкими генералами, можно встретить, как германская военная мысль довольно в извращенном виде воспринимала советские идеи новых форм вооруженной борьбы{80}. В этом отношении показательна книга инспектора бронетанковых войск немецко-фашистской армии генерала Гудериана "Внимание, танки!", вышедшая в 1938 году. Этот теоретик, не раз жестоко битый в годы Великой Отечественной войны, считал танки единственным средством, способным прорвать оборону и развивать удар. Пехоту он относил к вспомогательным родам войск, которая могла "лишь закреплять успех". Гудериан отвергал тесное взаимодействие танков с пехотой, презрительно называл это "самоубийством". Столь же ничтожная роль отводилась артиллерии и другим наземным родам войск, которые должны были действовать исключительно в интересах танков. Признавалась лишь авиация как средство, способное прикрывать танки с воздуха и сокрушать резервы противника. Гудериан предлагал использовать танки в наступлении четырьмя эшелонами примерно в том же построении, которое советские военные специалисты предусматривали еще в 1933-1934 годах. Уверовав в эту далеко не совершенную и отвергнутую нами схему, Гудериан и весь немецкий генералитет ничего другого не придумали до конца второй мировой войны. В связи с этим высказывания генерала Манштейна о том, что в ходе минувшей войны советское командование заимствовало у немцев целесообразную организацию танков (создание танковых и механизированных корпусов) и переняло их способ глубокого прорыва, находятся в полном противоречии с исторической правдой{81}.

Наши оперативно-стратегические взгляды накануне минувшей войны были изложены на совещании Главного военного совета в декабре 1940 года, о чем будет сказано в четвертой главе.

Великая Отечественная война подтвердила правильность основных положений теории глубокой операции (в первую очередь в использовании эшелонов развития успеха), и особенно с 1942 года, когда наступление советских войск начиналось с прорыва обороны противника, В который в последующем вводились подвижные войска (танковые армии, танковые и механизированные корпуса) для развития оперативного успеха в стратегический.

* * *

В предвоенные годы в развитии военной теории неоценимую роль играли учения и маневры, систематически проводившиеся в военных округах по планам Генерального штаба, а также оперативные игры крупных штабов, военных академий и Генерального штаба. Они являлись наиболее эффективной формой проверки теоретических положений, обогащавших в свою очередь практику строительства, подготовку войск и начальствующего состава вооруженных сил. В те годы продолжалось техническое перевооружение Красной Армии, войска овладевали поступавшей во все возраставших масштабах новой боевой техникой.

Благодаря героическому труду советского народа Красная Армия из технически отсталой превращалась в современную армию, способную в новых условиях, с новым оружием и боевой техникой, надежно защищать первое в мире социалистическое государство.

ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР ставили перед вооруженными силами задачу воспитывать всех красноармейцев, краснофлотцев и командиров подлинными мастерами своего дела, в совершенстве владеющими оружием.

Усилиями НКО, Генерального штаба, военных округов и всех других руководящих и политических органов эти задачи были успешно решены. За выдающиеся достижения в освоении техники, в боевой и политической подготовке только в 1935-1936 годах Советское правительство наградило около 3 тыс. воинов орденами СССР.

Внедрение новой техники изменяло организационную структуру войск, тактику и оперативное искусство, а следовательно, и военную теорию, что особенно интересовало Штаб РККА, а затем и Генеральный штаб. Не случайно поэтому еще в 1929 году на учениях в Белорусском военном округе (БВО), где впервые участвовал опытный механизированный полк (а в следующем году механизированная бригада), присутствовали в качестве руководителей, вместе с Народным комиссаром обороны К. Е. Ворошиловым, начальник Штаба РККА Б. М. Шапошников и начальник Оперативного управления Штаба РККА В. К. Триандафиллов. Опыт использования этих частей на всеармейских и окружных учениях в БВО явился базой для дальнейшей разработки теории и практики применения механизированных войск.

Изменения, происшедшие в организационной структуре, техническом оснащении и боевой подготовке войск, были ярко продемонстрированы на маневрах в Киевском военном округе в 1935 году и в Белорусском военном округе в 1936 году. Они проводились по плану Генерального штаба и при активном участии его представителей.

В маневрах Киевского военного округа участвовали войска всех родов войск и свыше тысячи танков. На них отрабатывались следующие вопросы: прорыв укрепленной оборонительной полосы стрелковым корпусом, усиленным танковыми батальонами и артиллерией РГК; развитие прорыва кавалерийским корпусом; применение крупного авиадесанта; маневр механизированного корпуса и кавалерийской дивизии с целью окружения и уничтожения прорвавшейся группировки противника.