Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Георг Борн

– Роза, одумайся! – жалобным голосом попросил паж. – Ты совершишь преступление против самой себя. Виктор сказал бы тебе то же самое. Он не принял бы твоей жертвы!

Холодно улыбнувшись, Роза негромко, но твердо проговорила, протягивая Леону руку:

– Ступай, мой друг! И еще одно. Не ищи Адриенну, не передавай ей скорбного известия. Она этого не перенесет. Пусть надеется, что Марсель еще вернется, пока ее бедное сердце не свыкнется с мыслью, что больше она его не увидит. Такова ее судьба, и такова моя судьба. А теперь прощай и помолись за Розу–Клодину!

– Тебя не переубедить, – печально сказал Леон. – Что ж, да благословит тебя Небо!

Оставшись одна, Роза присела на подоконник и невидящим взглядом уставилась в окно. Леон растревожил ее мысли, и только усилием воли она отбрасывала возникшие сомнения. И словно ища поддержки, она негромко и сбивчиво заговорила, обращаясь к Виктору, так, словно видела его наяву:

– Я встречусь с тобой, любимый, там, на небесах, где нет ни страданий, ни гонителей. Там мы соединимся навсегда. Ты смотришь на меня с укоризной… Не сердись, я просто не могу поступить иначе. Неужели я должна позволить, чтобы этот негодяй продолжал совершать свои гнусные преступления? Хотя Леон и уверяет, что не Марильяк или не только Марильяк причина твоей гибели, но я знаю, что он преследовал тебя, строил смертельные ловушки… Он оскорблял меня своими домогательствами. Он пытался отнять у Адриенны ее Марселя…

Роза–Клодина машинально положила руку на лиф – спрятанный там кинжал был на месте. Она осторожно вытащила его и, любуясь тонким блестящим лезвием, проговорила:

– Ты поможешь мне освободиться от этого негодяя. На этот раз он не уйдет!

Сунув кинжал за лиф, она соскочила с подоконника, взяла лежавшую на спинке стула вуаль, тщательно прикрыла лицо и накинула плащ. Потом долгим взглядом обвела свою комнату, словно прощаясь с ней. И, как бы очнувшись, быстро вышла. Зачем затягивать это прощание? Ведь ей надо радоваться. Всего через несколько часов она наконец встретится с Виктором навсегда.

Но непрошеная слезинка скатилась по ее щеке, когда она быстрым шагом вышла на улицу.

Почти миновав церковь, она остановилась, вернулась и вошла в храм. Окропив себя святой водой, она шепотом помолилась о прощении ей того, что она задумала совершить. Помолившись, она ощутила неожиданное спокойствие. Она больше не боялась того, что должно было случиться.

Выйдя из церкви, она быстрым шагом, уже нигде больше не задерживаясь, направилась к герцогскому дворцу.

Приблизившись к ступеням подъезда, она увидела стоявшего там лакея Валентина, и, подойдя к нему, коротко сказала:

– Проводите меня к виконту.

Валентин удивленно посмотрел на нее, потом понимающе ухмыльнулся:

– А вы, вероятно, одно из новых увлечений господина виконта?

Роза–Клодина оборвала его:

– Не ваше дело, кто я! Вы – лакей. И извольте делать то, что вам говорят.

– Скажите, пожалуйста! – язвительно расхохотался Валентин. – Вы думаете, что если я лакей, то и вы можете мне приказывать? Ну уж нет!

– Я требую, чтобы вы немедленно проводили меня к виконту! – резко повторила Роза.

Валентин издевательски подмигнул.

– Попросите учтивее!

– Негодяй! – вскричала Роза. – Даже твоего господина я никогда ни о чем не просила!

– В таком случае вам придется остаться здесь, – нагло ухмыльнулся Валентин.

Но Роза так резко шагнула вперед, что лакей отшатнулся. И Роза, взбежав по ступеням, вошла в прихожую. Здесь никого не было. Роза, не раздумывая, поднялась на второй этаж. И тут тоже ей никто не встретился. Она направилась к двери, ведущей в приемную. И только здесь она обнаружила лакея и велела доложить о себе виконту.

Лакей отказывался, требуя сначала назвать себя, но в эту минуту в приемную вышел виконт и, конечно же, сразу узнал нежданную гостью. Отослав слугу, Марильяк шагнул к Розе со словами:

– Ну, здравствуй, Роза, маленький чертенок, который так перепугал меня недавно! – И он протянул руку, чтобы приподнять ее вуаль.

Роза опередила его и сама откинула вуаль. Ее бледное лицо и выражение неприкрытой ненависти во взгляде заставили виконта попятиться. Но, словно опомнившись, он проговорил с насмешкой:

– Теперь ты меня больше не испугаешь, мое сокровище! Теперь я знаю твои шутки! Ты странная девушка, но твои поцелуи не ядовиты. Так что пойдем ко мне, не станем терять времени!

– Не прикасайтесь ко мне! – отшатнулась она. – Да, мой поцелуй не был ядовит, но не обольщайтесь! Роза колется, если ее трогают!

Марильяк пренебрежительно махнул рукой:

– Мне нравятся твои шутки, сокровище мое! Однако всему свое время. Пойдем!

Он потянулся к ней, пытаясь обнять, и в то же мгновение в руке девушки сверкнул кинжал. Опешив, Марильяк уставился на нее и растерянно пробормотал:

– Это еще что такое?

– Это возмездие за все твои преступления! – выкрикнула Роза гневно. – На этот раз тебе не избежать его! Умри, негодяй!

И не успел Марильяк опомниться, как острый кинжал вонзился ему в грудь по самую рукоятку. Виконт пошатнулся, попытался оттолкнуть Розу, но было уже поздно, она отскочила, высоко подняв окровавленный клинок.

– Помогите! – прохрипел Марильяк. – Это сумасшедшая! Я умираю!

– Да, ты умираешь, злодей, – спокойно проговорила Роза. – Ты умираешь!

Марильяк зашатался, ноги его подкосились, и он рухнул на ковер, обагрив его собственной кровью, хлынувшей из глубокой раны.

В комнату вбежали слуги. Несколько лакеев бросились к своему лежащему господину, пытаясь унять кровь, другие обступили Розу. Но их руки не успели схватить ее. Она резко взмахнула кинжалом и одним движением вонзила его себе прямо в сердце.

«Виктор, я иду!» – успела подумать она, падая на руки перепуганных лакеев, которые быстро сообразили, что здесь произошло.

Наконец‑то нашлась мстительница, заставившая Марильяка расплатиться собственной жизнью за все зло, что он причинил своим неисчислимым жертвам.

Послали за лекарями, доложили о случившемся герцогу, но он не пожелал видеть умирающего и только приказал известить полицию.

Лекари явились довольно быстро. Марильяк еще дышал, но вскоре, несмотря на все старания докторов, испустил дух, не приходя в сознание.

Роза–Клодина поразила себя удачней, чем своего ненавистного врага. Когда явились лекари, она была уже мертва.

Когда же появились полицейские, глазам их открылась ужасная картина. Два трупа лежали на окровавленном ковре, рядом валялся кинжал. Чиновник, пытавшийся выяснить, что здесь произошло, узнал только, что Марильяк пал от руки мстительницы, которая, чтобы избежать ответственности за это, сама смертельно ранила себя тем же кинжалом.