История Рима (с иллюстрациями) - Сергей Ковалёв

Но каков бы ни был Сенека при жизни, он искупил много своих прегре­шений мужественной смертью. Нерон, как мы видели, воспользовался за­говором Пизона, чтобы отделаться от Сенеки, и послал ему приказание умереть. Сенека вскрыл себе вены, обнаружив при этом полное спокой­ствие и самообладание.

Стоицизм скоро сделался самой распространенной, почти официаль­ной философией Империи. Он не призывал к активной борьбе со злом, но учил только пассивному сопротивлению путем ухода во внутреннюю жизнь. Спасение лежит не во вне, а внутри человека. Это было вполне в духе эпохи. Смутное сознание надвигающейся социальной катастрофы по­рождало в людях чувство полного бессилия и пессимизм. Социальные связи порывались, общество распадалось на свои составные элементы. Един­ственное спасение состояло в том, чтобы уйти в свое «я», замкнуться в мире личного нравственного совершенства. Своим учением о божествен­ном мировом разуме, частицей которого является индивидуальный разум, стоицизм удовлетворял росту религиозно-идеалистических настроений. На­конец, черты космополитизма, характерные для Стои с самого ее возник­новения, отвечали универсальному, космополитическому характеру Рим­ской империи, не доросшей до национального государства и вместе с тем стиравшей все местные особенности, все племенные различия, перевари­вавшей все народы в гигантском котле римского государственного меха­низма и единой греко-римской культуры.

Последователем и продолжателем Сенеки был фригийский вольноот­пущенник Эпиктет (вторая половина I в. и начало II в.), лекции которого слушал сам император Траян. Пессимизм и индивидуалистическая этика характерны и для Эпиктета.

Несколько другую, более активную форму получил стоицизм у Марка Аврелия, «философа на троне». Положение главы государства, вынужден­ного бороться с грозным кризисом, не позволяло ему заниматься только личным совершенствованием. Практические задачи власти требовали от него величайшей активности, что не могло не отразиться и на его мораль­но-философских взглядах, нашедших выражение в знаменитом произведе­нии «К самому себе» (в 12 книгах). В нем сильнее, чем в другой литерату­ре стоиков, выступает социальный момент. Человек поставлен на своем посту божественной волей, и он обязан до конца выполнять свой долг, как бы ни был он труден и суров:

«Пусть божество в тебе будет руководителем существа мужественно­го, зрелого, преданного интересам государства римлянина, облеченного властью, чувствующего себя на посту, подобного человеку, который, не нуждаясь ни в клятве, ни в поручателях, с легким сердцем ждет зова оста­вить жизнь. И светло будет у тебя на душе, и ты не будешь нуждаться ни в помощи извне, ни в том спокойствии, которое зависит от других»[490].

Человек является прежде всего членом общества. Поэтому всякое его действие должно быть гармонично с общественной жизнью.

«Как ты сам входишь в состав гражданского общества, точно так же и всякое твое действие должно входить в состав гражданской жизни. Если же какое-либо не имеет отношения, непосредственного или более отдаленного, к общей цели, то оно дробит жизнь, нарушает ее единство, подымает бунт, уподобляясь тому человеку, который, будучи одним из уча­стников народного собрания, не желает подчиняться общему согласию»[491].

В позднем стоицизме было много чисто религиозных мотивов, кото­рые в дальнейшем все усиливались. Во II в. жажда религиозного, порож­денная общей обстановкой, стала охватывать с непреодолимой силой на­селение империи. Широкое распространение восточных культов и появ­ление синкретических религиозно-философских систем (гностицизм) завершилось созданием новой религии, христианства, которое многое за­имствовало и у стоицизма. Но об этих религиозно-философских системах речь пойдет ниже, в связи с христианством.

Право

Мы видели (в первой части), что римское право достигло высокого раз­вития уже в эпоху Республики. Юридическое творчество Империи приня­ло еще более широкий размах. Этого требовала сама жизнь. Империя вклю­чила в себя огромный и пестрый мир, объединенный экономическими, по­литическими и культурными связями, которые выходили далеко за рамки Средиземноморья. Многообразие правовых норм и обычаев отдельных стран, вошедших в состав империи, требовало юридической унификации. Растущие социальные противоречия вынуждали господствующий класс прилагать максимальные усилия для того, чтобы юридически закрепить свое привилегированное положение и отсрочить надвигающийся крах. Это объясняет нам, почему во II и в начале III в. римская юриспруденция до­стигает своего высшего расцвета.

