Замок лорда Валентина (сборник) - Роберт Силверберг

— Пусть все останется как есть, — сразу же заявил герцог Халанкский.

Принц Банглкодский и Нимиан Дундилмирский тоже отказались присоединиться к большинству.

— А что скажет сын лорда Вориакса? — спросил Элидат.

Диввис улыбнулся.

— Я меняю свое решение. Дело сделано: пускай же оно пользуется моей поддержкой.

При этих словах Манганот привстал с места. Его взгляд выражал изумление, лицо налилось кровью. Он хотел что-то сказать, но Диввис оборвал его жестом и суровым взглядом. Манганот нахмурился, озадаченно покачал головой, однако, не проронив ни слова, опустился обратно в кресло. Герцог Халанкский шепнул что-то принцу Нимиану, тот пожал плечами и ничего не ответил.

Вернулся Стазилейн. Рядом с ним шел Хиссун, одетый в простое белое платье с золотым пятном на левом плече. Его лицо слегка порозовело, глаза возбужденно сверкали, но в целом он выглядел спокойным и сосредоточенным. Элидат провозгласил:

— По представлению короналя лорда Валентина и с одобрения собравшихся здесь высоких лордов мы включаем вас в принципат Маджипура с соответствующими титулами и привилегиями.

Хиссун склонил голову.

— Я несказанно тронут. Невозможно выразить словами всю мою признательность вам за оказанную мне высочайшую честь.

Потом он оглядел всех присутствующих, задержавшись на ка-кой-то миг на Нимиане, Манганоте, на герцоге Халанкском, а потом — уже подольше — на Диввисе, который встретил его взгляд с легкой улыбкой.

Глава 6

Одинокий морской дракон, столь необычно бивший крыльями по воде на закате, оказался предвестником еще более странных явлений. На третьей неделе плавания от Алаизора к Острову Сна справа по борту «Леди Тиин» неожиданно появилась целая стая гигантских чудовищ.

Лоцман Панделюм — женщина-скандар с темно-синей шерстью, которая когда-то охотилась на морских драконов, чтобы добыть средства к пропитанию, — первой заметила их, когда делала астрономические измерения на мостике. Она доложила об этом верховному адмиралу Эйзенхарту, тот поделился новостью с Аутифоном Делиамбером, а последний взял на себя труд разбудить короналя.

Валентин быстро вышел на палубу. К этому времени солнце уже взошло над Алханроэлем и отбрасывало на воду длинные тени. Лоцман подала ему подзорную трубу, он приложил ее к глазу, а Панделюм навела фокус на видневшиеся вдали фигуры.

Поначалу он не увидел ничего, кроме легкой зыби в открытом море, а потом, поведя трубой к северу и напрягая зрение, разглядел морских драконов: очертания темных горбатых туш, с необычайной целеустремленностью плывущих куда-то сомкнутым строем. Время от времени над поверхностью показывалась длинная шея или распрямлялись и трепетали широкие крылья.

— Их, должно быть, не меньше сотни, — изумленно воскликнул Валентин.

— Больше, мой лорд, — отозвалась Панделюм, — Ни разу за все время промысла я не сталкивалась с такой стаей. Видите королей? Их по меньшей мере пять. И еще с полдюжины почти таких же крупных. И десятки коров и молодняка, невозможно сосчитать…

— Вижу, — сказал Валентин. Посреди группы передвигалась небольшая фаланга из животных исполинского размера, полностью погруженных в воду, за исключением рассекавших воду спинных гребней. — Их шесть, на мой взгляд. Какие громадины — даже больше, чем тот, который пустил ко дну «Брангалин», когда я на нем плыл! Да они еще и не в своих водах. Что они здесь делают? Эйзенхарт, вы слышали когда-нибудь, чтобы стаи морских драконов подходили к Острову с этой стороны?

— Ни разу, мой лорд, — сумрачно ответил хьорт, — Я уже тридцать лет плаваю между Нуминором и Алаизором и ни разу не видел ни одного дракона. Ни разу! А тут — целая стая…

— Хвала Повелительнице, они плывут в стороне от нас, — заметил Слит.

— Но как они вообще здесь очутились? — спросил Валентин.

