Афоризмы - Олег Ермишин

Родители меньше всего прощают своим детям те пороки, которые они сами им привили.

Родные – все, кто силой духа схож.

Свободен лишь тот, кто владеет собой.

Свободным от страданий еще никто не рождался.

Сильнее всех побед – прощение.

Слова пустые сердца не облегчат.

Слово всегда отважнее дела.

Средь скверного скверней всего язык колючий.

Театр наказует тысячи пороков, оставляемых судом без наказания, и рекомендует тысячи добродетелей, о которых умалчивает закон. Театр вытаскивает обман и ложь из их кривых лабиринтов и показывает дневному свету их ужасную наружность. Театр развертывает перед нами панораму человеческих страданий. Театр искусственно вводит в сферу чужих бедствий и за мгновенное страдание награждает нас сладостными слезами и роскошным приростом мужества и опыта.

Только тот может горячо любить добро, кто способен от всей души, непримиримо ненавидеть зло.

У человека с открытой душой и лицо открытое.

Убежденному убеждать других не трудно.

Человек вырастает по мере того, как растут его цели.

Человек не только может, но и должен связать удовольствие с долгом: он должен радостно повиноваться своему разуму.

Человек отражается в своих поступках.

Чем сильнее заблуждение, тем более торжествует истина.

Чем случайнее наша нравственность, тем необходимее позаботиться о законности.

Честность красит звание любое.

Честь дороже жизни.

Чтобы все спасти – нужно на все решиться. Тяжелая болезнь нуждается в решительном средстве.

Август Вильгельм Шлегель

(1767—1845 гг.)

историк литературы,

поэт, переводчик

Господствующий принцип древней музыки – ритм и мелодия, новой – гармония.

Лирическое стихотворение – это музыкальное выражение душевных переживаний с помощью языка.

Фридрих фон Шлегель

(1772—1829 гг.)

философ, критик,

писатель, лингвист

Историк – это пророк, обращенный в прошлое.

Несправедливо, когда приводят только неудачные попытки и тем пытаются подорвать доверие к лучшему человеческому стремлению – стремлению к знанию и к исследованию истины.

Фридрих Кристоф Шлоссер

(1776—1861 гг.)

историк

Сохранять в себе равновесие, распределять по своим местам сильное и мягкое, кроткое и суровое, – задача, которую должен ставить себе каждый человек в своем самовоспитании.

Артур Шопенгауэр

(1788—1860 гг.)

философ

Абсолютная заповедь (категорический императив) есть противоречие. Ибо всякая заповедь условна. Безусловно же необходимое обязательно как закон. Моральный закон совершенно условный. Есть мир и воззрение на жизнь, которых он вовсе не касается и в которых не имеет никакого значения. Мир, в котором мы живем, как индивидуумы, есть собственно реальный, и всякое моральное отношение к нему равносильно отрицанию его и собственной нашей индивидуальности. Такое воззрение на жизнь следует закону основания, в противоположность другому воззрению – с помощью идей.

Болезнь есть целебное средство самой природы с целью устранить расстройство в организме; следовательно, лекарство приходит лишь на помощь целительной силе природы.

Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актерам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть.

Бытие мира, по моему учению, объясняется всемогуществом воли. Также и факты животного магнетизма и сродных с ним явлений свидетельствуют, что магические действия, которые прежде считались делом дьявола, совершаются силой воли. Благодаря тому, что эти действия имеют эмпирическую достоверность, мое учение не будет отныне казаться столь парадоксальным и станет более понятным. В самом деле, если воля человека может иногда сделать то, что считалось только во власти дьявола, то в ее власти совершить и то, что до сих пор приписывается только всемогуществу богов.

В математике ум исключительно занят собственными формами познавания – временем и пространством, следовательно, подобен кошке, играющей собственным хвостом.

В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда страх смерти. Смерть поэтому есть некое поучение эгоизму, произносимое природой вещей.

В некоторых частях света водятся обезьяны, в Европе же водятся французы, – что почти одно и тоже.

