Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди - Федор Раззаков

В то время, как мужчины были озабочены футбольными страстями, их жены парились в очередях в «Детском мире». В те дни в этом магазине наблюдалось настоящее столпотворение: там продавали школьную форму. Однако досталась она не всем, поскольку швейное объединение «Старт» вместо заказанных 400 тысяч комплектов прислало только 250 тысяч. А поскольку форму продавали только в одном столичном магазине (как объяснит один чиновник, чтобы не распылять дефицитные размеры от 44-го до 48-го по всему городу (?!), можно себе представить, что творилось в залах магазина. Люди вынуждены были стоять в очередях по три-четыре (!) дня, вести специальные списки очередников. В не меньшем ужасе были и продавцы, на которых выпала дикая нагрузка, усугубляемая жарой, установившейся в те дни в Москве. Вообще такое понятие, как «очередь», утраченное ныне, в те годы было самым распространенным явлением.

В понедельник, 15 августа, композитору Микаэлу Таривердиеву исполнилось 46 лет. И надо же было такому случиться, что именно в тот день именинника сразил инфаркт. Произошло это в тот самый момент, когда он пришел в больницу навестить своего отца. Ему стало плохо еще там, все время болела левая рука и за грудиной. Он позвонил своей жене Мире, и та предложила поехать в Бакулевский институт, который Таривердиев всегда старался избегать стороной — там умерла его мама. Но в этот раз он согласился. До института домчались на такси. У Таривердиева там работал знакомый врач, но в тот момент он был в отпуске. Однако коллеги врача не менее хорошо относились к Таривердиеву и тут же сделали ему кардиограмму. И буквально на глазах позеленели. «Да у него же обширный инфаркт!» — воскликнули они. Обернулись — а композитора уже и след простыл. Одевшись, он направился к такси, чтобы вернуться домой. Врачи бросились вдогонку.

Поймали Таривердиева уже у самого выхода и стали уговаривать его остаться хотя бы на трое суток. Композитор ни в какую. Но все решил таксист, который, наслушавшись этих разговоров, наотрез отказался везти композитора домой и умчался прочь. В это время прибежали два медбрата с носилками, чтобы погрузить на них композитора-инфарктника. Но тот ложиться на носилки отказался. Тогда принесли стул, чтобы он хотя бы не стоял. Так он и добирался до лифта: на стуле, пешком, на стуле, опять пешком.

А теперь из Москвы перенесемся в Гагры. Один из местных жителей — Кеворк Сарьян (фамилия изменена) — задумал разом решить все свои финансовые проблемы, ограбив кассира СОУР-17. Будучи знакомым с работой этой организации, Сарьян давно приметил, как беспечно там обращаются с деньгами: в день зарплаты кассирша привозит деньги из банка одна либо в компании кого-нибудь из своих подружек. Искушение большими деньгами, лежащими буквально под ногами, было столь велико, что Сарьян решился на преступление. Правда, жар загребать он решил чужими руками. Познакомившись на пляже с двумя приезжими студентами — Сергеем Ляпкиным и Владимиром Левиным (фамилии изменены), — он именно им предложил осуществить ограбление. Когда те согласились, Сарьян пригласил их к себе на квартиру, дабы обсудить все детали предстоящего преступления. По его словам, опасаться налетчикам было нечего: кассирша — слабая женщина, которую можно свалить одним ударом. Пути отхода обеспечит он, Сарьян, раздобыв в день ограбления автомобиль. Он же поможет им скрыться. «Короче, минимум риска — максимум денег», — закончил свою речь инициатор преступления. Акцию наметили на ближайшую зарплату в СОУР-17 — 9 сентября.

15 августа из Крыма в Москву вернулся Леонид Брежнев. Возвращаться из благодатного края в экологически неблагополучную столицу генсеку жуть как не хотелось, но пришлось — работа заставила. Успокаивало одно: что возвращение обещало быть кратковременным. Брежневу надо было встретиться с прилетевшим в Советский Союз руководителем Югославии Иосипом Броз Тито и вручить ему орден Октябрьской Революции. И спустя четыре дня вновь отчалить на свою крымскую дачу.

Между тем в первой половине августа в столичных кинотеатрах состоялись следующие премьеры: 15-го — киноповесть о семье потомственного рабочего «День семейного торжества» Бориса Халзанова с участием Игоря Ледогорова, Нины Ургант, Геннадия Сайфулина, Валентины Малявиной и др.; спортивная драма про футбол «Такая она, игра» Никалая Малецкого и Владимира Попкова с участием Степана Олексеенко, Вячеслава Жолобова, Георгия Жженова и др. Из новинок зарубежного кино назову японский боевик «Опасная погоня» и политическую драму «Лихорадка на белой полосе» (с 1-го).

