Генеральный штаб в предвоенные годы - Матвей Захаров

Однако в ходе широкого поиска, опытных учений маневров были найдены наиболее правильные взгляды и верные положения, которые послужили прочной основой для последующего развития советской военной науки. На расширенном Военном совете при НКО в декабре 1934 года было определено, что тактика глубокого боя является не видом, а новой формой, новым способом ведения различных видов боевых действий. В заключительной речи К. Е. Ворошилов, отказавшись от прежних взглядов, признал, что "глубоким боем называется всякий бой... [современный] бой не может быть иным, только глубоким... И вопрос не в том, как понимать глубокий бой, а вопрос в том, как вести этот глубокий бой во всех его разнообразиях, во всех его множественных проявлениях... В этом главная задача, и научиться этому труднее, чем вести схоластические споры..."{75}

На этом же заседании А. И. Егоров в докладе, подводившем итоги разработки теории глубокого боя, признавал ошибочным утверждение, что танки являются стержневой единицей в глубоком бою. Опыт подсказал, что решающую роль играет пехота, и, следовательно, для обеспечения ее боевых действий необходимо использовать все технические средства{76}. Докладчик указал на нецелесообразность громоздкого и не оправдывающего себя в бою трехстепенного построения танков. Создание двух групп танков (ДД и НПП) позволяло добиться более компактного боевого порядка и одновременного его движения в атаку по всему фронту для прорыва позиций противника{77}.

Основываясь на решениях Военного совета при НКО, учтя замечания военных округов и проведя практическую проверку ряда положений в войсках, Штаб РККА окончательно отработал Инструкцию по глубокому бою, которая была утверждена Наркомом обороны СССР 9 марта 1935 года.

Огромную определяющую, даже ведущую роль в проверке теоретических положений тактики глубокого боя на учениях и маневрах, в обосновании обобщающих выводов этой теории сыграли видные военачальники И. П. Белов, Н. Д. Каширин, П. Е. Дыбенко, И. Ф. Федько, И. П. Уборевич, И. Э. Якир, Д. А. Кучинский, К. А. Мерецков, Б. М. Шапошников и другие.

Завершающим шагом в разработке теории глубокого боя и операции можно считать выход в 1936 году нового Полевого устава (Временный ПУ-36), в котором нашли полное отражение все ее основные положения по всем видам боевых действий. В это же время был подготовлен первый проект оперативного наставления.

Глубоко проанализировав требования стратегии, перспективы перевооружения Красной Армии, опыт первой мировой войны по прорыву сильно подготовленной обороны, а также учтя маневренный характер и глубокие рейды конницы в гражданской войне, советская военная наука находилась на правильном пути, уделяя столь большое внимание разработке теории глубокой операции и тактики глубокого боя. Она вооружала армию целеустремленной перспективой.

Основой для разработки этой теории послужило прежде всего развитие новых мощных средств борьбы - артиллерии, танков, авиации и воздушно-десантных войск, способных не только подавлять и прорывать всю тактическую глубину обороны противника, воздействовать на его ближайшие резервы, но и развивать тактический успех в оперативный с помощью быстроходных мотомеханизированных и кавалерийских соединений во взаимодействии с авиацией, а также изолировать участки прорыва от подводимых противником оперативных резервов из глубины путем воздействия на них сверхдальнобойной артиллерией, авиацией и воздушно-десантными войсками.

В свете этого в конце 20-х - начале 30-х годов были пересмотрены наши взгляды на фронтовые и армейские операции и теоретически разработаны новые формы и способы их ведения.

Глубокая операция включала в себя несколько стадий: прорыв тактической обороны осуществлялся совместными усилиями пехоты, танков, артиллерии и авиации; развитие тактического успеха в оперативный достигалось вводом через образовавшуюся в обороне брешь массы танков, мотопехоты, механизированной конницы, действиями дальней авиации и высадкой воздушных десантов с целью разгрома резервов и ликвидации оперативной обороны противника; развитие оперативного успеха (оперативное проследование) проводилось до полного разгрома группировки противника, избранной в качестве объекта операции, и занятия выгодного исходного положения для новой операции. Первая стадия является основной, так как без прорыва тактической обороны глубокая операция могла не состояться, то есть срывалась. Осуществляя прорыв, взаимодействующие между собой пехота, артиллерия, танки (несколько эшелонов) и авиация одновременно поражают боевые порядки противника на всю его глубину, одним внезапным, глубоким и мощным ударом ломают его оборону, образуя в ней бреши, и стремятся выйти на оперативный простор. При этом все рода войск действуют в интересах пехоты.

