Сара Джаннини: девушка в голубом платье - Татьяна Покопцева

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– Потому что много мошенников. Вылавливают девушек, которые мечтают о славе и обманывают их.

– Но я не мечтаю о славе. Я хочу заниматься танцами и радовать людей.

– Мне было бы интересно посмотреть, как ты танцуешь, – сказал Стефано и, смутившись своей смелости, быстро стал складывать книги. А Сара вспомнила слова Димитрия. Он тоже хотел посмотреть.

– Поужинать можем все вместе, приходи к нам, – сказал Стефано.

– Спасибо за приглашение.

Маэстро вызвал ей такси. Пока она ехала домой, думала о том, как быстро могут изменяться люди. Маэстро совсем недавно был таким увлечённым, цитирующим Петрарку, а сегодня он уже почти старик, растерянный. Доехав до дома, Сара достала из почтового ящика кипу писем: счета, счета, счета. Зайдя в пустой и холодный дом, она села на диван в холле. Медленно переводила взгляд от одной картины к другой. Что мама находила прекрасного в этом помещении? Жила ли она тут долго? Или принимала здесь своих любовников? Саре не хотелось здесь жить. Она решила во что бы то ни стало продать этот дворец. Тогда хватит расплатиться с долгами за дом и купить себе что-то небольшое. Но где? В Риме? В Париже? Сейчас весь мир открыт для неё. Можно закрыть глаза, тыкнуть пальцем и окажется, что можно уехать в Японию или Африку. Сара живо себе представила, как живёт в африканской хижине, а рядом ходят слоны и жирафы. На часах было почти два часа дня. Она снова позвонила сеньору Ризолли. К её удивлению, он сразу же понял, кто звонит.

– Да, слушаю.

– Я Сара. Вы вчера меня подвозили.

– Да, помню, помню, умная девочка с виа Капуччини. Придёшь на кастинг?

– Нет, спасибо. Но нет.

– Почему? Ты же красавица!

Сара подошла к зеркалу в пол и улыбнулась:

– Красота в глазах смотрящего, сеньор Риззоли. Спасибо вам за добрые слова, но нет.

– Ладно, уговаривать не буду. Но имей в виду. Ещё будут кастинги в кино! Дам тебе знать, если не забуду. Пока! – и, не дожидаясь ответа, он повесил трубку.

«Красота в глазах смотрящего» повторяла про себя Сара и ходила по дому. Снова остановилась возле зеркала и улыбнулась отражению. Настроение у неё было прекрасное за долгое время. Она покопалась в сумке, достала маленькие наушники, включила музыку, и танец с первых нот мелодии, как вихрь, поглотил её.

5

Сара танцевала несколько часов подряд, босиком, по холодному полу, пока пальцы не замёрзли настолько, что стали болеть. Резко остановилась, распустила волосы, голова вся была мокрая. И как только музыка замолчала, заговорили воспоминания. Где сейчас Димитрий? Что делает? Думает ли он о ней? Сара включила чайник, села за стол. Пустой и необщительный дом и полное одиночество рождали всё новые и новые мысли. Сара уставилась в окно, стала прислушиваться к городу. «Возможно, маэстро прав, любовь не должна приносить всё время страдания. Петрарка ошибался. И Шекспир. Писатели вообще любят преувеличивать и создавать романтический ореол. Но в жизни всё иначе. В жизни не бывает любви. Её просто не существует. А нас вводят в заблуждение. Зачем? Чтобы мы, обнаружив обман, были несчастными всю жизнь? А может, любовь открывается только тем, кто её не ищет?» Сара вертела на пальце обручальное кольцо. Встала и налила себе горячий чай. Осмотрев столовую, она представила здесь маму. Что она тут делала? Долго ли жила? С кем? Сара поморщилась. Нет, такие мысли нужно гнать прочь. И дом этот навевает одну тоску. Когда Сара допила чай, она взяла телефон и набрала номер маэстро.

– Добрый вечер, Сара. Как твои дела?

– Хорошо, спасибо. Я хотела бы вас спросить контакт человека, кто помог снять квартиру вам.

– А, Маттео, да, неплохой паренёк. Пришлю тебе в сообщении. Скажи от меня. Ты продаёшь свой дом? Мы так и не были у тебя!

– Приезжайте, маэстро, сегодня. Если хотите. Только захватите с собой что-нибудь перекусить, пожалуйста. У меня ничего нет.

