Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен

– Шестая у меня совсем плоха, – говорил Симэнь. – Не знаю, что и делать.

– Что случилось? – воскликнул удивленный Боцзюэ. – Ведь говорили, моей невестушке лучше стало.

– Да вот как сына потеряла, так и тоскует изо дня в день, – объяснил Симэнь. – Опять недуг открылся. Я уж на праздник барышню Шэнь позвал. Думал, послушает, тоску, может, рассеет. Она и чарку только пригубила, а к себе пришла и упала без памяти на пол. Висок ссадила. Я лекаря Жэня звал. Состояние, говорит, сильно ухудшилось. От лечения кровотечение усилилось.

– Тебе, брат, не мешало бы пригласить медицинское светило Ху, – посоветовал Боцзюэ. – Что он скажет.

– Он говорит, пневма проникла в кровеносные сосуды, – пояснил Симэнь. – И его снадобье никакого улучшения не дало. Приказчик Хань предложил вызвать светило медицины Чжао Лунгана, специалиста по женским болезням. Он за городскими воротами живет. Я слуг к нему послал. Как я переживаю, глядя на ее страдания! Это она из-за сына убивается. Днем и ночью тоскует, вот и слегла. Бабы, они ведь себя сдержать не могут. Как ее ни уговаривай, она и слушать не хочет. Уж и не знаю, что делать.

Пока они беседовали, вошел Пинъань.

– Батюшка Цяо пожаловали, – объявил он.

Симэнь проводил свата Цяо в залу, где после приветствий они сели.

– Дошел до меня слух о недомогании нашей почтенной сватьюшки, – заговорил Цяо. – Вчера от племянника узнал, жена вот-вот должна прийти навестить больную.

– Болеет, – отвечал Симэнь. – С тех пор, как лишилась сына. Она и раньше страдала расстройствами, а тут еще переживания. Вот недуг и усилился. Благодарю вас, сватьюшка, за сочувствие.

– Был врач?

– Она всегда лечилась у Жэнь Хоуси, – объяснил Симэнь. – Вчера приглашал доктора Ху с Большой улицы. Дал лекарство, а ей еще хуже стало. Теперь за Чжао Лунганом послал, знатоком женских болезней.

– А почтенного врачевателя Хэ не звали? – спросил Цяо. – Он проживает как раз напротив уездной управы. Вот кто в пульсе-то разбирается! И сын у него, Хэ Цисюань, стал известным медиком. Почему бы не пригласить его к сватьюшке?

– Уж обождем Чжао Лунгана, – решил Симэнь. – Что он скажет. А там увидим.

– А я бы позвал того и другого, – посоветовал Цяо. – Пусть сначала почтенный Хэ даст заключение и посидит во флигеле, потом Чжао Лунган свое слово скажет. А затем можно будет попросить их посоветоваться между собой. Тогда они и лекарство найдут более действенное.

– А вы правы, сватушка, – согласился Симэнь и кликнул Дайаня: – Возьми мол визитную карточку и ступай вместе с Цяо Туном к почтенному врачевателю Хэ. Он живет против управы.

– Слушаюсь! – ответил Дайань и удалился.

Симэнь пригласил Боцзюэ в залу. Тот приветствовал Цяо, и они сели пить чай.

Немного погодя прибыл почтенный Хэ и поклоном приветствовал присутствующих. Симэнь предложил ему почетное место на возвышении.

– Давно мы с вами не виделись, почтенный сударь! – воскликнул, подняв руку, Симэнь. – А у вас и голова побелела, и бороду посеребрило.

– Как поживает ваш сын? Процветает? – спросил Цяо.

– Он занят ежедневной службой в управе, – отвечал Хэ. – У него совершенно не остается свободного времени. Так что посещать пациентов приходится вашему покорному слуге.

– У вас весьма бодрый вид, сударь, при ваших высоких годах, – заметил Боцзюэ.

– Мне вот исполнился восемьдесят один год.

Подали чай. Слуга пошел сообщить о прибытии врача. Немного погодя Хэ пригласили в спальню Пинъэр. Горничные тотчас же помогли больной приподняться и сесть на кровать. Ее ароматные волосы-тучи были туго завязаны. Она похудела до неузнаваемости.

Только взгляните на нее,

Лицо – как фольга золотая, тело – слиток серебра. Поблекло и пропало изящество, увяла, износилась чудо-красота. В груди дыхание сперло, и даже по утрам страшится отвару ложку поднести к губам. Пять внутренностей вздуты[12], и весь день нет сил принять пилюлю. А в тишине ночной в ушах удары гонгов раздаются. И стоит лишь забыться – во тьме перед глазами светляки. Шесть проявлений пульса[13] едва различимы, Восточной вершины судья[14] торопит уход ее жизни. И дух уже уносится неясный, зовет его с собой бодхисаттва Западного рая[15]. Посланец Погребальных Врат[16] пожаловал к ней в гости, и он уже у тела. Нет, будь тут сам Бяньцюэ, целитель луский[17], и тот не взялся бы лечить.

Обследовав пульс, почтенный Хэ вошел в залу.

