Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

со старого места, наверно, там прогалина, откуда хорошо видно расположение седьмой роты. – Я прекратил возиться с радиостанцией и стал наблюдать за стрельбой духов. Через две минуты наблюдения подвёл итог, – так, бьют со снайперских винтовок, но не пять как ты говоришь, а десять человек. Они расположились достаточно кучно, чтобы их накрыть одним огневым налётом.

Я нацепил на голову наушники и вызвал дивизион, который тут же мне ответил.

– «Полтава, Я Лесник-53. Цель 410, основным, десять снарядов беглый Огонь!» – Радиотелефонист артиллеристов подтвердил приём и продублировал мою команду.

– Ну что ж, нам теперь только осталось посмотреть, как сработают артиллеристы. – Долго ждать не пришлось, через две минуты до нас донесся звук первого выстрела и тут же прошелестел высоко в небе снаряд, который багрово рванул там, где и планировалось. Ещё девять снарядов прошелестело над нами и легли на позициях боевиков, причём наводчик не восстанавливал наводку после каждого выстрела и все разрывы равномерно и удачно накрыли весь район расположения чеченских снайперов. Стрельба с их стороны мгновенно прекратилась и над окрестностями повисла тишина.

– «Полтава, Я Лесник-53, Цель 411, десять снарядов беглым, Зарядить!» – Я ждал и не ошибся, духи отступили и теперь открыли огонь со второй позиции. Но трассеров стало гораздо меньше.

– Ну что, Толя, сколько теперь боевиков стреляет, – торжествующе спросил я техника, а тот озадаченно заскрёб в затылке.

– Да, вот сейчас по-моему человек пять, остальных наверно накрыли.

– «Полтава. Цель 411. Веер сосредоточенный Подручной, десять снарядов беглый, Огонь!»

Боевики, наверно, и не успели понять и удивиться, как их опять засекли. Залп лёг кучно, а

потом снаряды в течение полутора минут рвали лес на второй позиции боевиков.

– Ну, вот и всё, сегодня седьмая рота будет нести службу спокойно, – я повернул голову к Севрюгину и посмотрел на изумлённого офицера.

– Боря, как это ты: без пристрелки, без координат уничтожил боевиков? – Майор ещё раз посмотрел на гору, – Боря, как…?

Когда поворачивался к нему, то хотел рассказать, как днём приезжал начальник артиллерии и мы пристреляли эти цели, но услышав его удивлённые вопросы и его неподдельное изумление, мне расхотелось ему что-либо говорить. Он был не только слабым артиллеристом, но ещё, к сожалению, и тупым. Я с состраданием посмотрел на него и лишь сказал: – Ничего, Коля, с моё повоюешь и также стрелять будешь.

Мы облокотились на ящики и молча стали наблюдать за местом, откуда можно было ожидать появление трассеров, но лес хранил угрюмое и обнадёживающее молчание. Я с удовлетворением оттолкнулся от стенки наблюдательного пункта, собираясь спуститься к салону, чтобы одеться, как над нами засвистели пули и из зелёнки напротив раздалась автоматная очередь. Все резко присели и вторая очередь уже попала в стенку из ящиков, защёлкав по камням внутри, а между мной и техником появилась приличная дырка. Большая щепка, пролетев по воздуху, чиркнула по щеке одного из солдат, оставив на лице длинную и глубокую царапину, сразу засочившуюся кровью. А сверху на меня свалилась радиостанция, больно ударила по коленке и хлестнула антенной солдата уже по другой щеке, оставив на ней багровый рубец. Увидев в боку радиостанции два пулевых отверстия, я вскочил на ноги и кинулся к пулемёту. Сняв с предохранителя ПК, дал длинную очередь, потом ещё и ещё по краю зелёнки, откуда по моему мнению вёлся огонь. Светлячки трассеров хлестали кусты, заросли в двухстах метрах от нас, а рядом со мной заговорили автоматы моих подчинённых. Грохнул выстрел с гранатомёта и граната рванула внутри зелёнки. Стрельба смолка также внезапно, как и началась: из зелёнки больше по нам не стреляли. Выждав ещё минут десять, я с заменщиком спустился к салону. Хотя сгустились сумерки, но бледность лица Севрюгина, выдавала его не шуточный испуг. Делая вид, что не замечаю его суетливых и нервных движений, его страха, я быстро оделся и мы вышли на дорогу. Заменщик семенил рядом со мной и норовил двигаться так, чтобы я всё время был между ним и зелёнкой. Я же, разгадав его нехитрые манёвры, тоже поворачивался так, чтобы Севрюгину приходилось всё время крутиться вокруг меня, но вскоре мне надоело его мучить и отправил к салону, где он мигом заснул сидя в кресле, крепко прижимая к себе автомат. Я думал, что он будет спать тревожно, постоянно вскидываясь, но мне пришлось его ещё и будить утром, когда уже побрился и привёл себя в порядок.

– Николай, вставай – пора кофе пить, – на печке стоял чайник с закипающей водой, а на столе тарелка с бутербродами. Севрюгин встал с кресла, с трудом распрямляя затёкшую поясницу и заилевшими глазами, хмуро посмотрел на меня, понимая что я смеюсь над ним. А смеяться было над чем: круглое лицо лоснилось от пота, припухшие глаза и распухшая, от укуса комара губа, ещё больше перекосило лицо. Осторожно пощупав пальцами губу, майор уныло побрёл к умывальнику. Также уныло и долго, как мышь в газете, копошился он и в салоне, а я сидел за столом и еле сдерживался, чтобы прямо не сказать этому офицеру: – Послушай, дорогой, я уже здесь пять месяцев: прими батарею, дай мне уехать и делай потом что хочешь, но только отпусти меня.

Я решил отложить этот трудный разговор на после завтрака, но пока мы пили кофе, он повеселел и уже даже с юмором воспринимал наше вечернее приключение. Сегодня утром, в связи с наступлением, совещание было назначено на шесть утра, поэтому мы позавтракали и не спеша собрались ехать в штаб. Я задержался, отдавая последние распоряжения замполиту и старшине, а Севрюгин в каске и в бронежилете суетился на броне БРДМа. Он то садился в сиденье командира машины и закрывал люк, то его открывал и вылезал на броню: садился этаким гоголем у башни и оглядывал местность. Понаблюдав за его манёврами, я забрался на броню и уселся над водителем, спустив ноги в люк. Заменщик осмотрел меня с головы до ног.

– Боря, а почему ты без бронежилета ездишь? – Я беспечно махнул рукой и дал сигнал на начало движения. Севрюгин сел на сиденье во внутрь машины, но посмотрев на меня, неохотно вылез на броню.

– Боря, а почему ты ездишь сверху? На броне, а не внутри? Ведь так быстрее убьют. – Снова задал мне вопрос Николай.

Я облокотился поудобнее на ствол КПВТ и стал объяснять прописные истины: – Конечно, броня спасёт от пуль, если ты находишься внутри. Но внутри ты оказываешься в какой-то степени и в ловушке: во время попадания гранаты у тебя меньше шансов уцелеть и