Под куполом - Стивен Кинг

— А Терстон говорил что-то Ренни о состоянии Джуниора?

— Да. Что проблема у него потенциально серьезная. Но, очевидно, не настолько серьезная, как все те звонки, которые старший делал в это время. Наверняка, кто-то ему сообщил о дне свиданий в пятницу. А Ренни и распсиховался.

Расти вспомнил коробочку на Черной Гряде, просто тоненький прямоугольник, площадью едва ли пятьдесят квадратных дюймов, и все-таки он не смог ее поднять. Даже сдвинуть с места не смог. И еще ему припомнились те хохочущие кожеголовые, которых он также там видел.

— Есть люди, которые неодобрительно относятся к свиданиям.

5

— Как ты чувствуешь себя, Джуниор?

— О'кей. Лучше, — голос у него звучал бесцветно. Одетый в госпитальные кальсоны, он сидел возле окна. Безжалостный свет бил ему в измученное лицо. Он выглядел обессиленной жизнью сорокалетним дядей.

— Расскажи мне, что случилось, прежде чем ты потерял сознание.

— Я шел в школу, но вместо этого пошел к дому Энджи. Я хотел ей сказать, чтобы помирилась с Фрэнком. Он запал в крутой депрессняк.

Расти подумал, может, ему спросить, знает ли Джуниор, что и Фрэнк, и Энджи мертвы, однако потом решил, что не следует — какой смысл? Вместо єтого он спросил:

— Ты шел в школу? А что насчет Купола?

— О, точно, — тот же самый бесцветный, безэмоциональный голос. — Я о нем совсем забыл.

— Сколько тебе лет, сынок?

— Двадцать… один?

— Как звали твою мать?

Джуниор на это задумался.

— Джейсон Джиамби[382], - наконец произнес он, а затем пронзительно рассмеялся.

Но апатическое, безэмоциональное выражение на его лице нисколечко не изменилось.

— Когда опустился Купол?

— В субботу.

— А сколько дней тому назад это было?

Джуниор насупился.

— Неделя? — наконец произнес он. — Две недели? Он уже как-то долго стоит, это точно. — Наконец он обратился к Расти. Глаза у него сияли благодаря валиуму, который ему вколол Терстон Маршалл. — Это тебя Бааарби подговорил задать все эти вопросы? Он их поубивал, ты это знаешь? — Он кивнул. — Мы нашли его марийские погоны. — И после паузы: — Армейские жетоны.

— Барби меня ни на что не подговаривал, — сказал Расти. — Он в тюрьме.

— А очень скоро он окажется еще и в аду, — произнес Джуниор с равнодушной отстраненностью. — Мы его осудим и казним. Так сказал мой отец. В Мэне нет смертной казни, но он говорит, сейчас у нас военное положение. В яичном салате многовато калорий.

— Это точно, — кивнул Расти. Он принес с собой стетоскоп, аппарат для измерения кровяного давления и офтальмоскоп. Теперь он обматывал манжету вокруг руки Джуниора. — Ты можешь назвать по порядку трех последних президентов, Джуниор?

— Конечно. Буш, Туш и Пунш, — он дико захохотал, но так же без изменения выражения на лице.

Давление у него было 147 на 120. Расти был готов к худшему.

— Ты помнишь, кто приходил к тебе передо мною?

— Эй. Тот старикан, которого мы с Фрэнки нашли на озере как раз прежде чем найти ребятишек. Я надеюсь, эти дети сейчас в порядке. Они были такие симпотные.

— Ты помнишь их имена?

— Эйден и Алиса Эпплтон. Мы ходили в клуб, и та рыжая девка подрочила мне под столом. Думала, если будет так ублажать меня, то не надоест. — Пауза. — Проехали.

— Ага, — кивал Расти, настраивая офтальмоскоп.

Правый глаз Джуниора был в норме. Оптический диск левого глаза был набухшим, в том состоянии, которое носит название папиледема. Обычный синдром прогрессирующих опухолей в мозге и отеков, которые их сопровождают.

— Считаешь меня простаком-деревенщиной?

— Нисколько. — Расти отложил офтальмоскоп и поднял перед лицом Джуниора указательный палец. — Я хочу, чтобы ты дотронулся своим пальцем до моего. А потом дотронулся до своего носа.

Джуниор это выполнил. Расти начал медленно водить пальцем вперед и назад.

— Продолжай.

У Джуниора получилось движущимся пальцем коснуться своего носа только один раз. Потом он попал в палец, но себе дотронулся до щеки. На третий раз он и в палец не попал и дотронулся до своей брови.

— Оба-на. Хочешь еще? Я могу это делать целый день, знаешь ли.

Расти отодвинул свой стул и встал.

— Я пришлю к тебе Джинни Томлинсон с назначениями.

— А после того, как я их получу, могу я уже пойти момой? Домой, то есть.

— Останешься ночевать у нас, Джуниор. Надо за тобой понаблюдать.

— Но я же в порядке, разве нет? У меня вновь болела голова перед этим… то есть ужасно болела… но все уже прошло. Я же в порядке, правда?

— Сейчас я тебе ничего еще не могу сказать, — ответил Расти. — Мне надо поговорить с Терстоном Маршаллом и просмотреть кое-какие книги.

— Чувак, тот мужик никакой не доктор. Он преподаватель английского.

— Может, и так, но тебе он все сделал надлежащим образом. Лучше, чем вы ему с Фрэнком, насколько мне известно.

— Да мы просто немного поиграли, — махнул небрежно рукой Джуниор. — Кроме того, для тех детей мы все сделали хорошо, разве нет?

— Тут я тебе не могу возразить. А теперь, Джуниор, просто расслабься, отдыхай. Почему бы тебе не посмотреть немного телевизор?

Джуниор подумал-подумал и спросил:

— А что на ужин?

6

При данных обстоятельствах единственное, что Расти мог придумать для уменьшения отека в том, во что превратился мозг Джуниора, были инъекции манитола. Он извлек из дверей карточку и увидел прицепленную к ней написанную незнакомым петлястым почерком записку:

Дорогой д-р Эверетт. Что относительно манитола для этого пациента? Я не могу прописывать, не имею понятия о правильном количестве.

Расти дописал внизу нужную дозу. Джинни права: Терстон Маршалл ценное приобретение.

7

Двери в палату Большого Джима были приоткрыты, но комната стояла пустой. Его голос доносился из любимой дремальни покойного доктора Гаскелла, и Расти направился в комнату отдыха. Он и не подумал взглянуть на карточку Большого Джима, небрежность, о которой он вскоре пожалеет.

Большой Джим, полностью одетый, сидел возле окна, держа возле уха телефонную трубку, вопреки тому, что плакат на стене изображал большой ярко-красный мобильный телефон, перечеркнутый большим и также красным X, чтобы поняли даже малограмотные. Расти подумал, что получит большое удовольствие, приказав Большому Джиму прекратить телефонный разговор. Конечно, это политически некорректный способ начинать процесс, который должен стать одновременно медосмотром и дискуссией, но именно это он и собирался сделать. Он уже сделал шаг вперед, но тут же остановился. Похолодел.