Дочь Волдеморта - Ночная Всадница

Джинни погибла, но Шарлин Эйвери не забыла своего обещания. И три года назад крошечный рыжий комок, имя которого Етта могла выговаривать только на парселтанге, поселился в поместье.

С тех пор Мельпомена выросла до поистине чудовищных для кошки размеров, потолстела, а ее длинной шерсти, пожалуй, могла бы позавидовать любая лисица.

К сожалению, она не отличалась особым умом, но зато была подвижной, не взирая на свои размеры, игривой и веселой. Одно из любимых занятий Мельпомены — охота на домовых эльфов поместья Оза и Формоза, доставшихся чете Малфоев из потомства домовиков Даркпаверхауса. Эльфы кошку недолюбливают, потому что она ловка, и ее охота нередко оканчивается для добычи внушительными царапинами.

На Етту рыжая озорница своих когтей не распускает, но зато живо набросилась сейчас на ее развязавшийся пояс.

— Мельпа укусила Рут, — поделилась информацией Етта, пока Гермиона завязывала отобранную у кошки добычу большим пышным бантом. — Рут рассердилась и хотела ее поймать, и они бегали по комнате: так весело! Мельпа думала, что с ней играют. Тогда Рут запустила в нее моим поющим альбомом. Но не попала. И он раскрылся, мама! И начал петь о кривоглазой ведьме, неуклюжей карге. Знаешь эту песню?

— Да, у вас тут весело! — рассмеялась леди Малфой.

— Рут очень рассердилась и прихлопнула альбом диванной подушкой!

— Не следует смеяться над бедняжкой Рут, — попеняла Гермиона, не прекращая улыбаться. — Альбом мог бы спеть что‑то другое.

— Ему показалось, что эта песня тогда подходила, — развела маленькими ручками Етта.

— Безусловно.

Гермиона провела с дочерью еще полчаса до возвращения мадам Рэйджисон, а потом вынуждена была уделить время приготовлениям к ужину. Спустившись в гостиную, она дважды хлопнула в ладоши и громко позвала:

— О–оз! Формоз!

С громкими хлопками посреди комнаты возникли два эльфа–домовика. Один был полненьким, большеглазым, со светлой приятно–розовой кожей, пухлыми щечками и темно–фиолетовыми глазами; второй — длинным, востроносеньким и худым, с острыми ушками, темно–болотной кожей и блеклыми узкими глазками. Оба эльфа были наряжены в аккуратные наволочки, зашитые наподобие костюмчиков, и оба воззрились на свою хозяйку со вниманием и почтением.

— Мистер Малфой дома? — в первую очередь осведомилась она.

— Нет, мадам! — звонко ответил приземистый полный эльф. — Хозяин ушел, отдав распоряжения к ужину. Он отправился к мистеру Макнейру, с вашего позволения, мадам! — продолжал домовик, которого звали Озом. — Хозяин вернется к пяти часам, мадам!

— Что мистер Малфой велел насчет ужина? — спросила Гермиона.

Длинный и худой домовик по имени Формоз, заведовавший кухней, принялся перечислять меню грядущего вечера.

— Хорошо, — наконец подытожила Гермиона, откорректировав некоторые поручения, — в таком случае я пойду приводить себя в порядок, а вы продолжайте подготовку. Оз, мне нужно будет мое лайковое платье, оранжевое, с розой.

— Да, мадам.

— Ну, ступайте.

И оба домовика с громкими хлопками исчезли, а Гермиона поспешила наверх.

* * *

— Етта хочет позвать в гости Уоррингтонов, — сообщила Гермиона, причесываясь у зеркала в спальне.

— О Моргана! — возмутился ее супруг, застегивавший у кровати манжеты парадной мантии. — О чем ты хочешь, чтобы я разговаривал с этим юнцом?!

— Но Етта хочет видеть близняшек.

— Они были на ее дне рождения неделю назад!

— Люциус, я всё понимаю. И мне тоже не доставляет большого удовольствия общение с Дафной. Но Етта так любит девочек… Давай пригласим еще Асторию и Гринграссов, — пошла на хитрость она, — тебе всё равно нужно обсудить с ними подбор учителей для Скорпиуса.

— И когда ты всё это запланировала? — задумчиво спросил ее муж.

— Не знаю… Воскресенье?

— Ты же не будешь приглашать Асторию и Гринграссов на вечер! — хмыкнул Люциус. — А сама на следующий день сбежишь в гимназию! Собирай уж всех во вторник, а я как раз закончу с подбором учителей. К чему обсуждать это — я не понимаю! — добавил он затем.

— Семейный совет, — рассеяно протянула Гермиона, застегивая на шее нитку жемчужных бус.

— Играем в свободу выбора, — ехидно обронил Люциус в ответ и направился к двери. — Хорошо, что пока это меня забавляет…

Гермиона окинула взыскательным взглядом свое отражение и, не найдя изъянов, быстро присела за стол, доставая чернильницу, перо и свитки чистого пергамента. Стараясь писать так, чтобы не была заметна поспешность, она сочинила два коротких письма с приглашениями и торопливо просушила чернила волшебной палочкой.

— Оз! — позвала ведьма вслух, поднимаясь на ноги. В комнате с хлопком появился домовик. — Отправь эти письма Уоррингтонам и Гринграссам, — велела она.

— Да, мадам. Хозяин просил вас поспешить, гости уже пожаловали.

— Они вдвоем? — с какой‑то усталостью уточнила Гермиона.

— Нет, мадам: мистер Яксли, миссис Яксли и мисс Барк, мадам.

Молодая женщина немного просветлела.

— Иди, — велела она. — Ах, да! И насчет этих сказок Генриетте, — эльф съежился и пристыжено опустил уши, — всё в порядке, Оз, — одобряющее сказала Гермиона. — Просто постарайтесь не попадаться больше на глаза Рут. Ну, давай. И не забудь отослать сов.

В гостиной, куда Гермиона не замедлила спуститься, уже ожидали гости. Министр беседовал с Люциусом у пылающего камина, в котором догорало искрящееся зеленое пламя. Миссис Яксли скромно сидела на небольшом диванчике, безмолвно глядя прямо перед собой с выражением добропорядочной кротости на старом, но ухоженном лице. Ее внучка Мэлани Барк, красивая девушка девятнадцати лет, выпускница Даркпаверхауса, стоя на коленях посреди комнаты гладила рыжую кошку Мельпомену, которая вольготно раскинулась на мягком ворсистом ковре.

Гермиона была рада видеть Мэлани, которую в свой первый преподавательский год небезуспешно обучала мастерству легилименции, и не только потому, что девушка была ей симпатична — ее присутствие еще и разбавляло тяжелое общение с миссис Яксли, которое предстояло Гермионе как хозяйке.

Леди Малфой было искренне жаль эту пожилую даму, сломленную тяжкой судьбой, но она совсем не знала, как вести себя с ней и что ей говорить — и потому неизменно испытывала в обществе супруги Министра магии неловкость.

Эбенизер Яксли, занявший после Темной Революции пост формального главы Магической Великобритании, был сыном Лауры Лестрейндж, старшей сестры отца братьев Лестрейнджей Эмилиана, и Лисандра Яксли, брата–близнеца Лисандры, ставшей в свое время матерью «осквернительницы» двух древних чистокровных семей Седреллы, имевшей наглость выйти замуж за Септимуса Уизли.