Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

— Да, она была такой, — согласился он. — И, в целом, думаю, что она поступила мудро. Капитан Хейджил и капитан Абат проделали отличную работу, но нам действительно нужно направить флаг-офицера вперед на Тэлизмен. И не помешает усилить наши силы к западу от Нэрроуз.

— Да, сэр, не помешает.

Гектор твердо кивнул, хотя Шарлиэн ничего подобного не говорила до того, как они отплыли. Не то чтобы она не согласилась бы с тем, что сейчас предлагал Сармут, даже до битвы в Кауджу-Нэрроуз. Просто она не собиралась подталкивать Шарпфилда под локоть какими-либо недвусмысленными предложениями о том, как он должен управлять кораблями, вверенными его командованию. Однако все может измениться, и Сармут все еще был немного ошеломлен — благодарен, но ошеломлен — тем, что означали некоторые из этих изменений.

Вполне возможно, что Шарпфилд хотел бы, чтобы они вернулись на остров Тэлизмен в течение двадцати шести часов после их прибытия, учитывая их численность и необходимость поддерживать как можно более мощное передовое присутствие. Однако также возможно, что он захочет оставить их на три или четыре дня, будучи уверенным, что Сармут полностью проинформирован и уведомлен о самых последних данных, прежде чем он приступит к своим новым обязанностям. В конце концов, барон должен был отстать от событий на пятидневки, возможно, месяцы, с момента захвата острова Кло и возвращения чарисийского флота в залив Долар. И при обычных обстоятельствах Сармут был бы вполне доволен, проводя эти дни на якоре, хотя бы ради возможности установить надлежащие отношения с графом.

К сожалению, после катастрофы в Кауджу-Нэрроуз обстоятельства были не совсем нормальными. Ему нужно было двигаться вперед как можно быстрее… И ему повезло, что теперь у него были письменные приказы, подписанные и скрепленные печатью самой императрицы Шарлиэн, чтобы сделать именно это. Конечно, они прибыли на борт «Дестини» только позавчера вечером, доставленные одним из управляемых Совой пультов, и Шарлиэн никогда лично к ним не прикасалась. Сова был вполне способен писать приказы — или что-нибудь еще — практически любым почерком. В этом случае, однако, у него, по крайней мере, было разрешение предполагаемого автора на их написание, что редко случалось с другими его подделками.

Что, однако, имело значение, так это то, что теперь они были у Сармута, и они сказали графу Шарпфилду, что императрица хочет, чтобы его отправили на остров Тэлизмен как можно быстрее. А это означало, что Шарпфилд именно так и поступит.

И это, — подумал барон, кивая в ответ своему флаг-лейтенанту и возвращая свое внимание к крылатому эскорту, ругающемуся и свистящему вокруг его флагмана, — будет действительно очень хорошо.

VIII

— Ну, по крайней мере, они что-то решили, — кисло сказал повелитель конницы Тейчо Дейян, граф Рэйнбоу-Уотерс, кладя тонкую пачку страниц на стол и устанавливая пресс-папье, чтобы удержать их. — Даже если то, о чем идет речь, действительно оставляет желать лучшего. Если не сказать больше.

Командующий могущественным воинством Бога и архангелов сидел в маленькой, украшенной изысканной резьбой и росписью беседке возле своего довольно непритязательного офиса, держа тонкую, как яичная скорлупа, фарфоровую чайную чашку, от которой шел пар. Его племянник, барон Уинд-Сонг, сидел по другую сторону лакированного чайного столика и приподнял одну бровь на долю дюйма.

— О, не волнуйся, Мединг, — сказал Рэйнбоу-Уотерс. — Вряд ли я буду обсуждать это так… откровенно с кем-либо еще. Но я чувствую запах отчаяния в наших последних приказах.

— Я… менее удивлен, услышав это, чем мог бы пожелать, дядя, — сказал Уинд-Сонг через мгновение.

Барон был на двадцать лет моложе графа, что делало его немного моложавым для его положения в качестве фактического начальника штаба могущественного воинства Бога и архангелов. Однако он был более умен, чем многие другие, и тщательно организован, и у него было много энергии. В дополнение к этому, конечно, у него было благородное происхождение, необходимое для его положения.

— В самом деле, не так ли? — Улыбка Рэйнбоу-Уотерс была тонкой. — Ну, твоя мама всегда говорила мне, что ты умный парень.

— Странно, что она никогда не делилась этим мнением со мной, дядя. — Глаза Уинд-Сонга блеснули кратким, но искренним юмором. — Полагаю, что буквально она выразилась обо мне так, что я был слишком умным парнем, который когда-нибудь обязательно плохо кончит.

— Моя сестра всегда отлично разбиралась в людях, — согласился Рэйнбоу-Уотерс. Затем его собственная улыбка исчезла. — В этом случае, однако, и при всем уважении к мнению твоей матери, для распознавания катастрофы, вероятно, необходимо не столь уж большое количество ума.

— Не слишком ли сильное слово в данном случае — катастрофа? — немного деликатно спросил Уинд-Сонг, и Рэйнбоу-Уотерс фыркнул.

— Это зависит от того, кто его использует и к чему он его применяет, — граф отхлебнул чаю и опустил чашку. — В случае с армией Бога в данный момент, думаю, это может быть применено справедливо. Вопрос, стоящий перед нами, заключается в том, сможет ли джихад оправиться от… далеко не блестящих решений, которые привели к этой катастрофе.

— Понимаю.

Барон откинулся на спинку ротангового кресла и скрестил ноги. Он сунул руку в поясную сумку и вытащил трубку из пеностекла «чемберфрут» и кожаный кисет с табаком. Чемберфрут — местное растение Сейфхолда, похожее на тыкву-калебас Старой Терры, — был тщательно сформирован, пока рос, затем вырезан и дополнительно обработан, чтобы получилась пеностеклянная чашечка с мундштуком. Обманчиво простые цифры бежали по внешней стороне цветочного плода, который был переплетен серебряной филигранью, и пальцы Уинд-Сонга