Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев

к своей семье и столь любимым ей изумрудным лугам, но в остальном, у неё была хорошая жизнь. Айна позаботилась об этом. И она очень надеялась, что боги вернут ей эту доброту.

– Мама говорит, что меня ждет молодой, красивый и богатый жених,– тихо проговорила девушка.

– Вы достойны самого лучшего мужа, моя госпожа.

– Я достойна только того, что решит моя семья,– проговорила Айна, резко поднявшись.– Помоги мне переодеться.

Служанка проворно спорхнула с кровати и, подбежав к сундукам, открыла оба, зарывшись с головой сначала в один, а потом во второй. Вынырнув с парой свертков и резной деревянной шкатулкой, служанка разложила вещи на кровати, а потом, взяв Айну за руку, потянула вверх, заставив распрямиться. Быстро, всего парой ловких движений, она сняла с неё серую накидку, пояс, платье цвета пепла с закрытой до шеи грудью и кожаные сандалии, оставив девушку совершенно нагой.

Айна покосилось на себя в стоявшее напротив зеркало. Воистину боги подарили ей удивительно совершенное сочетание длинных изящных ног, широких бёдер с округлыми ягодицами, тонкой талии с плоским животом, крепкой налитой груди и высокой шеи. Она была красива. Красива в каждом проявлении своего тела. Но до сегодняшнего дня она ненавидела свою красоту. Ненавидела это слишком прекрасное тело, что созрев, превратило её в товар. Но кто знает, может, всë это было не зря и теперь она, наконец, сможет его полюбить?

Может с прекрасным и молодым мужем она вправду станет счастлива? Родит ему детей, полюбит его и проживет хорошую жизнь, полную не боли и скорби, но наслаждений и радостей? Вдруг всё, что с ней случалось до этого часа, было не более чем испытанием, что послали ей боги для закалки, и теперь её ждала законная награда?

Айна провела рукой по груди и животу, спустившись к вьющимся волосам в паху, и дотронулась до половых губ. Может она даже научится получать плотское удовольствие? Другие же получают.

Поймав лукавый взгляд Куссы, девушка отдёрнула руку и выпрямилась, словно воин, поставленный в почетный караул. Служанка же, едва слышно хихикнув, переодела её в короткое платье белого шелка с глубоким вырезом. Опустившись на колени, она зашнуровала сандалии и, достав из шкатулки украшения, надела на руки своей госпожи золотые браслеты и кольца, а шею украсила золотым ожерельем с крупными хризолитами. Расчесав гребнем волосы девушки, служанка уже было начала собирать из них прическу, но Айна ее остановила.

– Это лишнее Кусса. Я останусь в накидке.

– И спрячете красоту ваших волос?

– Я буду верна трауру.

– Как пожелаете, хозяйка,– чуть расстроено проговорила Кусса. Ей всегда нравились волосы Айны. Нравилось расчёсывать их, завивать и делать прически. Она могла играться с ними часами и всегда расстраивалась, когда госпожа не позволяла ей этого.– Ну, хоть позволите подвести вам глаза и накрасить губы?

– Давай,– покорно согласилась девушка, позволив служанке немного поколдовать с её лицом.

– Так кто он?

– Что?

– Как его имя? – в глазах мефетрийки забегали шальные огоньки.– Вы так и не назвали мне имени вашего жениха.

– Рего Кардариш,– проговорила Айна, смакуя каждую букву и каждый звук этого нового для неё имени.

– Кардариши? Я думала они алатреи.

– Так и есть. Но прошу, не спрашивай меня о политике, Кусса. Боюсь, что я понимаю в ней немногим больше твоего. Точно я сейчас знаю только одно: если всё будет так, как говорит мать, то я решу проблемы нашей семьи этим браком.

– И для этого даже не придётся ложиться под очередного толстого и вонючего старика.

– Кусса!

Рабыня улыбнулась своим огромным ртом, скорчив забавную рожицу, и Айна не сдержавшись, прыснула от смеха. Засмеялась и служанка, и спальня, до самого потолка, наполнилась звонким и беззаботным девичьим смехом.

Уже давно Айна не чувствовала себя так легко и спокойно, но вот лицо служанки вдруг стало серьезным.

– Хозяйка, вы же не бросите меня здесь? Ну, когда уйдете в другую семью.

Куссе и вправду было чего бояться. День за днём она видела, как обращаются в этом доме с другими рабами. Конечно, её саму не касались ни побои, ни оскорбления, ни домогательства. Но она отлично знала, что единственная её защита – это Айна и стоит ей покинуть этот дом, как её тут же ждет жизнь самой обычной невольницы. И тогда ей придется на своëм теле прочувствовать все ужасы неволи с утроенной силой. Ведь рабы всегда беспощадны к утратившим покровительство любимчикам. Судьба несчастной дурочки Хъелуг, которую примечал отец Айны, была отличным тому примером. И Кусса безумно боялась оказаться на её месте.

– Ну конечно я заберу тебя с собой,– поспешила успокоить девушку Айна.– Мы навсегда с тобой вместе.

– Спасибо вам, госпожа,– только и прошептала невольница.

Когда со сборами было покончено, Айна вновь села на кровать и растерянно разгладила покрывало. Она понятия не имела, как долго придется ждать гостей. Мать сказала, что встреча будет этим вечером. И хотя солнце и клонилось к закату, вечер мог растянуться до самой ночи.

– Спой мне что-нибудь, Кусса,– проговорила она.

Рабыня кивнула и запела чуть грустную песню на своем родном языке. Ее низкий, глубокий голос звучал чарующе и волнительно. Он уносил Айну прочь, в залитые ярким солнцем изумрудные луга Восточных провинций, где могучий ветер играет с морем сочных трав.

Айне всегда нравились песни на незнакомых ей языках. Они, оставляя лишь мелодию, превращали голосовые связки в инструмент, который наполнял мир музыкой. Чистой, естественной музыкой, лишенной слов и смыслов. А такая музыка помогала Айне отвлечься от всех мыслей, растворяясь в потоке звучания.

Вот и сейчас девушка откинулась назад и, закрыв глаза, ощутила покой и безмятежность. Нет, она не спала и не проваливалась в дрëму, но обретала именно покой и равновесие души. И вместе с ними – набиралась сил и смелости.

Увы, покой длился недолго – на пятой песне служанка резко замолчала, а до Айны донесся звук открываемой двери и деликатное покашливание. Открыв глаза и сев, она увидела Урпу. Старый раб внимательно смотрел на неё, явно оценивая вид девушки. Пошамкав губами, вероятно найдя его подходящим, он негромко проговорил:

– Пора, госпожа.

– Я выйду через минуту.

Раб кивнул, а потом скрылся за дверью.

«Вот и всё»,– подумала девушка. Почему-то волнения, которого она так ожидала, больше не было. Все её тело чувствовало покой. Нет, даже не покой – а решимость. Теперь она была покорна ожидавшей её судьбе.

Встав с кровати, Айна расправила одежду и, укрыв голову серой накидкой, пошла к двери.

– Дэкхэ морудэ Дэвада кашэбэл,– произнесла Кусса, хитро переплетая