Герои, почитание героев и героическое в истории - Карлейль Томас

Как это верно! И разве не предлагает нам жизнь загадок? Каждого человека она ежедневно вопрошает ласковым тоном, но страшно многозначительно: «Знаешь ли ты назначение сегодняшнего дня? Стараешься ли ты разумно сделать то, что ты в состоянии сделать сегодня?»

Природа, вселенная, судьба, существование, или как вы там называете великую неизъяснимую действительность, среди которой мы живем и боремся, разве не представляется она как божественная невеста или как клад человеку мудрому и храброму, способному понять и исполнить ее законы, и как губительный демон для тех, кто на это не способен? Разреши ее загадку – и будет благо тебе. Не разрешишь ее, пройдешь мимо, оставив ее без внимания, и она сама ответит тебе на свой вопрос, но ответит зубами и когтями, потому что природа – немая львица и яростно растерзает тебя, не внемля твоим мольбам. Ты уже не победоносный жених ее, а изуродованная, низвергнутая в пропасть жертва, как это неминуемо и должно случиться с уличенным в измене рабом.

С народами дело обстоит точно так же, как с отдельными лицами. Сумеют ли они разрешить предложенную им загадку или нет?..

В этом, в сущности, тайна всех несчастных людей и народов. Они забыли настоящую, внутреннюю правду, променяли ее на внешний блеск. Они неверно отвечают на вопрос сфинкса. Неразумные люди не могут правильно решить его вопроса! Неразумные люди принимают внешний, преходящий успех за вечную суть и запутываются все больше и больше.

Глупые люди полагают, что раз наказание за злое дело не последовало тотчас же, то здесь на свете нет справедливости, а если есть, то лишь случайная. Наказание за злое дело задерживается иногда на несколько дней, иногда на несколько столетий, но оно так же верно, как жизнь, так же неминуемо, как смерть! В центре мирового водоворота все еще живет и говорит Бог, Бог истинный, как в древние времена. Великая душа мира справедлива.

11. В произнесенном слове, написанном стихотворении сказывается, говорят, квинтэссенция человека; но насколько больше в сделанной работе? Вся нравственность человека, его ум, терпение, выдержка, порядочность, верность, проницательность, изобретательность, энергия – одним словом, все силы, которыми обладает человек, начертаны в выполненной им работе. Трудиться – значит испытать свои силы в борьбе с природой и ее никогда не обманывающими законами; они-то вынесут человеку правильный приговор. Столько-то добродетелей и способностей нашли мы в нем, столько-то – и больше ни одной! Столько-то способности было у него прийти в согласие со мной и с моими неизменными, вечно истинными законами, прилагать усилия и трудиться сообразно с ними, как я ему приказывала, и ему это удалось или не удалось, как вы видите!

12. Трудиться, как повелела великая природа, разве это не добродетель во всех отношениях? Хлопчатую бумагу можно прясть и продавать; можно достать рабочих, чтобы прясть ее, и, наконец, можно продавать сотканную материю, следуя в этом деле предписаниям природы. Если не будете следовать предписаниям природы, вы ее не получите; если же вы ее не получите, если не будет в продаже хлопчатобумажных тканей, то природа уличит вас в бессилии, сила ваша – не сила, ваш труд – бесплоден! Уважай способность до тех пор, пока она делает честь человеку. Я всегда уважаю человека, которому удается его труд.

Воистину, в сем мире нет ничего мертвого. То, что мы называем мертвым, на самом деле лишь изменено, силы его действуют лишь иным образом. «Лист, гниющий на сыром ветру, – как выразился кто-то, – имеет еще силу: иначе как мог бы он гнить?» Весь наш мир – бесконечно сложное, запутанное соединение сил, разнообразнейших сил, начиная с тяготения и кончая мыслью и волей. В свободе человека, непреложности законов природы, во всем мире ничто не дремлет ни на одно мгновенье; все бодрствует и деятельно творит. Нигде ты не увидишь предмета в одиночном бездействии, начиная с медленно распадающихся со времен сотворения мира гранитных гор вплоть до рассеивающегося дыма, живого человека; вплоть до поступка, слова человека. Мы знаем, что сказанного не вернешь; тем более не вернешь сделанного. «Сами боги, – говорит Пиндар, – не могут уничтожить содеянного поступка». Да, что случилось однажды, то случилось навек, ввергнуто в бесконечное время и независимо от того, остается ли оно надолго видимым для нас или быстро исчезает, вечно действует и растет, как неразрушимый, новый элемент в беспредельности вещей. Да и что такое представляет собою эта беспредельность вещей, которую мы называем вселенной, если не деяние, совокупность поступков и действий?