Никто не мог ответить. Казалось, невозможно найти объяснение тому, что побудило морских драконов столь неожиданно изменить древнему обычаю — ведь на протяжении тысячелетий их стаи с завидным постоянством следовали проторенными морскими путями. Каждая стая беспечно выбирала для своих долгих странствий вокруг света один и тот же маршрут, что приводило к большим потерям среди драконов, потому что охотники на драконов из Пилиплока, знавшие, где их искать, ежегодно нападали на них в соответствующее время года. Они устраивали настоящую бойню и нещадно истребляли морских гигантов, поскольку на рынках всего мира можно было с выгодой продать и драконье мясо, и драконий жир, и молоко, и кости, и много-много всяких других, добытых из драконов, продуктов. И все же драконы не отказывались от своих привычек. Иногда перемены ветров, течений или температур могли заставить их отклониться на пару сотен миль к югу или северу от испытанных маршрутов — возможно, из-за того, что перемещались служившие им пищей морские существа. Но сейчас происходило нечто, доселе не виданное: целая стая драконов огибала восточное побережье Острова Сна и направлялась, очевидно, в полярные районы вместо того, чтобы обогнуть Остров и берега Алханроэля с юга и проследовать в воды Великого океана.

Кроме того, та стая была не единственной. Через пять дней заметили еще одну, поменьше, особей из тридцати. Гигантов среди них не было, и проплыли они милях в двух от эскадры. В опасной близости, по словам адмирала Эйзенхарта: ведь на судах, переправлявших на Остров короналя со свитой, не имелось никакого мало-мальски серьезного оружия, а морские драконы отличались своенравным характером и недюжинной силой, которую испытали на себе многие злополучные суда, случайно оказавшиеся на их пути в неподходящий момент.

Плыть оставалось шесть недель. В кишащем драконами море такой срок представлялся весьма продолжительным.

— Может быть, нам лучше повернуть назад и предпринять плавание в более подходящее время года, — предложил Тунигорн, никогда до этого не бывавший в море. Еще до встречи с драконами вода не слишком-то радовала его.

Слит тоже проявлял беспокойство по поводу продолжения путешествия; Эйзенхарт имел озабоченный вид; Карабелла подолгу мрачно всматривалась в море, будто ожидая появления дракона прямо перед носом «Леди Тиин». Но Валентин, самым невероятным приключением которого в годы изгнания был случай, когда ему довелось познать на себе всесокрушающую ярость дракона и не только оказаться на борту потопленного чудовищем корабля, но и попасть в пещерообразное чрево гиганта, не хотел и слышать об изменении планов. Он должен посоветоваться с Повелительницей Снов; он должен посетить пораженный эпидемией растений Зимроэль: он чувствовал, что возвращение на Алханроэль стало бы отречением от всей возложенной на него ответственности. Да и вообще, какие имелись основания считать, будто заблудившиеся чудища собираются нанести какой-либо урон эскадре? Они, казалось, были целиком поглощены своими таинственными делами и не обращали никакого внимания на проплывавшие мимо них суда.

Примерно через неделю после второй появилась третья группа драконов, около пятидесяти особей и среди них три поистине исполинские.

— Кажется, вся годовая миграция движется к северу, — заметила Панделюм. Она объяснила, что существует примерно с десяток отдельных драконьих стай, странствующих вокруг света в разное время. Никто не может сказать точно, сколько продолжается их кругосветное плавание, — вероятно, не менее нескольких десятилетий. Каждая стая по пути разбивается на группы, но все они выдерживают общее направление; вот и теперь большая стая, по всей видимости, решила проторить новую тропу в северном направлении.

Отозвав Делиамбера, Валентин спросил у врууна, что тот чувствует. Бесчисленные щупальца маленького колдуна начали причудливо извиваться, что, как Валентин уже давно догадался, служило признаком крайнего возбуждения. Однако сказал Делиамбер немного:

— Я ощущаю их силу, огромную, могучую. Вы знаете, они отнюдь не глупые животные.

— Не сомневаюсь, что такое тело вполне может обладать и соответствующих размеров мозгом.

— Так оно и есть. Проникая еще дальше, я чувствую их присутствие, величайшую решимость, сильнейшую сплоченность. Но куда они направляются, мой лорд, сказать не могу.

Валентин старался по возможности преуменьшить грозящую им опасность.

— Спой мне балладу о лорде Малиборе, — попросил он Кара-беллу как-то вечером, когда они сидели за столом. В ответ на ее удивленный взгляд он улыбнулся, однако продолжал свои настойчивые уговоры, пока в конце концов она не достала миниатюрную арфу. Зазвучала старинная песня:

 Лорд Малибор был красив и смел И бурное море любил. Он спустился с Горы, ушел от дел, Охоте себя посвятил.

 Драконы владели его душой. И он построил корабль — Нарядный и крепкий и шел хорошо Красавец, как корональ.

Валентин вспомнил слова и принялся подтягивать: