Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

что ловили и доставляли русскому генералу Инфлянту Мазепиных

комиссаров, то под видом чумаков, то под другими видами

являвшихся для возмущения народа против царя.

В феврале фельдмаршал Шереметев отправил бригадира Бема

с четырьмя драгунскими полками и с двумя батальонами лейб-

гвардии, в числе которых были преображенцы, выгнать из Рашев-

ки1 там стоявших шведов. В Рашевке находился шведский

полковник Албедиль с 325 драгунами, а к нему из Гадяча отправлены

были еще 130 пехотинцев с артиллерийскими лошадьми и

значительным количеством скота под прикрытием капитана Дидрона.

Албедиль вышел к ним навстречу с своими драгунами и наткнулся

на русских. Произошла схватка, Албедиль был взят в плен, Дидррн

убит, а те, которые пустились в бегство, были переловлены и

истреблены мужиками. Тогда Шереметев покусился взять Лохвицу, где

стоял шведский генерал-поручик Крейц и куда для безопасности

Мазепа отправил свою текущую гетманскую казну. В Лохвицу

пришли тогда шведы, ушедшие из Прилук; там же были козацкие

госпожи из семейств соучастников Мазепы, последовавшие за шведами

из Прилук. Генерал Крейц понимал, как важно было охранить

гетманские богатства и не выпускать из шведских рук

малороссийских госпож, заложниц верности шведскому королю своих мужьев.

Крейц снялся из Лохвицы, перешел Хорол, потом Псел в Савин-

цах2. Русские пытались помешать их переправе и захватили

несколько возов, где, между прочим, были и пожитки Мазепы. Здесь-

то с русскими отличился и миргородский полковник, захвативши в

плен, как уже было выше сказано, двух соумышленников Мазепы -

генерального асаула Гамалея и своего зятя Андрея Горленка, сына

прилуцкого полковника: оба уверяли, что следовали за шведами с

намерением уйти от них и отдаться русским. Крейц стал в Реше-

тиловке. За Крейцом оставили свои позиции шведы, стоявшие в Ка-

* Ныне местечко Гадячского уезда при р. Пеле.

2 Ныне село Миргородского уезда при р. Пеле.

682

мышне, в Зуеве, в Лютенке, - и все пошли к главному войску, которое расположилось вдоль правого берега Ворсклы, а главная

квартира перенесена была в Великие Будищи. Шереметев стоял в

Ролтве*. Таково было расположение враждебных войск в марте

1709 года. Скорой тревоги не ожидалось до окончания половодья, которое в этом крае прекращается только в июне, и в это время не

могло быть больших столкновений между войсками. Тогда

обыкновенно низменные места заливались водою и даже прерывалось

сообщение между жителями различных местностей.

Время это можно считать завершением первого периода

военных действий Карла против русских в Малороссии. Начинается

второй период, завершившийся Полтавским боем, эпоха самая

значительная в нашей истории.

В предшествовавшую зиму последовало несколько царских

милостей малороссиянам, оказавшим верность своему государю.

Первое место между ними занимает семейство Кочубея. Вдова

несчастного Василия Леонтьевича, как мы уже говорили, ограбленная, увезена была в Батурин и содержалась там под строгим

караулом. В самое критическое время, когда Батурину угрожало

разорение, въехала в Батурин какая-то черница в повозке, крытой

будкою. Содержавшиеся в Батурине вдовы казненных Кочубея и

Искры были кем-то предуведомлены об этом, вышли переодетые

вместе с меньшим сыном Кочубея, Федором, сели в повозку под

видом черниц и выехали из города, а дочь Кочубея Прасковия с

прислугою, переодевшись в платье простолюдинки, вышла пешком

и соединилась с остальными за городом. Так освободились они

и уехали в село Шишаки2, маетность пана Кулябки, женатого на

одной из дочерей миргородского полковника Апостола. Оттуда

пробрались они в Сорочинцы, маетность Апостола. Там уже

находился старший сын Кочубея, Василий, с женою; туда съехались

и другие родственники. Пробывши в родном кругу несколько дней, они разъехались: Василий Кочубей с женою, тещею и своею

сестрою, Анною Обидовской, уехал в Крылов, а вдова Кочубея и

сестра ее, Искрина, с давним приятелем дома Кочубеев, Захар-

жевским, поехали в Слободскую Украину и остановились в Ров-

ненском хуторе3 на Коломаке, принадлежавшем Искре. Туда

приехал родственник их, Жученко, и привез письмо от Меншикова, писанное из Конотопа к сыну казненного Кочубея, такого

содержания: <Господин Кочубей! Кой час сие писмо получишь, той

час поезжай до царского величества в Глухов и возьми матку

1 Ныне местечко Кобылякского уезда при р. Пеле у впадения Голтвы.