– Муфалали сегодня допоздна работает. Но я могу приехать, если ты не против.

– Приезжайте! Сейчас вышлю адрес! Жду вас!

– Тогда до встречи!

– До встречи!

Сара повесила трубку и побежала наверх, чтобы переодеться. Через полчаса приехал Стефано.

– Ух ты! Ну и дворец! – первое, что он сказал, шагнув за порог.

– Да, представляете! Я сама поверить не могла!

– И ты хочешь его продать?

– Проходите сюда, в столовую. Да, хочу. Налог на него огромный, я не работаю. Продам его, куплю квартиру и заплачу долг по налогу. Да и неуютно здесь совсем, мне часто приходят мысли о маме. Я думаю, что раз я начала жить самостоятельно, нужно это делать в своей квартире, а не в маминой.

– Разумно! Ты голодная? Я принёс пиццу с прошутто, ньокки с форелью, багет, бутылку вина. Ты пить не будешь, я выпью с удовольствием. – Он улыбнулся. Сара посмотрела на него впервые по-другому. Перед ней стоял красивый, высокий молодой мужчина почти тридцати лет с ясными и добрыми глазами.

– Да, голодная. И вино попробую.

– Я помогу тебе накрыть на стол.

Через несколько минут они уже ужинали, пицца была ещё теплая. Сара глотнул вина и через минуту почувствовала теплоту во всём теле и приятную расслабленность. Стефано весело шутил, рассказывал смешные истории из его школьной жизни.

– Жаль, что вы не пишете стихи больше, – сказала Сара.

– Слушай, я давно хотел просить тебя, давай на «ты»?

– Это будет сложно.

– Попробуй. Я уже не твой учитель. Мне хочется верить, что мы друзья. Да?

– Да. Хорошо, Стефано. Так почему ты не пишешь больше?

– Я пишу, Сара. Но не считаю это стихами.

– Почему?

– Потому что стихи – это не просто рифма, это целая система, как музыка. Нельзя написать мелодию, не зная нотную грамоту. Для того чтобы стать поэтом, нужно обязательно, иметь веру в поэзию, понимать законы, по которым стихи пишутся, иметь внутреннюю свободу оставить привычную жизнь и стать кочевником. Потому что для настоящей поэзии нужны постоянно новые впечатления, места, люди. Моя жизнь далека от жизни поэта, и я не готов пожертвовать своей привычкой пить кофе в баре ради того, чтобы сидеть где-то на холме в Шотландии и писать. Я думаю, что мечты не сбываются именно потому, что человек не может отказаться от комфорта обыкновенной и заурядной жизни.

– То есть, следуя твоей логике, я тоже не смогу стать танцовщицей и выступать, потому что не готова отказаться от привычной жизни?

– Да, возможно. Ты же не захотела поступать в Академию.

– Дело не в ней. Я просто не хочу учиться танцевать. Поэзии же тоже не учат. Это где-то внутри живёт. Просто ты записываешь рифму, а я пишу историю движениями. Как можно этому научить? – И она положила в рот огромный кусок пиццы.

– Когда я встретился с тобой в Риме, я…я снова стал писать. Знаешь, – он придвинулся ближе, – люди, которые нас окружают или нет, влияют на нашу способность поверить в себя. Я прочитал Муфалали свои стихи, ей не понравилось, и у меня опустились руки.

– Зачем ты вообще с ней стал жить? Вот не понимаю я!

– Потому что… хотел о тебе перестать думать, – Стефано посмотрел на Сару и виновато улыбнулся.

– Обо мне? – она была удивлена.

– Да, Сара, – Стефано посмотрел серьёзно на неё и тихо продолжил: – Мы так часто откладываем важные вещи на потом. А потом не случается. Сара, я думаю, что сегодня мне очень повезло. Я хочу сказать, что ты стала для меня близким человеком.

– И ты, Стефано. Мой первый и настоящий друг.

– Сара, – Стефано посмотрел ей прямо в глаза, она отвела взгляд. – Я люблю тебя.

– Стефано!

– Да, Сара. Ещё в школе влюбился в тебя, но не мог позволить себе признаться. А сегодня вечером мы с тобой одни, и я не мог не сказать тебе. Прости. – Он отвёл взгляд.

Сара ласково погладила его руку:

– Не нужно, Стефано. Не извиняйся. Ты мне