Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - Юрий Колесников

…В милицейском Управлении на улице Мархлевского в Москве, где шло оформление передачи Колесниковым наградного оружия в дар музею, оно было оценено в 250–300 тысяч долларов. Это оружие до сих пор экспонируется в Центральном музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве.

По инициативе С. А. Ковпака – тогда заместителя Председателя Верховного Совета Украинской ССР была составлена реляция на присвоение Котельникову Ю. А. звания Героя Советского Союза.

Помощник Ковпака Владимир Алексеевич Неверович по телефону радостным голосом сообщил: «Дед подписал папиру на присвоение тебе звания Героя Советского Союза… Ясно?»

Что ему оставалось сказать? Что давно махнул на это рукой, поскольку понимал – не один он среди многих ему подобных. Во всяком случае, весть, конечно, была приятная, но от неожиданности Юрий в ответ промычал что-то неопределённое.

Владимир Алексеевич, который в некоторой мере знал его отношение к случившемуся, видимо, решил успокоить:

– Нет, нет, сейчас всё сделано, по-моему, превосходно. Помимо подписи Сидора Артемьевича подписались также многие бывшие командиры полков – все Герои Советского Союза Партизанской дивизии имени Ковпака. Эта бумага адресована Верховному Совету СССР и будет на днях отправлена в Москву.

Услышав это, Юрий понял: действительно, вопрос серьёзный, и надо срочно что-то придумать, чтобы потом не сожалеть…

Уже на следующий день рано утром он прибыл в Киев. Побродил немного по рынку Бессарабки, вдыхая необыкновенный аромат, исходивший от солений и зелени. Особое удовольствие ему доставляли украинские крестьяне своими румяными лицами, неповторимым говором и просто царившая атмосфера. Утро было солнечное, тихое.

Дождавшись начала рабочего дня, одолеваемый необычным чувством напряжения, он направился к Верховному Совету. Сразу обратил внимание на открытое на первом этаже окно кабинета Владимира Алексеевича. Подойдя, услышал его голос: говорил с кем-то по телефону. Хотя комендант Рады старший лейтенант госбезопасности знал Котельникова и всегда отдавал распоряжение пропускать к Ковпаку или его помощнику, тем не менее Юрий подошёл к открытому окну.

Едва Неверович прекратил разговор по телефону, Юрий окликнул его. В окне появилось удивлённое лицо Неверовича. Не прошло и минуты, как он радостно встречал Юрия у входа в Верховный Совет. Нежданный гость сразу предупредил Владимира, что Сидору Артемьевичу скажет, что едет из Кишинёва и на денёк сделал остановку в Киеве…

– Так надо, Володенька.

Юрий и раньше делал подобные остановки, поэтому Неверович, очевидно, сделал так, как он его просил.

Вскоре состоялась встреча с Ковпаком. Юрий знал, что он очень занят. Оттого, очевидно, спросил его останется ли в Киеве и если да, то разговор будет после приёма населения. В конце рабочего дня Неверович сказал, что позвонил Сидор Артемьевич и велел гостю зайти.

Юрий едва вошёл, Сидор Артемьевич сказал:

– Вот так мы работаем… Зараз поедем до мене. Если нет возражений?

– С удовольствием…

– Пийдём пешком. Ты знаешь тут недалеко, на Роза Люксембург.

Машина следовала за ними.

После смерти супруги, Екатерины Ефимовны, Ковпак жил один. Хозяйство вела пожилая женщина, прибывшая из Путивля. По велению хозяина гость остался на обед. Фактически ужин. Конечно, с горилкой, но особое впечатление на Юрия произвела литровая банка с чёрной икрой.

– Ты всё рассказываешь интересно, а икру чего не ишь? – заметил Сидор Артемьевич.

Гость подвинул стеклянную банку и обратил внимание, что ложка была обычная деревянная. Сделал себе небольшой бутерброд…

– Вот этого в партизанах нам не приходилось видеть, – заметил он. А ежели бы попалась, никто бы не дотронулся. Братва понимала, что может быть не свежая, а то и отравленная…

Вспоминали былые партизанские дела.

Во время обеда зашёл разговор о том, что будто имеется некий документ по поводу представления Юрия к награде. Ковпак с присущей ему в подобных случаях манере промолчал, а немного времени спустя вдруг сказал:

– Це у тебя ложная информация.

Но, наверное, увидев на лице гостя грустное выражение, также неожиданно заметил:

– Значит, це утечка… братва пидвела… Намарали мы такую папиру. Нехай там маракуют.

– Прежде всего, огромное вам, Сидор Артемьевич, спасибо. Но поскольку, как понимаю, речь идёт обо мне – нельзя ли будет мне взглянуть на написанное?!

– А для чого? Вже всэ отпечатано, подписано и пойде куды треба. Чого ще?