Источниками права в эпоху Империи, с отмиранием деятельности на­родных собраний, сделались постановления сената (senatus consulta) и зако­нодательство императоров. Последнее приобрело исключительное значение с тех пор, как сенат потерял свои законодательные функции (с конца III в.).

Распоряжения императоров делились на следующие категории: эдик­ты — общие распоряжения для всего населения империи; мандаты — ин­струкции должностным лицам; рескрипты — распоряжения по отдельным вопросам; декреты — решения по спорным, в частности, судебным делам. Кроме того, некоторые императорские распоряжения получают также на­звание законов (leges).

В конце Империи законодательный характер приобретают и постанов­ления высших должностных лиц — префекта претория и градоначальника столицы.

Параллельно с этим прекращается судебная деятельность претора. Мы видели, что при Адриане юрист Сальвий Юлиан составил окончательный текст преторского эдикта — «Постоянный эдикт».

Судебный процесс начинает меняться еще в конце Республики. Рядом с формулярным процессом возникает экстраординарный процесс. Он получил это название потому, что в нем претор на основании своего империя непо­средственно решал дело вне общего порядка (extra ordinem). При империи экстраординарный процесс, естественно, получил дальнейшее развитие, хотя рядом с ним некоторое время продолжала существовать и старая форма судо­производства. Даже в формулярном процессе право претора составлять фор­мулу постепенно ограничивалось императорскими распоряжениями.

По мере отмирания преторского суда на первый план выдвигается су­дебная деятельность высших императорских чиновников. Принцепс мог и лично, на основании своего империя, разобрать любое дело extra ordinem, но он мог и передать разбор дела чиновнику. На практике чаще всего бы­вало последнее. Так в г. Риме главным судьей по гражданским делам сде­лался градоначальник, в провинциях — наместники. На их решения могли приноситься жалобы императору. В экстраординарном процессе все дело с начала и до конца велось одним чиновником.

Аналогичные изменения претерпел и уголовный процесс. Деятельность постоянных комиссий по уголовным делам (quaestiones perpetuae) снача­ла была ограничена, а затем исчезла. Император и его чиновники стали основными органами судебной власти. Все судопроизводство как по граж­данским, так и по уголовным делам приобрело канцелярский, бюрократи­ческий характер. Это создавало почву для широкого развития взяточниче­ства и продажности судей.

На всем протяжении истории римского права огромное значение име­ла деятельность толкователей права — юристов. Сначала ими были жре­цы, затем, с эпохи Аппия Клавдия, светские лица. Мы упоминали о юрис­тах I в. до н. э. — Квинте Муции Сцеволе и его ученике Сервии Сульпиции Руфе. При Августе подвизались два крупных юриста — Антистий Лабеон и Атей Капитон. Учеником первого был Прокул, и по его имени вся школа называлась прокулианцами; учеником второго — Сабин, и его последова­тели получили название сабинианцев. Разница между обеими школами, по-видимому, состояла в том, что прокулианцы были сторонниками цент­рализованной власти (монархии) и поэтому допускали более свободное толкование старых республиканских правовых норм. Сабинианцы же сто­яли на почве рабовладельческой демократии и поэтому в вопросах права были консерваторами.

Расцвет деятельности римских юристов, как было указано, падает на II и начало III в. Во II в. жили упомянутый выше Сальвий Юлиан и Гай. О жизни последнего не сохранилось почти никаких данных (мы не знаем даже его полного имени). От него дошел краткий учебник частного права и про­цесса («Институции»), написанный с большой ясностью и систематичнос­тью. Институции Гая являются одним из основных источников наших зна­ний о римском праве.

В конце II и в начале III в. развертывается деятельность знаменитых юристов: Папиниана (казнен в 212 г.), Юлия Павла (умер в 40-х гг. III в.) и Домиция Ульпиана (убит преторианцами в 228 г.).

Литература

Одним из самых популярных авторов во времена Нерона был племян­ник Сенеки Марк Анней Лукан (39—65). Получив блестящее риторическое и философское (в духе стоицизма) образование, он рано выдвинулся как та­лантливый поэт. Но, говорят, что его литературные успехи возбудили за­висть Нерона, который запретил ему выступать с чтением поэтических про­изведений. Это будто бы толкнуло Лукана в сторону аристократической оппозиции. Он принял участие в заговоре Пизона и, приговоренный к смер­ти, вскрыл себе вены.