Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

[95] «Предположим, — пишет Менгер, — например, что для земледельца В1, у которого есть очень много хлеба, но ни одной лошади, поступающая в его хозяйство лошадь представляет ценность, равную 80 мерам хлеба, для другого земледельца В2 эта лошадь будет равна по ценности 70 мерам хлеба, для В3 — 60, для В4 — 50, для В5 — 40... вторая же лошадь представит для каждого из этих земледельцев, если они вообще в ней ощущают потребность, ценность меньшую, чем ценность первой лошади, на 10 мер хлеба; ценность третьей будет на 10 мер ниже ценности второй и т. д., ценность каждой следующей лошади на 10 мер ниже предыдущей».

Если А приведет на рынок 3-х лошадей, то цена установится между 10 и 60; при этой цене В1 купит 2-х лошадей, В2 — одну лошадь. Если А приведет на рынок 6 лошадей, то В1 — приобретет 3 лошади, В2 — 2, одну лошадь: цена установилась бы между 60 и 50. Во всех этих случаях субъективная ценность лошади для покупателей В1, В2, В3, по собственному утверждению Менгера, есть наивысшая цена, которую эти покупатели согласны уплатить. Когда В1 покупает одну лошадь, то он согласен уплатить 80 мер хлеба; субъективная ценность одной лошади, следовательно, равна 80 мерам; когда В1 покупает две лошади, то он не уплатит за первую 80 мер хлеба, за вторую 70 мер, т. е. всего 150 мер. Очевидно, что все лошади будут продаваться по одной цене, причем эта цена будет равна не 80, а 70 мерам, ибо, в противном случае, В1 отказался бы от покупки второй лошади. Субъективная ценность каждой лошади в этом случае будет равна 70. Аналогичным образом можно доказать, что в случае покупки 3-х лошадей для В1 субъективная ценность каждой лошади равна 60 мерам хлеба. Итак, таблица Менгера дает новое подтверждение тому, что регулирующая роль предельной полезности является отражением законов, действующих в области товарного хозяйства.

Достаточно обратиться к рассмотрению схемы Менгера, чтобы убедиться в том, что общая сумма ценности должна исчисляться по методу Визера. В самом деле, субъективная оценка представляет собой максимальную цену. Все товары на рынке продаются по одной и той же цене. Наш субъект не будет платить за первую единицу покупаемого товара больше, чем за вторую, третью и т. д. Если максимальная цена за третью лошадь равна 60 маркам для первого покупателя, то за первую и вторую лошадь он согласится уплатить не более 60 марок и, следовательно, максимальная цена за 3-х лошадей будет равна 180 маркам, а не 80 + 70 + 60 = 210.

Весьма любопытно, что когда Визер в своей «Theorie der gesellschaftlichen Wirtschaft» отвечает на известное возражение Бём-Баверка против его учения о совокупной ценности, то он ссылается на рыночную практику. Как можно, спрашивает Визер, на основании теории Бём-Баверка «объяснить поведение работницы, которая при покупке все куски хлеба без исключения расценивает одинаково и которая делает то же самое, что всякий покупатель на вольном рынке всегда делал и всегда будет делать?»1017.

В теории Визера, таким образом, дуализм проявляется очень отчетливо. Когда речь идет о субъективной оценке последней единицы, он исходит из рассмотрения натурального хозяйства: данная вещь рассматривается исключительно, как средство удовлетворения потребностей. Субъективная оценка определяется по методу лишения; с утратой данной вещи связана возможность неудовлетворения наименее интенсивной потребности или неполучения предельной полезности. Когда же Визер переходит к выяснению общей или совокупной ценности, он становится на другой путь. Субъективные оценки [96] превращаются в максимальные цены и на помощь приходит закон безразличия (или равенства цен для однородных товаров)1018.

Если обратиться к учению о предельной полезности Бём-Баверка, то и там можно обнаружить этот дуализм понимания субъективных оценок, хотя и в менее отчетливой форме. По существу, Бём-Баверк очень близко стоит к теории Визера. Глава австрийской школы только менее последователен и не доводит своего рассуждения до логического конца. Мы полагаем, что австрийцы стоят перед такой дилеммой: или а) встать на точку зрения Визера по вопросу об общей ценности, или б) отвергнуть регулирующую роль предельной единицы и предельной полезности1019.

Рассмотрим вкратце аргументацию Бём-Баверка.

Встает вопрос о ценности каждого из благ, принадлежащих к данному запасу, или о ценности всех благ в отдельности. На этот вопрос Бём-Баверк дает такой ответ. Если нам известна субъективная ценность данного блага, то отсюда легко получить ценность всех благ в отдельности. Эти ценности равны. Возможность такого расширения первоначального вывода дает общеизвестный факт, «что два совершенно одинаковых материальных блага, поставленных в совершенно одинаковые условия, должны обладать совершенно одинаковой ценностью»1020.