Препирательство с Ковпаком было недолгим. Когда на следующий день вместе приехали на машине в Верховный Совет, проходя мимо секретарши Наташи, Сидор Артемьвич на ходу бросил:

– Нехай Володимир Олексеевич принесёт папиру, що написали о Юрии Антоновиче…

Читал Юрий, не выходя из кабинета Ковпака, сидя в стороне, а Сидор Артемьевич тем временем разговаривал по телефону, вызывал каких-то работников, что-то обсуждал, а закончив, спросил, всё ли там написано, как было?

Смущённый Юрий, растроганный до глубины души прочитанным и подписями почти всех героев Советского Союза дивизии и даже секретаря партийной организации соединения Ковпака Панина Якова Григорьевича, понял по стилю, что написанное принадлежит начальнику штаба дивизии Войцеховичу.

Поблагодарив командира, Юрий обратился к нему с предложением лично отвезти в Москву сей исторический для него документ, чтобы передать его в руки товарищу Георгадзе, в то время секретаря Президиума Верховного Совета СССР. При этом Юрий сослался на то, что лично знаком с товарищем Георгадзе. Ковпак об этом знал. Во время не то Пленума ЦК партии, не то сессии Верховного Совета СССР в присутствии Ковпака командир полка Герой Советского Союза и депутат Верховного Совета СССР Давид Ильич Бакрадзе познакомил Юрия с Георгадзе.

Однако, на предложение отвезти документ в Москву и передать его товарищу Георгадзе, Ковпак отреагировал резко:

– Не! Документ пийде у Москву по хвельдсвязи.

Долго пришлось убеждать Сидора Артемьевича согласиться с предложением Юрия. Он был категорически против. Лишь поздно вечером, согласился, что сразу по прибытии в Москву Юрий отнесёт документ, вложенный в большой тёмно-серый конверт со стандартным наименованием ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА УКРАИНСКОЙ ССР, и передаст его товарищу Георгадзе.

Обрадованный Юрий, попрощавшись, вместе с Владимиром Алексеевичем Неверовичем поехал на вокзал, испытывая невероятное напряжение в связи с находившемся в портфеле конвертом с документом.

…Шли дни, месяцы и, кажется, минуло около года, когда раздался телефонный звонок того же помощника Ковпака. Неверович сказал, что сразу после Нового года Сидор Артемьевич Ковпак и его секретариат прибудут в Москву, поскольку подошла очередь Верховного Совета Украины замещать Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Был такой порядок: каждая республика по ротации в течение месяца представляла свой Верховный Совет в Москве.

Дома у Юрия раздался телефонный звонок. В трубке голос Неверовича:

– Сегодня Сидор Артемьевич разговаривал с Москвой в связи с нашим приездом на очередное дежурство в Верховном Совете. Дед поинтересовался у товарища Георгадзе, нет ли результата на его ходатайство о присвоении тебе звания Героя? Тот ответил, что понятия не имеет! Ты ведь должен был вручить конверт с подписями Сидора Артемьевича и Героев Советского Союза и передать всё это лично секретарю Верховного Совета – товарищу Георгадзе! Кому ты передал официальный документ Верховного Совета Украины с подписями товарищей?

Ответить было не просто. После небольшой заминки пришлось признаться:

– Никому.

– Как так «никому»? – удивился Неверович. – Я не понял!

Владимиру Алексеевичу, очевидно, показалось, что он ослышался. Повторил вопрос: «Кому ты вручил официальное ходатайство?»

Юрий ответил:

– Никому не передавал.

– Ты в своём уме, Антоныч?!

– Вот так, Володенька, – чётко ответил Юрий. – Не мог я бумагу передать…

– Потерял её? – продолжал недоумевать помощник главы Верховной Рады Украины. – Не понимаю тебя, Юрий свет Антоныч! Что случилось?

– Ничего не случилось. Никто её не утащил. Как была в вашем конверте, так и лежит в моём сейфе цела и невредима.

Неверович произнёс что-то ещё резкое, затем отчеканил:

– Слухай сюды, Юрий свет Антоныч! Одевай портки, та швидче, слышишь? Швидче беги до товарища Георгадзе и передай конверт с документом, ба иначе будэ такий скандал, что стены начнут дрожать! Чуешь, що я говорю?! Дед будет вне себя. Дело принимает крайне серьёзный оборот, ясно?!

Разумеется, всё услышанное Юрия не обрадовало. Он понимал, на что решился и чем рисковал. Собственно, ещё до последнего звонка Владимира Алексеевича, которого давно знал и искренне полюбил. Морской офицер, участник Великой Отечественной на завершающем её этапе на Дальнем Востоке, получивший там ранение, из-за чего на протяжении всех десятилетий перенёс двадцать шесть тяжелейших операций, после демобилизации – до того как стать помощником Ковпака – он был в Киеве вторым секретарем Молотовского райкома партии вплоть до его упразднения.