Рукой подать - Лайла Ливингстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому в событиях последних суток он плохо узнавал себя. Тео сам не понимал, почему вдруг он взялся помогать «урагану» Олив и впустил её в свою зону комфорта. Размышлять на эту тему казалось ему занятием малопродуктивным, поэтому всё чаще он отбрасывал любые попытки в самоанализ. Однако сейчас почему-то задумался на эту тему.
— Тео, осторожно! — громкий возглас Олив выдернул его из этих мыслей.
Он замер, и, обернувшись, обнаружил каменного ангела с вытянутым перед собой копьём, направленным прямо ему в спину.
— Думаю, идти спиной вперёд, не самая лучшая идея, — Олив обошла Тео и потрогала каменный наконечник, — он не острый, но всё равно было бы неприятно.
Тео согласно кивнул и виновато улыбнулся.
— Кажется, я задумался.
— Надеюсь, ты не водишь машину, — шутливо отметила она и, сделав шаг вперёд, устремила взгляд на экран смартфона в его руке, — выход тут совсем недалеко. Нам туда!
Олив указала в направлении каменной лестницы, ведущей вдоль сводчатых арок центральной секции кладбища. Они миновали несколько строений, и вышли на аллею, ведущую к входным воротам.
— Всё хотела спросить, — прозвучал голос Олив совсем рядом.
Тео повернул голову вправо и обнаружил Олив, идущей с ним в ногу задумчиво разглядывая мраморные изваяния по краям дорожки.
— Спрашивай, — обронил Тео и всмотрелся в её лицо, пытаясь понять, почему она тушуется.
— Как давно ты живёшь в Риме? — Олив повернула голову на него и её зелёные глаза под прямыми лучами солнца поменяли цвет на золотистый, — Если не секрет, конечно.
Тео перевел взгляд себе под ноги и, переступая через стыки гранитных плит, задумался, в попытке сосчитать.
— Приблизительно лет восемнадцать, — наконец, выдал он после нехитрых вычислений, — если не больше. Но это если говорить про Италию, в самом Риме я с тех пор как поступил на стипендию в Сапиенца (*университет в Риме). Это примерно пятнадцать лет.
— Ого, то есть переезжал ты не в Рим? — боковым зрением Тео уловил, что Олив продолжает смотреть на него.
— Да-а, мои родители классические музыканты, — он заложил руки в карманы и уставился невидящим взглядом на входные ворота, — Их пригласили играть в филармонию, и вот мы с Грейс, моей старшей сестрой, пошли в школу во Флоренции. К счастью, в языковой среде итальянский усвоился довольно быстро, поэтому учиться я остался тут, а вот Грейс вернулась в Ирландию.
Украдкой он глянул на неё, теперь Олив показалась ему глубоко погружённой в какие-то мысли.
— А почему именно Рим? — после недолгой паузы, поинтересовалась она.
— Ох, я особо и не выбирал. Просто хотел быть подальше от родителей, — слова сложились как-то сами собой, — Они оба музыканты в четырёх поколениях, Грейс пианистка и продолжательница династии, а я, скажем так, не вписался в квартет, — невесело хмыкнул он.
Боковым зрением он уловил, что теперь Олив тоже смотрела перед собой, возможно, любуясь скульптурами на воротах впереди. Тео взглянул на неё и невольно засмотрелся. Прямые черты лица Олив заиграли совсем иначе в свете яркого солнца. Пшеничные волосы отдавали золотым сиянием, аккуратно обрамляя узкое лицо с точёными скулами и аккуратными губами. Олив нельзя было назвать конвенционально красивой, в ней почти не было никаких смазливых черт: взгляд был острым и отдавал какой-то хитринкой, возможно из-за угловатости в изломе бровей; прямой нос с вздёрнутым кончиком был покрыт едва заметными веснушками; подбородок был острым и даже волевым. В то же время комбинация всех этих черт вместе составляла очень характерный и притягательный образ, о чём его обладательница, похоже, не догадывалась. В языке её тела, её походке и речи чувствовалась какая-то осторожность, и даже опасливость. Уверенность и открытость, транслируемая Олив за всё время их знакомства, часто «спотыкалась» о неловкие движения, сжатые за спиной руки и явно напускное веселье. Тео научился чувствовать такие моменты в ходе постоянной работы с незнакомцами, и теперь гадал, в чём же была причина её надломленности и недоверия к миру.
Они, наконец, миновали ворота кладбища и двинулись обратно в сторону площади Верано, миновали поворот обратно на Тибуртину и пошли вдоль бесконечно тянущихся вдаль песочных строений, исписанных граффити. Время от времени им встречались кафе-забегаловки и крошечные магазинчики, в одном из которых Тео купил им по бутылке воды. Полуденное солнце оказалось безжалостным, поэтому во встретившейся им аптеке Олив решилась на покупку солнцезащитного крема с отметкой SPF100.
— Уверен, ты в курсе, но но я должен тебя предупредить, раз уж я твой гид на сегодня.
— Мой гид, — эхом отозвалась Олив, улыбнувшись каким-то своим мыслям.
— Тебя что-то смущает? — с вызовом спросил Тео, шутливо приподняв одну бровь.
— Нет-нет, что ты, прости, продолжай, — кажется, она прикусила щёку, чтобы подавить рвущееся наружу веселье.
— Так вот, ценный лайфхак, — начал он и важно поправил солнечные очки на носу, — В Риме полно фонтанчиков с питьевой водой, поэтому достаточно носить с собой пустую тару и время от времени пополнять её.
— Надо же, — Олив дёрнула бровью и выгнула нижнюю губу, — я этого не знала. И-и по этой логике ты купил нам две полные бутылки воды?
— Храни бутылку как зеницу ока, — высокопарно проговорил он в ответ.
— Как напоминание о твоей расточительности? — скептически протянула Олив, выгнув острую бровь.
— Как аттракцион невиданной щедрости от безработного гида, — Тео отбросил упавшую на лицо прядь и коротко улыбнулся.
— Хах, — Олив еле слышно хмыкнула себе под нос и принялась откручивать крышку бутылки.
Они остановились на светофоре через очередной перекрёсток. Тео машинально вновь выставил руку, преграждая Олив путь в сторону дороги.
— Можно вопрос, — уже серьёзнее спросила она, и сделала быстрый глоток из бутылки.
— Конечно, — он повернул голову и снова поймал на себе острый взгляд зелёных глаз.
