Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков  Т. 3 - Андрей Болотов

 Условившись сим образом обо всем, до издания сего нового журнала относящемся, коснулся я и до получения экземпляров моей «Детской философии».

 — О, что касается до сего, — подхватил г. Новиков, — то вы экземпляры ваши скоро получить от меня можете. Книга сия хотя еще не поднята, то есть листы ее не соединены еще покнижно {Не сброшюрована.}, но я сегодня же велю ее начать поднимать, и вы после завтрева их получить можете. Но кстати хочется мне с вами о сей книге поговорить. Мне очень жаль, что она, по прежнему худому содержанию типографии, напечатана так дурно и неисправно. Она по полезности своей стоила бы лучшего издания, и у вас нет ли продолжения оной в готовности; и буде есть, так пришлите–ка вы ко мне третью часть оной, так я посмотрю, не можно ли будет и ее напечатать.

 — Очень хорошо, — сказал я, — у меня сочинено ей уже несколько частей, но только не переписаны; но я заставлю переписать и пришлю к вам третью часть оной, а ежели дело пойдет, так можно получить и последующие.

 Сим образом, не думав, не гадав и прямо нечаянно и в несколько часов достиг я до желаемой давным–давно цели и положил первое основание издания моего «Экономического магазина», который доставил мне впоследствии времени столько выгод и сделал меня навек в отечестве моем известным и именитейшим экономическим писателем. Происшествие сие нечаянностию своею толико было для меня поразительно, что я, поехавши тогда от г. Новикова, не мог сам тому довольно надивиться и почитал то явным действием промысла Господня, приведшего тогда в Москву меня равно как нарочно для сего только случая. Да и в самом деле, если б не вздумалось князю в Бобриках мне приказать приехать в Москву, то сам бы я никак тогда в нее из деревни не поехал, ибо нужда моя не так была велика, чтоб надобно мне было необходимо в нее ехать.

 Как я в сей день зван был обедать к новому другу и знакомцу своему, г. Владыкину, то поскакал я прямо к нему, и удивил, и обрадовал его уведомлением о нечаянном основании своего нового издания. Он не мог довольно изъявить своего удовольствия о том, и не только обещал продолжать со мною свою переписку, но побуждать к тому же и обоих своих сыновей и всех своих знакомых. Тут будучи, познакомился я с родственником его, почтенным вельможею Иваном Анофриевичем Брыдкиным, которому рекомендовал меня г. Владыкин, и сей старый муж, обласкав меня, просял чтоб я приехал когда–нибудь к нему расхлебать щи вместе.

 В следующий за сим день приехала ко мне из деревни и жена моя, завезя мать свою в Воскресенки и оставив погостить там, до возвращения нашего, у Ивана Афанасьевича Арцыбышева. Я, оставив ее заниматься своими покупками, спешил сам к своему новому командиру, дабы с ним уже и распрощаться, ибо комиссии его я уже успел все кончить. Князь обошелся со мною опять нарочито благосклонно и отпустил меня от себя, дав разные и кой–какие по волости приказания. Итак, распрощавшись с ним поскакал я к живущему тут же в Немецкой слободе славному нашему тогдашнему богачу Никите Акинфиевичу Демидову, брату известного и славного проказы Проньки Демидова. Побудил меня к сей езде наиболее г. Владыкин, уверив, что сей переписывавшийся со мною человек отменное желание имел меня видеть и со мною познакомиться лично. Я подлинно нашел в нем человека, полюбившего меня уже заочно и не только принявшего меня весьма благоприятно, но и старающегося и угостить всячески. Он не отпустил меня без обеда и занимался во все утро беспрерывными со мною о разных вещах разговорами, но от которых не чувствовал я дальнего удовольствия, поелику при всем его огромном богатстве и знаменитости находил в нем самого простака и сущего богача–ахреяна, в котором и сквозь золото видима была еще вся грубость его подлой природы, из которой произошел он чрез богатство в знать и в люди. Напротив того, чувствовал я несравненно более удовольствия при пересматривании его драгоценных и прекрасных картин и многих других редкостей, которыми весь дом его был наполнен. Я засмотрелся на все оные и имел случай видеть тут множество таких редких вещей, каких никогда еще не видывал; а за вкусным и сытым обедом постарался он увеселить слух мой наипрекраснейшею своею комнатною музыкою, а после обеда водил он меня по своему прекрасному саду и по всем своим богатым оранжереям, где я также видел множество вещей никогда мною до того невиданных и провел большую часть сего дня у него с превеликим удовольствием.

 На другой день после сего был я опять у нового своего знакомца, г. Новикова, и получил от него все сто экземпляров второй части моей «Детской философии»; а потом ездил вместе с женою опять к г. Владыкину, и проводив у него вечер, ужинали, и с ним потом распрощались, ибо мы, не имея более никаких дальних нужд, помышляли уже о своем отъезде из Москвы. Г. Владыкин, расставаясь со мною, убедил меня просьбою, чтоб я не уезжал из Москвы не повидавшись с г. Брылкиным, что я и обещал сему отменно меня полюбившему и милому старичку.

 Итак, поутру на другой день, съездив еще раз к старику своему князю и раскланявшись с ним, проехал к г. Новикову, и поговорив с ним еще кой о чем, распрощался и с ним, и поехал от него прямо в дом к г. Брылкину. Я нашел старика сего в его кабинете, установленном медными на полу деньгами и занимающегося считанием оных. Он принял меня весьма благоприятно и с удовольствием занимался со мною о разных хозяйственных вещах разговорами и угостил обедом. Однако я не нашел в сем вельможе ничего особливого и такого, чтоб меня могло сделать к нему приверженным или внушить в меня особенное к нему почтение, почему я не имел охоты продолжать с ним дальнего знакомства, и был у него в сей раз в первый и последний. Возвратясь от него, успел я еще вместе с женою съездить и побывать у старинного нашего друга и знакомца Афанасья Леонтьевича Афросимова, и препроводил весь остаток сего дня в наиприятнейших с сим любезным стариком разговорах.

 А на утрие, севши в свои повозки и поехали мы из Москвы, проводив в ней в сей раз не более одной недели. О возвратном нашем путешествии не могу ничего сказать, кроме того, что мы из Серпухова отправили повозку и людей за моею тещею в Воскресенки, а сами поехали прямо в свое Дворяниново, куда мы 7–го числа в сумерки и возвратились.

 Тут не пробыли мы в сей раз уже более одних суток, но и тех почти не видали. Приезжание то того, то другого из наших тутошних друзей и соседей беспрерывно нас занимало. Совсем тем, как много я гостями своими ни был занят, однако, по беспрерывному помышлению о новом своем предприятии и по ревностному желанию приступить скорее к делу и началу моего нового журнала, улучил несколько минут свободного времени для написания первого пробного листа для моего «Экономического магазина». Итак, достопамятно, что он первое свое начало восприял в дворяниновском моем доме и 8–го числа сентября 1779 года.