Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

— Благодарю, — отрезала я столь холодно, чтобы уж точно не вызвать у Вильхельмо желание продолжить неприятную беседу.

Но дон Верреро ничуть не обиделся, а с тем же присущим ему лживым радушием возобновил приветственный обход сенаторских лож.

Провожая взглядом его высокую широкоплечую фигуру, я не без любопытства оглядела трибуны. Сегодня они были забиты до отказа: ни единое местечко не осталось свободным! С неудовольствием я отметила, что донна Эстелла, что теперь носила фамилию второго мужа — Ледесма — опустилась с верхних, мало почетных рядов на третий ярус, где размещались богатые ложи знатных персон. Ее угольно-черные глаза скользнули по мне с подчеркнутым равнодушием, а красивые, подведенные ярким кармином губы насмешливо изогнулись. Дьяволица наверняка намеревалась сегодня получить свой долгожданный реванш и увидеть смерть Джая!

О, как много людей желают ему смерти!

Но вы не дождетесь.

Я с достоинством вздернула подбородок и отвела глаза. Главный круг Арены с идеально приглаженным белым песком пока пустовал: все рабы, которым, как предполагалось, сегодня предстояло умереть на потеху господам, разминались за тяжелой железной решеткой.

И Джай среди них. Как мне знать, спокоен ли он? Не слишком ли он злится на то, что я воспротивилась его желанию и явилась на Арену? Не дрогнет ли его рука, когда он будет захватывать в заложники сенаторов?

Я вдруг запоздало поймала себя на мысли, что Диего ведь тоже придется стать сегодня заложником… и эта мысль меня испугала. Сделает ли это сам Джай? Хотелось бы верить… ведь если с Диего столкнется кто-то другой, он может быть не столь обходителен…

Ладони от волнения стали противно холодными и липкими. Я украдкой вытерла их о верхнюю юбку и попыталась дышать глубже.

Все будет хорошо. Непременно будет.

Ведь Джай мне обещал, и он знает, что делает, верно?

Звучит первый удар гонга, железная решетка поднимается, и половина бойцовых рабов выходит на белоснежный песок Арены. Вторая половина останется ждать за решеткой — но не так уж долго. С последним ударом гонга, услышав мой клич, оставшиеся рабы вновь поднимут решетку и хлынут в круг единым живым потоком…

Выхожу в числе первых и окидываю взглядом трибуны. Как я и предполагал, вся знать Кастаделлы собралась поглазеть на смертельное побоище. Пересчитываю зрителей в нижних ложах: все девять сенаторов здесь, большинство пришли с женами или взрослыми отпрысками, но есть и те, кто явился один. В ложе сенатора Эскудеро не вижу подруги Вель донны Лауры: эта леди, как и моя нежная северянка, недолюбливает кровавые забавы. Что ж, ей сегодня не придется оплакивать мужа, и ее добродетель будет вознаграждена.

Взгляд меж тем выхватывает ровный строй стрелков, ощерившихся длинными дулами аркебуз и арбалетами над верхним ярусом трибун. Надеюсь, мало кому из них пришло в голову проверить забитый в стволы и заготовленный в рожках порох или исправность спусковых рычагов. Я не льщу себя надеждой, что сегодня обойдется без смертей среди моих собратьев, и все же я попытался предусмотреть все, что мог. Теперь дело за удачей.

Слышу второй удар гонга и перехватываю в руке тяжелый боевой меч. Невольно поворачиваю голову в сторону ложи господ Адальяро. Напряженный взгляд Вель пронизывает мне сердце, словно свинцовая пуля, и оседает в груди такой же свинцовой тяжестью. Боги земные и небесные, прошу вас, уберегите ее от беды! И позвольте мне первым оказаться лицом к лицу с Диего Адальяро…

Звучит третий удар гонга, и мои легкие разрывает от оглушительного клича. Все происходит в единое слитное мгновение: ответный рев обезумевших от близкой победы рабов, натужный скрип железной решетки, вопль ужаса, волной пронесшийся на трибунах, первые разрозненные хлопки выстрелов и свист арбалетных болтов, которые вскоре стихают. Я бросаюсь налево, к красавчику и Вель, но внезапно мне преграждает путь возникший из ниоткуда стражник. Он буквально насаживается грудью на мой меч, словно куренок на вертел, но вместо него подскакивает другой — юный, наполовину ослепший от ужаса. Жить бы ему и жить… Откуда они все взялись?! Разве их было так много? Приложив юнца по виску гардой, я вдруг замечаю массивную фигуру Вильхельмо, стремительно улепетывающую между упавшими телами к выходу. Снова звучат выстрелы — слишком разрозненно, чтобы представлять серьезную угрозу — и я бессознательно хватаю Вильхельмо за полу сюртука. Надо отдать ему должное: он успевает выхватить из ножен длинный кинжал и даже замахнуться, но в этот миг чей-то клинок кроит ему горло от уха до уха. Бездыханное тело Вильхельмо тяжело оседает на каменные плиты Арены, и я вновь озираюсь в поисках Вель.

Вот она! Кажется, я мчусь к ней быстрее ветра, но на деле ноги будто увязли в густом меду, и на пути возникает очередной назойливый страж. Его широкие плечи и жало клинка мешают увидеть, что происходит в сенаторской ложе. Я лишь мельком вижу, что кто-то из незнакомых мне рабов хватает Вель за волосы и загораживается ею, как живым щитом.

Я кричу во всю мощь легких, обрушивая удар на ни в чем не повинного стража, а глаза меж тем выхватывают гибкую фигуру красавчика Адальяро, который с жаром прославленного воина бьется с подскочившим к нему рабом.

В голове, должно быть помутилось от творящегося вокруг безумия, потому что я радуюсь, когда раб погибает от сенаторской руки. А я вновь отбиваюсь от чужого клинка; мимо свистит арбалетный болт и исчезает позади, слегка царапнув плечо.

Пока я разбираюсь с досадной помехой, красавчик заносит руку с окровавленным клинком, чтобы убить раба, схватившего Вель, — и вдруг падает, сраженный мощным ударом сзади.

Из горла вырывается бессвязный вопль: нет!!! Одним ударом добиваю противника, в два прыжка добираюсь до ложи… и успеваю лишь подхватить на руки потяжелевшее тело Диего Адальяро. Поднимаю глаза и с яростью кричу в ошалевшее лицо раба:

 — Какого дьявола?! Прочь пошел!

Раб немедленно разжимает руки и шарахается назад, через мгновение исчезая ярусом выше.

— Что вы наделали! — визжит Вель, и я вижу, как ее колотит от жестокого потрясения. — Вы убили его! Убили!!!

Невзирая на то, что на трибунах идет беспорядочная резня, и не заботясь больше о том, кого из сенаторов оставят в живых, а кого нет, я рывком закидываю бесчувственное тело красавчика на плечо, хватаю Вель за руку и загораживаю ее своей грудью.

— К выходу, быстро! — командую я и толкаю ее в спину, ограждая собой от мелькающих лезвий и шальных выстрелов.

Мне удается протиснуться сквозь обезумевшую от крови толпу, миновать коридор, толкнуть тяжелую