Гобелены Фьонавара (сборник) - Гай Гэвриел Кей

«Что я только что сказала?» – подумала она в изумлении. Но надеялась, что этот вопрос не отразился в ее взгляде. Он серьезно смотрел на нее сверху, с разрушенной палубы, и она в первый раз увидела в нем нечто такое, что не имело отношения к силе или боли. Когда-то он был любим, вспомнила она. И сам любил, и горевал так сильно, что все эти годы даже смерть не смогла оторвать его от этой бухты, где умерла Лайзен.

Перекрывая звуки, несущиеся из разрушенного корпуса судна, Амаргин сказал:

– Я был бы благодарен тебе за молитву.

Те же слова, которые раньше произнес Пуйл, вспомнила она, точно те же. Ей казалось, что ночь вышла за рамки времени, что все в ней, так или иначе, имело особое значение.

– Галадан, – повторил Амаргин. Теперь завывания темного корабля звучали еще громче. Радость и боль, она слышала и то и другое. Видела луну, сияющую сквозь разбитый корпус. Он исчезал прямо у нее на глазах. – Галадан, – еще раз, последний, крикнул Амаргин, глядя вниз на Дважды Рожденного.

– Я дал клятву, – ответил Пуйл, и Джаэлль впервые услышала в его голосе сомнение. Увидела, как он вдохнул поглубже и выше поднял голову. – Я дал клятву, что он – мой, – продолжал он, и на этот раз его слова дошли до цели.

– Да будет так, – ответил призрак Амаргина, – пусть твоя нить никогда не оборвется. – Он начинал исчезать; она видела сияющую сквозь него звезду. Он поднял Копье, готовый бросить его через борт им в руки.

Власть Даны кончалась в море; здесь Джаэлль была лишена силы. Но она все равно оставалась сама собой, и, пока она стояла на черных волнах, ей в голову пришла одна мысль.

– Подожди! – крикнула она, резко и отчетливо, в звездную ночь… – Амаргин, стой!

Она подумала, что уже слишком поздно, он уже стал таким прозрачным, а корабль таким эфемерным, что сквозь его доски они видели низко висящую луну. Завывания невидимых моряков доносились откуда-то издалека.

Но все же он вернулся. Он не выпустил из рук Копье, и медленно, на их глазах, его фигура снова стала менее прозрачной. Корабль смолк, покачиваясь на тихих волнах бухты.

Стоящий рядом Пуйл ничего не говорил, ждал. Ему нечего было сказать, Джаэлль это понимала. Он сделал все, что мог: узнал корабль, узнал Копье и рискнул пройти по волнам, чтобы взять его и освободить мага от его долгого, мучительного плавания. Он принес известие об отмщении, а значит, об освобождении.

То, что могло еще произойти сейчас, зависело от нее, потому что он не мог знать того, что знала она.

Холодный, призрачный взор мага был прикован к ней.

– Говори, жрица, – произнес он. – Почему я должен остановиться ради тебя?

– Потому что мне нужно задать тебе вопрос не только от имени Даны, но от имени Света. – Внезапно она испугалась собственной мысли, того, чего хотела от него.

– Так спрашивай, – сказал Амаргин с высоты над ее головой.

Она пробыла Верховной жрицей слишком долго, чтобы говорить настолько прямо, даже сейчас.

– Ты собирался отдать это Копье. Ты считал, что можешь так легко отказаться от своей обязанности носить его?

– Да, – ответил он. – Передав его в ваше распоряжение и в руки Воина во Фьонаваре.

Собрав все свое мужество, Джаэлль холодно сказала:

– Это не так, маг. Сказать, почему?

В его глазах был лед, намного холоднее, чем лед ее собственных глаз, и после ее слов снова раздался тихий, угрожающий ропот с корабля. Пуйл молчал. Он слушал, балансируя рядом с ней на волнах.

– Скажи мне, почему, – произнес Амаргин.

– Потому что ты хотел отдать Копье Воину для того, чтобы он использовал его против Тьмы, а не чтобы носить его вдали от полей сражений.

Из залитой луной зимы своей смерти маг смотрел на нее с едкой насмешкой.

– Ты споришь, как жрица, – пробормотал он. – Ясно, что ничто не изменилось в Гвен Истрат за все прошедшие годы.

– Это не так, – тихо возразил Пуйл, удивив и ее, и мага. – Она предложила помолиться за тебя, Амаргин. И если тебе хорошо нас видно, ты знаешь, что она плакала о тебе, когда говорила. И еще ты знаешь лучше меня, какие перемены это означает.

Джаэлль с трудом глотнула, спрашивая себя, хотела ли она, чтобы он это заметил. Но на размышления не было времени.

Она снова повысила голос:

– Выслушай меня, Амаргин Белая Ветвь. Говорят, что ты ненавидел Ракота Могрима и легионы Тьмы больше, чем любой из когда-либо живших людей. Верховный король Бреннина сейчас скачет от Келидона – так мы полагаем. Он снова хочет сражаться с Могримом на глади Андариен, как его предок в твое время. Нам надо проделать такой же далекий путь, как и его армии, а мы пешие. Ни Воин с его Копьем и никто из нас, находящихся здесь, у Анор, не успеет туда вовремя. Мы должны шагать три дня через Сеннетт, вероятно, даже четыре, прежде чем перейдем Селин и увидим Андариен.

Это была правда. Она знала это, Диармайд и Брендель тоже знали. У них не было другого выбора, однако, после того, как они все согласились, что Айлерон поскачет на север после боя у Келидона, который они пропустили. Им просто придется идти пешком, так быстро и так далеко, как они смогут. И молиться.

Теперь у них, может быть, появился выбор. Ужасный выбор, но времена были ужасными, и, по-видимому, обязанность помочь им в этом легла на нее.

– Если то, что ты мне говоришь, правда, – сказал призрак, – у тебя на самом деле есть повод для страха. Но ты хотела задать вопрос. Я задержался ради него. Говори, так как учтивость не удержит меня надолго в этот час нашего освобождения.

И она задала вопрос:

– Твой корабль сможет принять на борт живых людей, Амаргин?

Пуйл ахнул.

– Ты понимаешь, о чем просишь? – очень тихо спросил Амаргин.

Теперь среди волн стало холодно у подветренного борта этого бледного корабля… Она ответила:

– Думаю, да.

– Ты понимаешь, что мы теперь стали свободными? Это известие о смерти Пожирателя Душ означает наше освобождение от вахты на море. И ты хочешь заставить нас задержаться еще на некоторое время?

Все это стало очень трудным. Она ответила:

– Не в моих силах заставить тебя, маг. Здесь я бессильна и не имею над тобой власти. Я задала вопрос, ничего больше. – Она почувствовала, что дрожит.

Некоторое время, показавшееся бесконечным, призрак мага хранил молчание. Затем голосом, похожим на дуновение ветра, сказал:

– Ты согласна отправиться в плавание с мертвецами?

«Смертоносное море», – подумала она во второй раз. До мозга костей ее пронизывал страх, так далеко от Храма. Но она скрыла его, а потом преодолела.

– А мы можем это сделать? – спросила она. – Нас около пятидесяти человек, и мы должны быть у устья Селин послезавтра утром.

Перед их глазами маячили расколотые черные доски корабля. У ватерлинии торчали сломанные шпангоуты и зияла огромная пробоина, куда вливалось море.

Амаргин посмотрел вниз, его бледные волосы развевал ночной бриз.

– Вот что мы сделаем, – сказал он. – В течение одной ночи, дня и еще ночи мы провезем вас мимо Рудских утесов к Сеннетттской косе, а потом снова спустимся туда, где Селин впадает в море. Я заслужу твои молитвы, Верховная жрица Даны. И соль твоих слез.

Трудно было разглядеть что-либо в слабом лунном свете, и она находилась от него далеко внизу, но ей показалось, что его улыбка светится добротой.

– Мы можем взять вас на борт, – сказал он. – Хотя вы и не увидите никого из моряков, а меня самого – только тогда, когда звезды будут сиять прямо над головой. Ближе к корме от того места, где вы стоите, есть веревочный трап. Вы оба можете подняться на борт, и мы поставим корабль на якорь у подножия Анор Лайзен, чтобы взять ваших спутников.

– Там очень мелко, – сказал Пуйл. – Вы сможете подойти так близко к берегу?

В ответ Амаргин внезапно запрокинул голову и расхохотался резким, холодным смехом в темноте над морем.

– Дважды Рожденный, – сказал он, – тебе следует ясно понимать, на что ты идешь. Нет морей, слишком мелких для этого судна. Нас здесь нет. И вас не будет, стоит вам лишь ступить на эту палубу. Я снова спрашиваю вас: вы готовы отправиться в плавание вместе с мертвецами?

– Я готов, – спокойно ответил Пуйл, – если именно это мы должны сделать.

Они вместе прошли по морю до того места, где свисала веревочная лестница с почти прозрачного борта гниющего корабля. Переглянулись, не говоря ни слова. Пуйл полез первым, доверив лестнице вес своего тела. Она выдержала, и он медленно поднялся наверх и достиг палубы. Джаэлль последовала за ним. Казалось, она карабкалась очень долго, опираясь на пустоту, чтобы достичь пустоты. Она старалась заставить себя не думать об этом. Пуйл протянул ей руку. Она ухватилась за нее и позволила ему помочь ей взобраться на палубу. Палуба выдержала ее вес, но, взглянув вниз, она увидела море сквозь доски. Волны катились через трюм под ними. Джаэлль быстро отвела взгляд.

Внезапно ветер стих, но звезды светили ярче, и луна тоже. Амаргин к ним не приближался. Он подошел к румпелю и без какой-либо видимой помощи со стороны начал поворачивать корабль к берегу.