Кино по ТВ: «Саженцы» (1-го), «Гончарный круг» (2-го), «Человек в проходном дворе» (2–4, 6-го), «Шумный день» (4-го), «Приключения Толи Клюквина» (5-го), «Парад-алле», «Про Клаву Иванову» (6-го), «Сельская учительница», «Джентльмены, которым не везло» (премьера т/сп 7-го), «Освободительный фронт действует» (СФРЮ) (9—10-го), «Кошка на радиаторе» (премьера т/сп 10-го), «Рассказы о Кешке и его друзьях» (10—11-го), «Учитель», «Море студеное» (11-го), «Маленькие комедии большого дома» (12-го), «На руинах любви» (13-го), «Большая семья», «Семь стариков и одна девушка» (14-го), «Черная гора» (СССР-Индия), «Проверено — мин нет» (15-го) и др.

Из других передач выделю: «Кинопанорама», «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» (6-го), «Поет ВИА «Иверия» (10-го), «Артлото» (12-го), «Клуб путешественников» (14-го, телезрители побывали в Комсомольске-на-Амуре, в Польше и на Ямайке).

Эстрадные представления: 3-го — в ГЦКЗ «Россия» выступала исполнительница романсов Галина Карева; 1—15-го — во Дворце спорта в Лужниках проходили выступления Московского балета на льду; 13-го — в ЦДСА выступал ВИА «Балтийские чайки»; 13—14-го на ВДНХ — Ирина Бржевская.

Подходят к концу съемки фильма «Трактир на Пятницкой» — осталось отснять всего лишь несколько объектов. 16 августа в 1-м павильоне «Мосфильма» снимали эпизоды из начала ленты: Аленка в гостях у Пашки Америки. Это там наивная девушка интересуется у парня, кем он работает, даже не предполагая, что он вор-карманник.

На съемках фильма «Сталкер», который Андрей Тарковский снимает под Таллином, с 8 августа был объявлен перерыв. Вызван он был тем, что Тарковский _ потребовал разобраться с тем, почему три четверти отснятого им материала оказались испорчены в лаборатории студии. После этого часть группы уехала в Москву, а часть осталась в Таллине и пустилась в жесточайший запой. Короче, настроение у киношников было самое преотвратное. Даже самые ярые приверженцы Тарковского в те дни стали сомневаться в его таланте, говорили, что его звезда закатилась.

Наверное, больше всех эту ситуацию переживал исполнитель главной роли Александр Кайдановский. У него эта роль была не первой, но сам он считал ее чуть ли не самой важной — ведь он снимался у самого Тарковского! И вдруг такой облом. Было от чего опустить руки. О его тогдашнем состоянии говорит хотя бы такой факт: однажды он ни с того ни с сего ударил кулаком по лицу своего друга Евгения Цымбала. А когда тот захотел дать ему сдачи, Кайдановский внезапно упал ему головой на грудь и стал… рыдать. При этом причитал: «Прости меня… понимаешь… если картину закроют, такого больше не будет никогда… никогда не будет такой роли… а я не могу сниматься у режиссеров глупее меня… И Андрея жалко».

Именно с Цымбалом они вдвоем угодили в милицию. Причем совершенно ни за что: сидели себе на травке возле гостиницы «Виру», как вдруг возле них остановился милицейский микроавтобус, из которого выскочили аж восемь милиционеров. Не говоря ни слова, они заломили приятелям руки, защелкнули на них наручники и бросили в микроавтобус. Как выяснилось чуть позже, поводом к задержанию послужило то, что приятели сели отдохнуть аккурат напротив дома, в котором жили члены ЦК Компартии Эстонии. Местные гэбэшники, охранявшие дом, увидев двух подозрительных субъектов — а выглядели друзья-киношники не самым лучшим образом: у Кайдановского было- вытравлено белое пятно на голове, а Цым-бал своей короткой стрижкой напоминал уголовника, — тут же позвонили в милицию. Те примчались буквально через несколько минут.

В отделении друзей обыскали, и, когда стало известно, что они имеют непосредственное отношение к кинематографу, милиционеры злорадно изрекли: «Ага! Артисты, мать вашу! Клоуны!!!» Кайдановский в ответ буквально взорвался: стал кричать, возмущаться тем, что их забрали незаконно да еще так хамски с ними обходятся. В ответ на это стражи порядка сгребли друзей в охапку и чуть ли не волоком потащили в «обезьянник». Первым туда втолкнули Цымбала. Внутри «обезьянника» находились какие-то люди — судя по наколкам, уголовники. Один из них сказал то же самое, что и милиционеры: «Ага! Артисты! Клоуны» — после чего съездил Цымбалу по физиономии. Тот ответил тем же. Завязалась драка. Кайдановский стал орать, чтобы его друга оставили в покое, но тут наступила и его очередь попасть в «обезьянник». Но милиционеры просчитались. Кайдановского обуяла такая ярость, что он буквально смял своим напором уголовников. Вдвоем с другом они так отдубасили урок, что минуты через три трое из них были уже на полу в отключке, а оставшиеся двое стали громко кричать, что хулиганы их зрения лишают. Милиционерам пришлось вмешаться. Вытащив из камеры друзей, они втолкнули их в другой «обезьянник». При этом один из стражей порядка с восхищением обронил: «А ничего деретесь!»