Главное при прорыве - отказ от линейных форм борьбы, глубокое воздействие на противника, заключавшееся в одновременном уничтожении, подавлении, сковывании, окружении и полном разгроме главной группировки, а не выталкивание врага.

Для развития глубокой операции из первой стадии в последующие необходимо вывести подвижные войска (танки, мотопехоту, механизированную конницу), высадить воздушные десанты в оперативную глубину обороны противника. Только при этом условии можно взломать неподвижный фронт и придать вооруженной борьбе маневренный характер.

Для успешного наступления оперативное построение ударной группы должно всегда включать: эшелон прорыва - стрелковые войска (усиленные стрелковые корпуса); эшелон развития прорыва - подвижные войска (танки, мотопехота, механизированная конница), обладающие большой маневренностью и ударной силой; авиационную группу и группу воздушно-десантных войск. На главном направлении рекомендовалось использовать ударные армии (корпуса), хорошо оснащенные боевой техникой, транспортом и средствами связи.

Другими важнейшими условиями успеха глубокой операции считались: завоевание господства в воздухе, изоляция района сражения от подходящих резервов противника воспрещение подачи материальных средств его атакованным войскам.

Теория глубокой наступательной операции выдвигала такой способ ведения боевых действий, при котором ударные, сковывающие и другие группы, эшелоны прорыва и развития прорыва{78}, тактически не связанные между собой, объединяются по фронту и в глубину, на земле и в воздухе в один ударный механизм, обеспечивающий целеустремленное воздействие на всю оперативную группировку противника до полного ее разгрома. При этом возможными формами маневра в наступательных операциях могли быть: фронтальный удар, удар по сходящимся направлениям (двойной прорыв с использованием благоприятной конфигурации фронта), комбинированный удар (организация нескольких так называемых дробящих ударов различной мощности на широком фронте), обход (одного или обоих флангов), окружение.

Разработка глубокой наступательной операции не заслоняла собой развитие тактических я оперативных форм обороны, хотя этому уделялось несколько меньше внимания, поскольку даже в недалеком прошлом оборона не пользовалась популярностью у военачальников. И до первой мировой войны вряд ли хоть одна армия в мире считала оборону необходимым способом борьбы. Так, во французской армии накануне первой мировой войны "слово "оборона", - писал известный военный деятель Люка, - звучало... столь дурно, что мы не смели ее сделать предметом упражнений на планах, а тем более на местности. Военный теоретик французской армии Гран-мезон еще более определенно заявлял: "Пусть будет проклята та бездарность, которая будет рекомендовать оборонительный способ действий". В русской армии долгое время имело широкое хождение крылатое словечко о "подлой" обороне. Примерно таким было отношение к обороне и в немецкой армии.

Советские военные специалисты, отдавая предпочтение наступлению как основной и решающей форме борьбы, считали неизбежным и необходимым владеть всеми видами оборонительного боя и операции. Основными теоретиками, разрабатывавшими советскую теорию оперативной и тактической обороны, были Н. Я. Капустин, Д. М. Карбышев, А. Е. Гугор, А. И. Готовцев, В. Д. Грендаль, Ф. П. Судаков и другие{79}.

"В современных условиях обороняющийся должен быть готов встретить наступающего противника, атакующего с массой танков на всю глубину обороны", - писалось в Инструкции по глубокому бою. Оборона должна быть прежде всего противотанковой и глубокой, говорилось в полевых уставах 1936-193Э годов. В целом она расценивалась как способ действий, применяемый для выигрыша времени, экономии сил, удержания особо важных районов, для изменения невыгодного соотношения сил. Оборона не самоцель, а лишь средство для оперативного обеспечения и подготовки наступления.

Допускалось два вида обороны: позиционная (упорная) и маневренная (подвижная). Наиболее продуманной и отработанной была теория организации позиционной обороны, которая должна была успешно противостоять массовым атакам танков и авиации, огню артиллерии наступающего и обеспечить нарастание сопротивления в случае прорыва противника. Армейский оборонительный район должен был состоять из четырех зон: передовой, тактической, оперативной и тыловой, каждая из них включала одну-две полосы. Общая глубина армейской полосы обороны достигала 100-150 километров.