Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - Понсон дю Террайль

Через несколько секунд он вошел к Фабьену в сопровождении графа де Кергаца.

Знакомство Роллана с де Кергацем не было известно Фабьену, и потому удивление его еще больше увеличилось.

Роллан представил их друг другу.

– Вы графа ожидали? – спросил виконт.

– Да, но я жду еще одну особу.

– Кого же? – спросил граф.

– Графиню Артову.

При этих словах удивление виконта не имело границ.

– Сюда приедет графиня? – проговорил изумленный Фабьен.

– Сюда. Раздался звонок.

– Вот и графиня, – проговорил де Клэ, оставив этих господ одних.

– Вы хорошо знаете графиню? – спросил Арман де Кергац д'Асмолля.

– Я был в хороших отношениях с ее несчастным мужем.

– Вы думаете, что она виновна?

– К несчастью, у меня есть доказательства.

– Я же, напротив, считаю ее невинной, – сказал де Кергац.

Виконт грустно улыбнулся.

– Мне кажется, господин граф, что мы приглашены сюда для одной цели.

– Пожалуй.

– Господин де Клэ, с которым я сперва был дружен и с которым принужден был прервать знакомство после его скандального поведения с графиней, пригласил меня сюда.

– О, я ей слепо верю, – проговорил де Кергац.

– Увы! Я был спрятан однажды вечером здесь в соседней комнате и видел ее, – проговорил д'Асмолль.

– Графиню Артову?

– Да. Я видел ее, как она подняла вуаль, и видел господина де Клэ, стоявшего перед ней на коленях.

– Вы вполне уверены, господин виконт, что видели и слышали это?

– К несчастью, вполне.

В это время дверь отворилась, и в нее вошла женщина.

Эта отворившаяся дверь выходила из кабинета Роллана и была не та, в которую он вышел.

При виде этой женщины граф и виконт встали и низко поклонились.

– Здравствуйте, господа! – проговорила она и, сделав рукой знак, попросила их сесть.

Эта женщина была графиня Артова.

В ту самую минуту отворилась другая дверь, и в нее вошел Роллан, держа под руку другую женщину.

При виде этой другой женщины оба молодых человека вскрикнули и, пораженные, отступили назад, так как эта женщина была также графиня Артова…

Между этими лицами водворилось секундное молчание, которое было красноречивее разговора. Фабьен поочередно осматривал обеих женщин и, казалось, не мог решить, которая из них графиня Артова.

Но Арман де Кергац, почти не колеблясь, подошел к той, которая вошла последней, и, взяв ее руку, проговорил:

– Это вы, конечно, это вы! Действительно, это была Баккара.

– Я, кажется, во сне, – проговорил Фабьен д'Асмолль.

– Я все угадываю, – сказал Арман.

– Виконт! Которую вы видели здесь?

– Это была я, – сказала Ребекка.

Грустная улыбка скользнула по губам графини.

– Извините меня, господа, что я придумала эту встречу, но если я перенесла общее презрение, то теперь хочу оправдаться в ваших глазах.

– Но кто же эта женщина? – спросил Фабьен, указав пальцем на Ребекку, опустившую в это время глаза.

– Сестра моя, – проговорила графиня, – она ненавидела меня и была слепым орудием в руках злейшего моего врага.

При последних словах графини виконт презрительно посмотрел на Роллана, полагая, что враг – это он. Но графиня, угадав взгляд, сказала:

– Вы ошибаетесь: господин де Клэ был тоже слепым орудием.

– Он? – воскликнул виконт. Баккара подала руку Роллану.

– Друг мой! Вы были ветрены, но вы невольно сделались виновны. Я хочу доказать виконту, что вы достойны быть его другом.

Тут графиня рассказала виконту всю интригу.

– Но кто же виновник?

– Виконт! Имя этого человека останется тайной. Он наказан.

– Наказан?

– Он на галерах, – сказала графиня.

Спустя два часа виконт с Ролланом прибыли в то общество, где была оскорблена честь графа и графини. Общество было в полном сборе.

– Господа! – сказал Фабьен. – Оставьте на минуту игру и разговоры. Дело очень важное.

Все посмотрели с удивлением.

– Я всех прошу, – продолжал виконт, – в будущую пятницу в оперу.

– Что же, новую оперу слушать?

– Нет, чтобы видеть графиню Артову и другую женщину, удивительно сходную с ней, женщину, которая дурачила нашего друга Роллана и которая уверяла, что она графиня Артова.

Роллан еще прибавил к этому:

– Заверяю, господа, что графиня честная женщина, а что я был фат и глупец.

Честь Баккара была восстановлена в общественном мнении.

Расскажем теперь, что происходило в продолжение этого дня.

Графиня Артова и сестра ее Сериза отправились в Фонтеней-о-Роз, где их ожидал доктор Самуил Альбо.

Дача, занимаемая больным, была построена в зеленой и цветущей долине, ее окружали большие деревья, глубокая тишина царствовала в этом жилище.

Когда приехала графиня, доктор сам вышел отворить решетку.

Баккара выскочила из кареты и, с беспокойством посмотрев на лицо этого ученого человека, решилась произнести только одно слово: «Что же?»

Доктор взял ее за руку и сказал:

– Надейтесь!

– Боже мой, вы говорите правду?

– Ему лучше. Я надеюсь его вылечить.

Доктор, поклонившись Серизе, взял графиню под руку и провел в дом.

– Где он, где он? – говорила с невыразимым беспокойством Баккара.

– Тс, – сказал доктор.

Он попросил ее войти в маленькую гостиную, находившуюся налево от прихожей, и предложил ей стул.

– Но где же он, доктор? – сказала Баккара с лихорадочным нетерпением. – Я хочу видеть его.

– Еще нельзя.

– Отчего? Боже мой!

Улыбка, ясно показывающая, как хорошо понимает мулат это беспокойство, скользнула по его губам.

– Милостивая государыня! – сказал он графине. – Успокойтесь, графу лучше, гораздо лучше.

– Но разве я не могу видеть его?

– Нет. По крайней мере, в настоящую минуту.

– Ах! – вскрикнула графиня вне себя. – Вы что-то от меня скрываете?

– Решительно ничего. Позвольте сделать вам вопрос. Только один.

– Говорите, говорите скорее.

– Если бы вам предложили тотчас видеть вашего мужа и тем замедлить его выздоровление или не видеть его еще несколько часов…

– Объяснитесь же, доктор, объяснитесь скорее, это необходимо, вы меня страшно мучите.

– Итак, графиня, – сказал важно доктор, – потрудитесь меня выслушать.

От боязни у Баккара выступил на лице холодный пот. Доктор продолжал:

– Тот способ лечения, который я предписал графу, уже подействовал с большим успехом. Он еще сумасшедший, но его сумасшествие уже не то, что было. Он делается самим собой и знает, что он граф Артов.

Графиня вскрикнула от радости.

– От этого, – сказал Самуил Альбо, – я боюсь, чтобы ваше присутствие не сделало ему вреда.

– Но отчего же?

– Увы! При виде вас он начнет вспоминать… Баккара склонила голову, но у нее явился порыв высокого самоотвержения.