Если останемся живы... - Андрей Быстров

— И ты молчал? — рявкнул Фултон. — Да это раз плюнуть… Если наш, конечно.

Детектив протянул Фултону конверт.

— Там лежит бумага, — пояснил он, — на которой два вида отпечатков. Один принадлежит продавцу из магазина «Ямаха», а второй — тому типу.

Может, есть еще какие, но вряд ли. На уголках должны остаться мои.

Фултон повертел конверт в руках.

— Ладно, сейчас отправлю в лабораторию. А ты зайди часика через два, о'кей?

В полицейское управление Шарп, пообедав, вернулся на двадцать минут раньше назначенного срока. Фултон встретил его хитрым прищуром.

— Ну? — нетерпеливо выдохнул Терн.

— Вот тебе и «ну», — передразнил Фултон. — Непростую птичку вы зацепили, детектив. Давай сделку, а? Ты мне расскажешь, что он натворил, а я тебе преподнесу его на блюдечке… Ну-ну, шучу, — засмеялся он, глядя в вытянувшееся лицо Шарпа. — Хочешь прикарманить награду? Ну и молодец. Так вот, слушай. — Шарп инстинктивно наклонился к начальнику полиции. — Зовут его Марвин Ситон.

Двадцать семь лет, работал коммивояжером, но скорее всего это так, для прикрытия… Мы задерживали его дважды — в девяносто первом и девяносто четвертом. Первый раз — по подозрению в убийстве президента торгово-промышленной корпорации.

Отпустили — не за что было зацепиться. Второй раз его подозревали в причастности к убийству известного мафиози. И опять доказательств никаких.

Живет не по средствам, шикарная квартира на Сентрел-сквер. Винни Пуху ясно, что этот Ситон — наемный убийца. Но, — Фултон мирно развел руками, — где мокро, там скользко, а где скользко, там не ухватишь. Мы бы все вздохнули с облегчением, если бы вам удалось его прищучить…

— Дышите с облегчением, — великодушно разрешил Шарп. — Девяносто девять из ста за то, что он убит.

Фултон вытаращил глаза.

— Да ну? — свирепо заорал он. — Что ж ты мне голову морочишь?!

— Да я не уверен, — смиренно признался Шарп. — Под его мотоциклом рванула бомба, да так, что от него и ошметьев не осталось. Не доказано, что на мотоцикле ехал именно он, но, учитывая вашу информацию, это почти наверняка…

— Свои грохнули, — успокаиваясь, констатировал Фултон.

— И еще одно, сэр, — попросил Шарп.

— Что еще? Кресло начальника полиции?

— Пока только адрес Ситона.

— Хочешь покопаться в его квартире? А ордер на обыск?

Увидев смущенную гримасу детектива, Фултон махнул рукой:

— Валяй, копайся, мне-то что. Сентрал-сквер, восемь, квартира три. Только ничего ты там не найдешь. Думаешь, мы не копались? Осторожный, сволочь.

— Благодарю вас, сэр, — искренне произнес Шарп. — Когда у вас возникнет надобность в сведениях из Сент-Питерсберга, знайте, что…

— Да ладно уж, — буркнул Фултон. — Привет Уиндэму.

Фултон явно преуменьшил, когда сказал, что Ситон живет не по средствам. Здесь требовалось более сильное выражение. Тед Шарп попал в квартиру очень богатого человека. Выставочная итальянская мебель, аппаратура класса «Хайэнд», неприметная внешне, но безумно дорогая. В шкафу обнаружился шикарный набор костюмов, а в спальне висели даже картины — подлинники, насколько мог оценить Шарп.

Не торопясь, детектив начал тщательный обыск, стараясь не упустить ни одной мелочи. Под паркетом он нашел два тайника — к его разочарованию, оба пустые. Нигде не было ни оружия, ни документов. Чем ближе подходил Шарп к завершению обыска, тем больше удивлялся. Наконец, обшарив ящики старинного бюро, он сел в кресло, закурил и непонимающе потряс головой.

В этой квартире заключалось нечто странное, и эта странность была не в том, что разыскал Шарп, а в том, чего он не разыскал. Здесь не было денег — совсем, ни одного доллара, ни одного цента К тому же любой живой человек неизбежно обзаводится всевозможными аксессуарами, имеющими отношение к его личности. Записными книжками, например. Ясно, что киллер не стал бы записывать в них профессиональную информацию, даже шифром — но телефоны знакомых девушек он мог туда записать! И масса иных деталей и предметов окружает человека в его доме. Квитанции на квартирную плату, медицинский страховой полис, просто обрывки газет с памятными заметками, да мало ли что.

Тед Шарп в задумчивости встал с кресла, прошелся по скрипучему полированному паркету, роняя на пол шапочки пепла.

Скорее всего Марвин Ситон задумал бегство.