Живая, готовая сумма, которой никто не в состоянии вычислить, состоит из трех слагаемых, явных для всех: все, что случилось, все, что случается, и все, что случится в будущем. Пойми это как следует. Все, что ты видишь, результат поступка, следствие и выражение напряжения силы; совокупность вещей – это бесконечное спряжение глагола «творить». Безбрежное море сил, власти творческой, где силы трепещут и кружатся, поднимаясь дружными течениями, широкими, как неизмеримость, глубокими, как вечность, прекрасными и страшными и непонятными, – вот что человек называет жизнью и миром. Это окрашенная в тысячу цветов огненная картина, одновременно скрывающая от глаз наших явления и обнаруживающая их отражение, едва уловимое жалким мозгом и сердцем человека, неизреченного, живущего в свете, когда кругом царит тьма, сквозь которую никто не может к нему пробраться. Выше блестящего звездного пути, раньше начала времен трепещут творческие силы вокруг тебя, да и ты принадлежишь к числу их на том месте, на котором сейчас стоишь, в тот самый момент, который ты сейчас видишь на часах своих.

13. Сильный человек всегда найдет себе дело, то есть трудности, страдания в той мере, какая только ему по силам.

14. Талантливый человек, в какой бы период истории он ни родился, всегда найдет довольно работы; никогда не может он вступить в жизнь при таких обстоятельствах, чтобы не было противоречий, нуждающихся в примирении, трудностей, на преодоление коих потребуются его силы, если только сил этих вообще достаточно. Везде душа человеческая находится между полушарием мрака, на границе двух враждующих царств: необходимости и свободной воли.

15. Положение, не имеющее своего идеала, обязанности, никогда еще не было занято ни одним человеком. Да, в этой бедной, жалкой, презренной действительности, в которой ты сейчас живешь, заключен идеал твой, здесь или нигде. Отсюда стремись к нему, надейся, живи и будь свободен. Глупец! Идеал твой лежит в тебе самом, препятствия к нему скрыты тоже в тебе самом. Твое состояние лишь материал, из которого ты должен образовать, сформировать этот идеал.

16. А вы, работники, уже состоящие на работе, взрослые люди, благородные, достойные уважения, вас призывает свет к новому труду, новым благородным поступкам. Победите бунт, раскол, широко распространенное отчаяние своим мужеством, справедливостью, мягкостью и мудростью. Хаос темен и глубок, как ад. Заставьте воссиять свет, и мы увидим вместо ада зеленый цветущий мир. Нет ничего более великого, как заставить какой-нибудь уголок Божьих созданий стать плодороднее, лучше, достойнее Бога, заставить сердца человеческие стать немного умнее, мужественнее, счастливее, благосклоннее. Эта задача достойна какого-нибудь бога. Черный ад мятежа, варварства, отчаяния может быть превращен людскими усилиями в своего рода небо, очищенное от копоти, мятежа и потребности в бунте. Вечная дуга небесной лазури поднимается и над ними, их хитрыми машинами, как порождение неба, и Бог, люди, довольные, смотрят на это.

17. Я уважаю людей двух категорий, и только двух. Во-первых, трудящегося работника, созданными из земли орудиями покоряющего землю, превращая ее в собственность человека. Достойна уважения грубая, сведенная, мозолистая рука, в которой тем не менее есть нечто царственно-величественное, потому что она держит скипетр нашей планеты. Почтенным нахожу я грубое, загорелое лицо работника с бесхитростным умом, потому что это лицо человека, живущего так, как человек должен жить. Да, я тебя еще больше уважаю за грубость твою, именно потому, что нам приходится и пожалеть, а не только любить тебя! Тяжело обремененный брат! Из-за нас так гнулась спина твоя, из-за нас твои прямые члены так изуродованы. Ты был нашим рекрутом, тебе выпал жребий, и в то время как ты за нас воевал, ты сделался калекой. И в тебе заключался созданный Богом образ, но ему не суждено было развернуться. Труд крепкой пеленою окутал тебя и лишил тело твое и душу твою свободы. И все же продолжай работать, трудись! Ты исполняешь долг свой, хотя бы другие его и не исполняли. Ты трудишься ради необходимого насущного хлеба.