Страх Мудреца - Патрик Ротфусс

Мы начали с самого начала Кетан, и он исправлял мои ошибки.

Все мои ошибки.

Он нашел восемнадцать в первом же движении, а в Кетан их было больше ста.

У меня быстро появились сомнения относительно этого ученичества.

Я тоже начал учить Темпи игре на лютне.

Во время пути я проиграл ноты и научил его их названиям, затем показал несколько аккордов.

Для начала это казалось местом не хуже любого другого.

Мы рассчитывали достигнуть Кроссома к полудню следующего дня.

Но к середине утра мы натолкнулись на унылое, зловонное болото, которое не было отмечено на карте.

Так начался действительно плохой день.

Мы должны были выбирать опору для каждого шага и наше продвижение серьезно замедлилось.

В какой-то момент Дедан испуганно вздрогнул и упал, молотя руками и забрызгивая остальных из нас мерзкой болотной водой.

Он сказал, что увидел москита размером с его большой палец и жалом как шпилька для волос.

Я предположил, что это была колибри.

Он посоветовал несколько неприятных и грязных вещей, которые я мог бы сделать себе при первой возможности.

Когда день стал клониться к вечеру, мы решили не возвращаться обратно на дорогу и сосредоточились на более насущных вещах, таких как поиск клочка сухой земли, где мы могли бы сидеть не проваливаясь.

Но мы нашли еще больше топей и провалов, туч комаров и кусачих мух.

Солнце начало садиться до того, как мы в конце-концов нашли выход из болота, и погода быстро изменилась с жаркой и душной на холодную и сырую.

Мы тащились до тех пор, пока почва, наконец-то, не стала подниматься.

И хотя мы были мокрыми и усталыми, мы решили поднажать и немного увеличить расстояние между нами, насекомыми и зловонием гниющих растений.

Луна была полной, что давало нам достаточно света для нашего пути между деревьев.

Несмотря на отвратительный день, наше настроение стало подниматься.

Хеспе настолько устала, что прислонилась к Дедану, а когда покрытый грязью наемник приобнял ее рукой, сказала что он никогда не пах так хорошо за прошедшие месяцы.

Он ответил, что склоняется перед мнением такой грациозной женщины.

Я напрягся, ожидая, что их добродушие сменится раздражением и сарказмом.

Но, когда я плелся вслед за ними, я заметил, как мягко он держит свою руку вокруг нее.

Хеспе наклонилась к нему почти нежно, что едва ли помогало ее раненой ноге.

Я мельком взглянул на Мартена, и старый охотник улыбнулся, его зубы светились в лунном свете.

Вскоре мы обнаружили чистый ручей и отмылись от наихудшей части запаха и грязи.

Мы вымыли одежду и переоделись в сухую.

Я достал свой жалкий потертый плащ и закрепил его на плечах, тщетно надеясь, что он защитит меня от вечернего холода.

Мы уже заканчивали, когда услышали слабые звуки пения выше по течению.

Все мы напрягли слух, но журчание ручья мешало что-либо ясно расслышать.

Тем не менее, пение означало людей, а люди означали, что мы были почти у Кроссона или даже таверны Однопенсовик, если болото завело нас слишком далеко на юг.

Даже сельский дом был бы лучше, чем еще одна ночь в лесу.

Поэтому, несмотря на усталость и боль, надежда на мягкие кровати, горячую еду и холодные напитки дала нам силы поднять наши вещи и поспешить.

Мы следовали за ручьем, Дедан и Хеспе шли вместе как пара.

Звуки пения появлялись и исчезали.

Из-за прошедших дождей ручей поднялся и шума от его движения по камням и корням было иногда достаточно, чтобы заглушить даже звуки наших шагов.

Наконец, ручей стал широким и спокойным, когда густые заросли поредели и открылся свободный участок земли.

Пение прекратилось.

Но мы не увидели ни дороги, ни жилья, ни мерцания костра.

А просто широкую поляну, хорошо освещенную лунным светом.

Ручей расширялся, образуя красивый пруд.

А на гладком камне на краю пруда сидела...

- Господь Тейлу, защити меня от демонов ночи, - одервенело сказал Мартен.

Это звучало больше благоговейно, чем испуганно.

И он не отводил взгляда.

- Это... - слабо произнес Дедан.

- Это...

- Я не верю в фей, - попытался сказать я, но получился почти шепот.

Это была Фелуриан.

Глава 95

Преследуемый.

Мы пятеро окаменели на мгновение.

Медленное журчание водоёма перетекало в четкие очертания Фелуриан.

Обнаженная в лунном свете, она пела:

cae-lanion luhial

di mari felanua

kreata tu ciar

tu alaran di.

dirella.

amauen.

loesi an delian

tu nia vor ruhlan

Felurian thae.

Звук ее голоса был странным.

Он был мягким и кротким, слишком тихим, чтобы мы могли слышать через всю поляну.

Слишком слабым, чтобы мы могли расслышать через звук текущей воды и падающих листьев.

Несмотря на это, я мог слышать все.

Ее слова были понятны и сладки, как поднимающиеся и угасающие ноты отдаленной флейты.

Это напомнило мне о чем-то, на что я не могу однозначно указать.

Мелодия была той же, что Дедан напел во время своей истории.

Я не понял ни слова, кроме ее имени в последней строчке.

Тем не менее, я чувствовал этот соблазн, необъяснимый и настойчивый.

Будто невидимая рука достигла моей груди и пыталась вытянуть меня на поляну через сердце.

Я сопротивлялся.

Я оглянулся вокруг и схватился рукой за ближайшее дерево, чтобы удержать себя на ногах.

Позади меня я слышал Мартена, шепчущего: - Нет, нет, нет, - тихим голосом, будто он старался убедить самого себя.

- Нет нет нет нет нет.

Ни за какие деньги мира.

Я оглянулся через плечо.

Глаза следопыта были лихорадочно сосредоточены на поляне перед ним, но он казался скорее испуганным, чем возбужденным.

Темпи стоял, не скрывая удивления на его, как правило, бесстрастном лице.

Дедан стоял неподвижно на одной стороне, его лицо было искажено, тогда как глаза Хеспе метались между ним и поляной.

Тогда Фелуриан запела снова.

Это было как обещание теплого домашнего очага холодной ночью.

Это было как улыбка юной девушки.

Я обнаружил, что думаю о Лози из Однопенсовика, о ее красных локонах, похожих на языки пламени.

Я помнил выпуклости ее груди, и как она пробегала пальцами по моим волосам.

Фелуриан пела, и я чувствовал притяжение этого.

Оно было сильно, но недосточно сильно, чтобы я не мог вернуть себя на место.

Я посмотрел на поляну снова и увидел ее, чья кожа была серебристо-белой под вечерним небом.

Она изогнулась грациознее, чем танцовщица, чтобы погрузить руку в воду озера.

Быстрая вспышка мысли озарила меня.