Вместе с законом основания (в виде основания причинности) дана и материя; ибо, если хорошо вникнуть, то она тождественна с ним. Действительно, материя – не что иное, как причинность; бытие ее заключается в воздействии одной материи на другую (т. е. в действии на само себя во всех частях пространства). Что одна часть материи (именно органическая) есть непосредственный объект субъекта, это объясняется тем, что объект, т. е. мир, материя, существует только с субъектом и для субъекта. Но настоящая сущность материи заключается исключительно лишь в ее действительности (материя без действия, т. е. без силы, немыслима как внутреннее противоречие), – и все, на что она действует, есть опять-таки только материя, т. е. она сама. Сущность ее, таким образом, есть с одной стороны связь ее с самой собой, а с другой – отношение ее к субъекту.

В старости нет лучшего утешения, чем сознание того, что все силы в молодости отданы делу, которое не стареет.

В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле.

Воля человеческая направлена к той же цели, как у животных, – к питанию и размножению. Но посмотрите, какой сложный и искусный аппарат дан человеку для достижения этой цели, – сколько ума, размышления и тонких отвлеченностей употребляет человек даже в делах обыденной жизни! Тем не менее и человеком, и животными преследуется и достигается одна и та же цель. Для большей ясности приведу два сравнения: вино, налитое в глиняный сосуд и в искусно сделанный кубок, остается одним и тем же; или два совершенно одинаковых клинка из одного и того же металла и в одной и той же мастерской сработанные могут иметь разные рукояти: один золотую, другой – из латуни.

Вопрос о реальности морали сводится к тому, есть ли действительно обоснованный принцип, противоположный принципу эгоизма? Так как эгоизм требует благополучия только для отдельной личности, то противоположный принцип должен был бы распространить это требование на всех.

Все естественные науки имеют тот неизбежный недостаток, что они рассматривают природу исключительно с объективной стороны, забывая о субъективной стороне ее. Между тем, все дело, вся суть в этой последней, и она по необходимости достается на долю философии.

Все интеллектуальное (творческие произведения, способности и заслуги) относится к моральному, как образ к действительности.

Все общие правила поведения потому недостаточны, что они основаны на ложном предположении о равенстве людей, – предположении, установленном в системе Гельвеция; между тем, коренное различие людей в умственном и нравственном отношении беспредельно.

Всякое ограничение осчастливливает. Чем уже наш кругозор, сфера действия и соприкосновения, тем мы счастливее; чем шире, тем чаще чувствуем мы мучения и тревогу. Ибо с расширением их умножаются и увеличиваются наши желания, заботы и опасения.

Всякое человеческое совершенство родственно какому-нибудь недостатку, в который оно может перейти; но точно так же и, наоборот, каждому недостатку соответствует известное совершенство. Поэтому заблуждение, в которое мы впадаем иногда относительно какого-либо человека, часто основывается на том, что мы в начале знакомства смешиваем его недостатки с родственными им совершенствами или же наоборот. Оттого нам тогда осторожный кажется трусом, бережливый – скупым, или же расточитель – щедрым, грубость – прямотою и откровенностью, наглость – благородною самоуверенностью и т. д.

Гениальный человек, живя и творя, жертвует своими личными интересами ради блага всего человечества. Поэтому он не обязан жертвовать собою в частности – для интересов отдельных лиц, а следовательно – вправе отказаться от некоторых требований, которые обязательны для других. Ведь он страдает, а между тем дает гораздо больше других.

Гений не может быть извергом, потому что злоба есть выражение неукротимого хотения, требующего всего интеллекта для удовлетворения нужд ее, следовательно, исключающего возможность чистого созерцания. Изверг может обладать большим умом, но он может употреблять его только на то, что имеет отношение к воле. Злой человек может поэтому быть великим завоевателем, государственным деятелем и т. п. У него, наконец, может быть даже талант. Это слово, как известно, в древности значило деньги, а теперь им обозначают такие способности, которыми приобретается одобрение толпы, а следовательно – и деньги.