Сложенный веер - Сильва Плэт

Синт моментально теряет интерес к происходящему, засовывает руки в карманы орада, вяло интересуется:

— Вот оно что. А у меня нельзя было взять? Неслись сломя голову. Я ключ чуть не погнул второпях.

— Я не подумал, — только сейчас Прайд соображает, что да, помимо этого набора, они же везли запас снадобий и расчесок для Синта (лорд-канцлер сказал «для Синта и Элли», но всем было все понятно). — Забыл, что ты чешешься. Думал, что тебе теперь ближе нательная живопись.

Не замедляя шага, Синт скашивает глаза на чудовищную татуировку, украшающую его правое плечо.

— А что? Мне даже нравится.

— Тебе или Хорту? — Прайд не в силах сдержаться.

— Нам обоим. И не лезь не в свое дело, понял?

Больше всего в этот момент Прайду хочется швырнуть набор для альцедо под ноги и объявить, что вычесывание шестилетних мальчишек тоже не его дело и пусть они разбираются сами как хотят. Но вместо этого он проглатывает оскорбление и засовывает продолговатый ящичек плотнее под мышку. Неро плохо, и все остальное сейчас значения не имеет. Следующая реплика Синта, однако, полностью выбивает его из колеи.

— Расчесывать, разумеется, должен Холли. Ты постоишь рядом, покажешь ему, что и как. Сам не прикасайся. У вас и так слишком близкие отношения.

— У кого у нас? — до двери в тренировочный зал осталось всего несколько шагов, но точки над i нужно расставить немедленно.

— У вас с Неро. Думаешь, я не вижу? Если ты еще его вычешешь, нам не удастся… как бы точнее выразиться? Развернуть его в сторону Холли. Он просто не будет воспринимать его как потенциального партнера. На твоем-то фоне, — мрачно усмехается Синт.

Вместо того чтобы взяться за ручку двери, Прайд упирается головой в притолоку.

— Синт, так нельзя, — тихо говорит он. — Неро сам должен выбрать. Иначе это будет… как изнасилование. Как ты и Элли.

— Меня никто не насиловал.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Нет.

Синт стоит совсем близко, и Прайди чувствует, что от него пахнет духами. Чужой, возбуждающий запах.

— Ты можешь презирать меня, Прайд. Можешь ненавидеть. Но это случилось по доброй воле. Он предложил мне полетать и…

— Мы говорим не о тебе, а о Неро. И, находясь на Хортулане, как ты можешь быть уверен, что делаешь что-то по доброй воле? Не будь наивным, Синт.

— Я просто знаю, что сам этого захотел.

Нет, с ним бесполезно спорить. Но не будет же он силой отбирать у меня щетки? Пусть только попробует, и я раскрою ему череп! По-моему, он это знает. Прайд нажал на ручку двери. В зале почти ничего не изменилось, только Неро лежал теперь на животе на расстеленном на полу ораде, а Холли сидел у стены, поджав под себя коленки и устремив взгляд на черные всклокоченные крылья, из которых струйками сочилась кровь вперемешку с…

— Святая Лулулла! — прошептал Прайд. — Синт, что это?

— Гной. Воспаление перьевых гнезд. От здешнего пепла. Он забивается в поры, в малейшие трещинки на ости, а когда начинается линька и перья расшатываются в своих гнездах, то и туда. Начинается воспаление. У меня так было. Первые два альцедо на Хортулане. Обычную линьку после этого я мог бы переносить без анестезии. Потом Хорт придумал лекарство. Точнее, велел, и его ученые придумали. Я все-таки схожу за своим набором.

Прайд оглядывается на Синта, как будто видит его первый раз в жизни. Такое альцедо! Два раза, и без кого-нибудь рядом, кто может нормально позаботиться о тебе и твоих крыльях. Наверное, правду говорят, что дары Эсиля вытесаны из умбренского мрамора. Весь его бессильный гнев обращается на съежившегося в комок Холли.

— А ты? Ты что здесь делал? Ты куда смотрел? Я же велел тебе дать ему блутена и обезболить? А ты — что ты там делаешь в другом конце комнаты? Чего ты туда забился? Заразиться боишься? Ты хорошему ничему у нас научиться не можешь, куда тебе заразиться от него, бездарь!

— Я дал ему блутен, — Холли ответил еще в самом начале его гневной тирады, но Прайд не слышал. — Я дал ему блутен, — повторяет Холли громче. Голос у него четкий, но совершенно несчастный.

— Я дал ему блутен и обезболил. Для этого мне не нужно находиться рядом. Да он и не хочет, — Холли внезапно всхлипывает. — Он даже не дал мне дотронуться.

— Ты понимаешь, как ему сейчас больно?!! — Прайд орет, уже совершенно себя не контролируя.

— Ему не больно.

— Мне не больно, Прайди.

Прайд опускается на колени над маленьким телом, приподнимает прядь волос, закрывающую глаза.

— Правда?

— Да. У него это хорошо получается. Только…

Даже сквозь лихорадочный румянец видно, что на этот раз щеки Неро краснеют не от высокой температуры. Он неловко поворачивается на бок, хотя Прайди пытается его остановить, ухватывает обеими ладонями руку, держащую его волосы, прячет под ней глаза.

— Прайди… я не хочу, чтобы он меня трогал. Не знаю, почему. Очень противно.

— А он и не будет. Он больше не будет. Я же с тобой.

Прайди бормочет еще какую-то успокоительную чепуху, тем временем легонько проводя руками по крыльям. Неро действительно не чувствует боли. Даже когда Прайд, осмелев, запускает пальцы глубоко под перья, чтобы оценить серьезность проблемы, выражение лица мальчика не меняется. Ну, с паршивой овцы хоть шерсти клок… точнее, с колченогой каракат… а вот лезвие меча, упершееся в основание шеи, нам сейчас очень не вовремя.

— Синт, ты сдурел?

Простите, что не куртуазничаю с Вашим Лордством, но не до Вас сейчас, честное слово.

— Прайд, отойди от него. Его вычешет Холли.

— Он не хочет.

— Холли! — от резкого голоса Синта мальчишка подпрыгивает на месте. — Сделай так, чтобы он захотел.

Холли шмыгает носом. Вид у него оскорбленный донельзя.

— Зачем это? Он сам сказал, что не хочет.

— Это нужно, чтобы создать между вами связь. Я же объяснял тебе про пары карун и дойе.

— Ааа, хорошо, — послушно соглашается Холли, и на лбу его появляются маленькие морщинки от старания.

Для фехтовальщика такого уровня, как Прайд Дар-Акила, меч, щекочущий основание шеи, составляет проблему, только если обладатель его полностью сосредоточен. Синту не стоило отвлекаться на разговор с Холли, совершенно не стоило. Зато Холли, который в это же мгновение забыл про Неро, и, как зачарованный, следит за капельками крови, разлетевшимися от клинка Прайди, за неистовым танцем сходящихся и расходящихся мечей, за двумя парами глаз, сосредоточенных и в то же время мечущих молнии, предстоит узнать много новых слов из родного языка его матери.

Прайд тоже успевает удивиться: он не думал, что выросший в тепличных условиях дома Эсилей Синт знает такие ругательства. И он не рассчитывал, что плевавший с высокой башни на все его предложения потренироваться лорд-канцлеровский сынок так хорош в бою. «Он не должен был выстоять против меня больше пяти минут», — думает Прайди, и тут же ему вспоминается бледное лицо и темные локоны женщины, которая несколько раз открывала ему окно, пропуская в личные покои верховного дара Эсиля: «У мужа гости. Извольте подождать, лорд Дар-Акила».