2 Ныне село Хорольского уезда’на р. Хороли в 8 верстах от гор. Хо-

рола.

3 Ныне хутор Полтавского уезда на р. Коломаке.

683

свою и жену Искрину и детей, понеже великая милость государева

на вас обращается>. Мать немедленно послала в Кременчуг звать

сына, а сама, в ожидании, отправилась с Искриной к старому

родителю их, войсковому товарищу пану Жученку, жившему в

Жуках, в 10 верстах от Полтавы. Но на дороге ей случилось

препятствие, как она потом жаловалась, будто от полковника

полтавского Левенца, находившегося в неприязненных отношениях к

Кочубеям. Вдова опасалась даже, что он отошлет их к Мазепе, и

в таком опасении они снова ушли в Слободскую Украину, чуть

было не попавшись в руки пьяных мужиков в селе Петровке*, которые их сначала не узнали, но, узнавши, тотчас отпустили.

Обе сестры из Жуков уехали в Харьков, а оттуда пробрались в

Лебедин, в главную царскую квартиру, узнавши, что царь уже

находится в этом городе. В своем письме к киевскому митрополиту

Иоасафу Кроковскому они описывали свои приключения.

К сожалению, нам неизвестно свидание царя со вдовами

несчастных верных слуг, осужденных им на смерть по ошибке, из

доверия к Мазепе. Но по царскому повелению гетман Скоропадский дал

универсал, которым возвращались вдове Кочубея с детьми и ее

сестре, вдове Искры, оставшейся бездетною, все маетности покойных

мужьев с некоторою прибавкою новых. Около того же времени, 16

декабря, пожалованы были маетности разным войсковым

товарищам: Андрею Лизогубу, Ивану Бутовичу и другим. Затем царь

издал грамоту об охранении малороссийских обывателей от бесчинств

и самовольств великороссийских солдат, которые без офицеров, малыми партиями самовольно вторгались в местечки и селения, брали

насильно у жителей хлеб, всякую живность, лошадей, резали скот, врывались даже в клети и выбирали оттуда платье, принадлежавшее хозяевам. Чтобы сколько-нибудь изгладить впечатление, произведенное в малороссийском народе разрушением Батурина и

истреблением его обывателей, Скоропадский по царской воле издал

универсал, дозволявший разогнанным остаткам батуринского

населения водворяться вновь на прежних местах.

Тогда вспомнили об одной из прежних жертв Мазепы - о

Палее, томившемся в сибирских пустынях. Первый, подавший

мысль об его освобождении, был князь Григорий Долгорукий, который, находясь в Нежине, имел возможность прислушаться к

народному голосу и узнать, что память о Палее оставалась в

уважении у всех его соотечественников, а это казалось особенно

важным, когда Скоропадский и миргородский полковник старались

склонить к верности царю запорожцев.

Царь дал указ о возвращении Палея.

Ныне село Полтавского уезда в 14 верстах от Полтавы.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Запорожцы. - Попытки русских удержать их в

покорности. - Кошевой Гордеенко у Мазепы. - Колебание

запорожцев, - Малороссийское поспольство и

запорожцы. - Запорожцы присягают Карлу. - Взаимные

посольства царя и Карла. - Деятельность полковника

Яковлева. - Шведы приступают к Полтаве. -

Разорение Сечи Яковлевым и Кгалаганом. - Русское войско

под Полтавою. - Прибытие фельдмаршала

Шереметева. - Прибытие царя Петра к армии. - Сношения

между Полтавою и армиею. - Стеснительное положение

шведов. - Взятие русскими Старого Санжарова. -

Рана, полученная шведским королем.

В половине февраля царь уехал в Воронеж, где постоянно

устроивался его флот. По отношению к войне с Карлом Петр

намеревался пустить несколько кораблей в Азовское и Черное

море, чтобы внушить туркам уважение к своим силам в случае, если бы с турецкой стороны оказалось поползновение к

нарушению мира. В то же время царский посланник в Константинополе