– У сударыни семенная энергия прорвалась сквозь кровеносные сосуды[18], после чего привела в раздражение пневму и мозг. Пневма и кровь столкнулись друг с другом, и открылось маточное кровотечение. Хотя если посмотреть глубже, причина болезни не совсем ясна.

– Позвольте узнать, каким образом вы намереваетесь лечить больную? – спросил Симэнь.

Во время этого обсуждения доложили о прибытии доктора Чжао, которого привели Циньтун и Ван Цзин.

– Кто прибыл? – спросил Хэ.

– Слуги привели еще одного медика, – отвечал Симэнь. – Прошу вас, почтенный сударь, не придавать этому значения. Пусть и он обследует пульс. Тогда я попросил бы вас вдвоем обсудить состояние больной и решить, какое лекарство скорее облегчит недуг.

Вскоре появился доктор Чжао. Симэнь, а за ним и все остальные, приветствовали вошедшего. Почтенный Хэ сидел в центре. Доктору Чжао предложили место слева от него. Ин Боцзюэ расположился справа, а Симэнь занял место хозяина. Лайань подал чай. После чаепития посуду убрали.

– Позвольте узнать высокие имена почтенных господ, – обратился Чжао к сидевшим рядом с ним.

– Фамилия этого господина – Хэ, а моя – Цяо, – сказал сват Симэня.

– Ваш покорный слуга – Ин, – отрекомендовался Боцзюэ. – Позвольте узнать ваше почтенное имя, сударь. Где вы проживаете? Чью школу чтите?

– Ваш покорнейший слуга, – начал Чжао, – обитает за Восточными воротами, в Первом переулке, у храма Второго отрока[19], у моста Трех поворотов, у Четвертого колодца. Прозываюсь я Чжао Лунган по кличке Каверзник[20], живу врачеванием. Мой дед занимал пост старшего медика в Коллегии врачей Его Величества, отец был знаменитым врачом округа Жуфу[21]. Три поколения в нашем роду посвятили себя исцелению болящих. Изо дня в день я упорно изучаю труды Ван Шухэ[22], читаю «Трактат о свойствах лекарств» Утин-цзы, почтенного старца из Дунъюань[23], «Исконные вопросы Хуан-ди»[24], «Канон трудностей»[25], «Книгу исцеления»[26], «Главное из принадлежащего Даньси»[27], «Профессиональные тайны Даньси»[28], «Тайны пульса старца Цзегу»[29], «Тринадцать неизменных рецептов»[30], «Рецепты сильнодействующих составов ценой в тысячу золотых»[31], «Чудодейственные рецепты предельного долголетия»[32], «Священные рецепты с моря»[33] – Словом, нет книг, которые бы я не читал, нет книг, которые бы я не изучал. Мне открыты лекарственные способы излечения грудной полости, под пальцами моими проясняется тайная пружина пульса, понятны мне пометы различения сил тьмы и света по шести пневмам и четырем сезонам[34], всякие там внешние и внутренние признаки[35]. Я определяю глубинные и поверхностные колебания разъединяющего пульса[36] явления в теле ветра и недостаточности, холода и жара[37]. С первого взгляда постигаю струнный и наводняющий, лукообразный и окаменелый пульсы[38]. Но мое косноязычие не позволяет даже перечислить всего, что я знаю. Вот несколько поэтических строф. Они лучше раскроют вам суть моих достоинств. Внемлите:

Я – всем известный Чжао-врачеватель,Талантов медицинских обладатель.И у меня больных – невпроворот:С утра так и толпятся у ворот!Неведомы мне снадобья и травы,Лекарств не отличаю от отравы.Недужных я по-своему лечу –При них в бубенчик весело бренчу[39]:Наукою пренебрегая грубо,Больному заговариваю зубыИ серебро раздобываю ловко…Стяну больную голову веревкой,Прижгу глаза настойкою полынной,В ушах иглою ковыряю длинной,На боли в сердце сетовать начнешь –Уверенно берусь за острый нож.Чем кончится болезнь – гадать не надо.Моя забота – за труды награда.Беда нередко в тот приходит дом,Где практикуюсь в ремесле своем.

Да,

Он, подвиги свершая, не забудет,что чрево ублажить необходимо.Целителей пути, как и блаженных,воистину же неисповедимы!

Все громко рассмеялись.

– Смею узнать, вы причисляете себя к прямым наследникам предков или же к побочным? – обратился к Чжао почтенный Хэ.

– Что это значит? – недоумевал Чжао.

– А то, что прямой наследник перенимает науку предков, – пояснил Хэ. – Побочный же лишь осведомляется о болезни и прописывает лекарство.

– Неужели нам, почтенный сударь, неведомо завещание древних?! – удивился Чжао. – Осмотри, принюхайся-прислушайся, расспроси, ощупай[40], и только тогда ты найдешь чудодейственное волшебное средство. Так говорили древние, и так поступаю я, потомственный медик в третьем поколении. Прежде всего расспрашиваю о болезни, а потом смотрю пульс. Еще нужно наблюдать за общим состоянием духа, подобно тому, как сам Цзыпин сопоставлял свои расчеты с пятью небесными телами[41] Также надо наблюдать отражение судьбы на руках и в лице, и только тогда можно увидеть истинную картину и наверняка не ошибиться.