Отсюда непосредственно следует важнейший вывод, краеугольный камень всего здания Бём-Баверка. «Ценность всякой вещи и всякого количества материальных благ определяется принадлежащей этой именно вещи или этому именно количеству вещей предельной пользой, т. е. наименьшей пользой, какую с хозяйственной точки зрения можно получить от этих материальных благ или им подобных, т. е. от одинакового количества материальных благ».

Весь этот логический процесс можно представить в виде следующего силлогизма:

1) Большая посылка — ценность каждой вещи, рассматриваемой изолированно от других частей запаса, определяется предельной полезностью данного запаса.

2) Малая посылка — все подобные материальные блага имеют равную ценность.

3) Вывод — ценность всех подобных материальных благ определяется предельной полезностью данного запаса.

Этот силлогизм, с первого взгляда, кажется неуязвимым. Но при более внимательном рассмотрении он вызывает ряд сомнений и вопросов. Дело в том, что когда мы определяем субъективную потребительную ценность отдельного объекта, то мы предполагаем совершенно определенные конкретные условия. Мы спрашиваем себя, какая полезность зависит непосредственно от данной вещи; от какой потребности мы вынуждены будем отказаться в случае утраты этой вещи. Но полезности вообще нет. Всякая полезность не есть какое-то застывшее свойство вещи. Полезность предполагает определенный уровень потребностей, а, следовательно, по точному смыслу первого закона Госсена, определенный способ потребления. Потребности человека изменяются с процессом потребления и отдельные единицы запаса имеют разную полезность, в зависимости от того, потребляются ли они в начале или в конце, когда достигается насыщение. Следовательно, положение, что потребительная [97] ценность данного объекта равна его предельной полезности, означает, что в случае утраты этой вещи мы установим совершенно определенный способ потребления, а именно будем потреблять другие единицы запаса так, чтобы данная вещь, могущая быть утраченной, оказалась предназначенной для удовлетворения последней потребности.

Когда мы переходим к определению потребительной ценности другого объекта из данного запаса, то этим самым мы предполагаем другие конкретные условия. В случае утраты этой другой вещи порядок потребления отдельных единиц запаса изменится. Теперь уже не прежняя вещь, а новая предназначается для удовлетворения последней потребности. Точно так же можно повторить ото рассуждение и по отношению к 3-м, 4-м и n единицам нашего запаса благ.

Теперь, спрашивается, можно ли сказать, что субъективная потребительная ценность каждого из благ, входящих в наш запас, будет определяться одной и той же предельной полезностью? Равны ли потребительные ценности всех этих благ или нет? Бём-Баверк утверждает, что потребительные ценности всех одинаковых благ, входящих в данный запас, равны. Только этим и обусловливается то огромное значение, которое приписывается австрийцами предельной полезности. Последняя есть орудие определения ценности каждого блага. Но это положение о равенстве в один и тот же момент всех потребительных ценностей всех благ, входящих в состав данного запаса предназначенных полезностей, предполагает наличие для данного момента совершенно различных конкретных условий потребления. Для того, чтобы все блага данного запаса предназначались для удовлетворения последней потребности, эти блага должны одновременно потребляться в самом различном порядке. Но это возможно лишь в том случае, если мы абстрагируемся от конкретных условий потребления. Но этим самым мы абстрагируемся от субъективной характеристики полезности, которая предполагает совершенно определенные конкретные условия.

Противоречие в определении «предельная полезность» может быть доказано еще следующим способом. Предельная полезность отдельного блага определяется в зависимости от размеров запаса этого блага. Следовательно, определяя мою зависимость от данного блага, я предполагаю, что все остальные блага остаются неизменными и не могут быть утраченными; рассматривая мою зависимость от данного и только от данного блага, я абстрагируюсь от моей зависимости от других благ. Я предполагаю равенство всех прочих условий и возможность утраты данной вещи. Но когда вопрос ставится об определении потребительной ценности, по рецепту австрийцев, не данной только вещи, а каждой из единиц, входящих в состав запаса, то вопрос значительно меняется. Ибо тогда нельзя уже говорить о равенстве всех прочих условий. Условия для определения потребительной ценности одного блага (скажем, а) будут противоречить условиям определения блага другого (например, b), Ибо, определяя мою зависимость от утраты а, я предполагаю, что b не утрачивается. Наоборот, определяя ценность b, я предполагаю противоположные условия — неизменность а и возможность утраты b. Иными словами, для одного и того же момента я предполагаю и зависимость, и независимость данного субъекта от данных благ. В одно и то же время потребительная ценность одного объекта зависит от других объектов того же запаса (поскольку от наличия этих объектов зависит величина запаса, а, следовательно, величина предельной полезности) и не зависит, поскольку предполагается неизменность всего запаса в случае утраты одной вещи.