Невозможно предположить, что он не держал в квартире документов и денег из чистой осмотрительности. Сразу после убийства Каннингхэма Ситон намеревался исчезнуть. Шарп еще раз оглядел квартиру. Не упустил ли он чего-то важного? Как будто нет. Разве что фотографии полуголых девиц над радиоаппаратурой. Подцепляя бумагу ногтем, он одну за другой отодрал картинки от стекла. Третья по счету заинтересовала его особенно. На обороте Шарп увидел мелкий прыгающий почерк. Детектив поднял снимок, вгляделся.

«Любимому от проказницы Миллисент».

Дата под строчкой свидетельствовала, что фотография сделана почти два года назад.

Детектив засунул фотографию проказницы во внутренний карман, вышел из квартиры и запер дверь. Не помешает снова прокатиться в полицейское управление — возможно, там знают девушку.

— Еще бы, — ответил на его вопрос Фултон. — Это бедняга Миллисент Ферри, бывшая телезвезда нашей небольшой сети. Только теперь она выглядит совсем не так. Поверь мне, парень, я еще никогда не видел женщины, столь стремительно скатившейся вниз. А уж повидал-то, не сомневайся, немало.

— Расскажите, сэр, — попросил Шарп.

— Да что рассказывать, мусорный ящик. Три судимости — за наркотики, кражу и проституцию.

Она торгует собой в гнилом подвальчике «Поддатый медведь» на Серкл-стрит. Но если ты хочешь расспросить ее о делишках Ситона, дохлый номер.

Неужели ты думаешь, что он мог доверять этой героиновой развалине?

…По скользким истертым каменным ступенькам Шарп спустился в бар. Внутри подвальчик выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. За покрытыми клеенкой столиками кое-где сидели криминальные личности и помятые шлюхи, но Миллисент Ферри среди них не было. Шарп прошагал к стойке.

Бармен равнодушно смотрел мимо него.

— Я ищу мисс Ферри, — сказал Шарп.

Бармен успешно играл глухого. Детектив показал ему доллар, и бармен ткнул пальцем в потолок.

— Четвертый этаж, комната шестнадцать.

Пыльные лестничные окна четырехэтажного здания почти не пропускали света. Шарп с трудом разглядел номер на двери квартиры и постучал. Послышались шлепающие шаги, дверь широко распахнулась без вопросов и выяснений. Сначала Шарп не узнал стоящей перед ними в полудреме женщины в запахнутом халате, настолько разительным было отличие от изображенной на фотографии золотоволосой красавицы. Осунувшееся, обрюзгшее лицо, потрескавшиеся губы, ломкие волосы с седыми прядями.

Миллисент Ферри молча повернулась и пошла в глубь квартиры, оставив дверь открытой. После секундного колебания Шарп последовал за ней.

Вопреки ожиданию, в комнате было светло и даже довольно чисто. Мисс Ферри, даже не посмотрев на Шарпа, начала раздеваться. Он сунул ей под нос полицейский значок. Миллисент подняла на Шарпа тусклый взгляд.

— Убирайся, — сказала она безразличным невыразительным голосом. — Мне не о чем говорить с фараонами.

— Да? — засомневался Шарп, усаживаясь на стул возле допотопного телевизора. — А мне кажется, мы найдем общий язык. Хочешь заработать?

Впервые с момента встречи в ее блеклых глазах промелькнул огонек оживления.

— Вот как? А за что?

— За сведения о Марвине Ситоне.

Огонек погас.

— Не знаю никакого Марвина Ситона.

Вместо ответа детектив протянул ей фотографию. Миллисент скользнула по глянцевому картону невидящим взглядом и вдруг разрыдалась. Шарп терпеливо ждал.

— Такой я была, — выдавила она наконец сквозь слезы. — а Ситон… Подонок. Он приучил меня к наркотикам… Нет, коп, ты веришь, что я была такой? Не можешь поверить? У меня была своя программа на телевидении «Гостиная Миллисент Ферри». Ко мне приходили знаменитости… Приезжал Стивен Кинг… Это было не так давно. — Она опустила голову. — Не все ли равно…

— Марвин Ситон давал тебе наркотики?

— Давал? — она истерично расхохоталась. — Продавал! По той же цене, что и другим.

Миллисент подняла на Шарпа утомленный взгляд. В уголках ее все еще прекрасных глаз залегли морщины, фиолетовые круги виднелись под поднявшимися веками. Глаза — вот и все, что осталось от красивой женщины. Наверняка она была веселой, неожиданно подумалось Шарпу. Что она любила — вечеринки, друзей, фильмы, автомобили? И Марвина Ситона.

Шарп выждал, а потом со всей теплотой в голосе, на какую был способен, мягко проговорил:

— Помоги мне, я очень хочу достать Ситона.